никаких особенных навыков у нее не было, что говорило не в пользу Виктории (впрочем, наивность Викки – не та вещь, на которую стоило жаловаться). Если не случится накладок, можно будет обойтись без крайних мер, дабы пощадить чувствительные нервы канарейки.

Элинор аккуратно надела русый парик с выбивающимися со внутренней стороны темными завитушками. Поверх натянула маску, закрывшую шею и лицо – камуфляж был позаимствован у одного из подчиненных. Черное трико отлично сливалось с асфальтом и стенами, благо снег сошел и больше не представлял опасности. Покрепче затянув ремешки на бронежилете и кожаных наручах, она еще раз проверила арсенал и бесшумно поскакала по раскиданному в проулке мусору.

В дом Элинор пробралась в мгновение ока, миновав парадный вход через подвал частного склада на углу улицы – его хозяева поскупились на охранника, решив отделаться простой сигнализацией. Подвал соединялся с домом Виктории. Сестра жила на третьем этаже; вариант не идеальный, но достаточно простой. Поднявшись наверх, Элинор проскользнула в коридор и принялась заклеивать «глазки» на всех окрестных дверях. Вряд ли у кого возникнет желание болтаться в прихожей заполночь, но всегда может попасться мучимая бессонницей старушка, бдящая соседскую нравственность. Элинор бесили старушки; пускай боятся ослепших дверей до приезда полицейских.

Покончив с приготовлениями, она лишний раз пристально огляделась. Сменить обувь при выходе из подвала оказалось хорошей идеей. Вокруг стояла тишина. Девушка наконец-то подобралась к желанной двери.

Теперь пришел черед изобретенной Гордоном отмычки. Элинор ценила эту вещицу за особое дружелюбие – всё, что нужно было, это вставить железяку в замок и нажать на спусковой крючок. «Стреляла» отмычка бесшумно.

Элинор приоткрыла дверь и юркнула в коридор. Она знала расположение каждой комнаты в доме Виктории. Быстро притворив за собой дверь, чтобы отсвет из общей прихожей ненароком не привлек внимание, затаилась в темной нише. Лучше бы студентка поскорее заснула перед телевизором – это было бы на руку им обеим, ведь дальнейшее благополучие девицы зависело лишь от того, сколько времени потребуется Элинор, чтобы добраться до нее от порога комнаты. Одна, две секунды? Судя по освещению, диван развернут к двери. Если няня не спит, то наверняка опешит от неожиданности.

Элинор прислушалась. Взглянула на часы. Светящийся циферблат показывал сорок девять минут второго. Викки вернется не раньше трех.

В гостиной тихо бормотал телевизор. Чуть позже к нему присоединился посторонний звук – на кухне начал закипать чайник. Скоро он завоет на всю квартиру, и тогда няня выйдет в коридор. Элинор не успела сосчитать до четырех, как ее пророчество сбылось. Она подобралась, прилаживая кастет к нетерпеливо сжавшимся пальцам.

Раздался шелест журнальных страниц, тихо звякнула вазочка, отскочив от небрежно брошенного пульта. Шаги. Открывшаяся дверь опрокинула в коридор сноп телевизионных лучей, в их ореоле появился женский силуэт, нащупывающий выключатель. Но свет здесь нужен был не всем. Элинор ударила по темени – не слишком сильно. Тело рухнуло в ее объятья, и она тут же приложила к ране приготовленное полотенце, стараясь не заляпать себя кровью. Подхватила обмякшую жертву на руки, словно та была ребенком, внесла обратно в комнату и почти ласково уложила на софу. Обвязала жгутом голову, чтобы не соскальзывало полотенце. Наконец прошмыгнула на кухню заткнуть осоловевший чайник. Пока всё шло даже лучше, чем можно было ожидать.

Вернувшись в гостиную, Элинор еще раз проверила рану на затылке няни: девица стала пепельно-кремовой, но пятно на полотенце не увеличивалось, пульс лишь слегка частил. Кровотечение остановилось, и теперь стоило побеспокоиться о другом – чтобы студентка не очнулась раньше времени. Элинор достала наручники и приковала девушку к подлокотникам, затем смастерила из второго полотенца кляп, а из третьего – повязку на глаза. Сняла с телефона трубку и набрала неоконченный номер, оставив ее аккуратно лежать на журнальном столике. Теперь можно было переходить к сладкому.

У двери в детскую Элинор на секунду застыла. В прорези черной маски светилась улыбка.

Розовый свет ночника перекатывался по занавесям колыбели, под потолком закрутилась стеклянная луна. Оставалось всего несколько шагов. В сумерках торчащие из корзины игрушки напоминали острые мордочки, но их глаза ни за кем не следили. Элинор подошла к кроватке и низко склонилась, разглядывая пухлый сверток. Ребенку было чуть больше месяца. Девочка казалась толстой и непропорциональной; соска выпала из полуоткрытого рта и скатилась под подбородок, оставляя слюнявые следы. Элинор передернуло от отвращения. На какой-то миг весь ее план оказался под угрозой – она поняла, что не в состоянии прикоснуться к младенцу. Ей стало немного легче, лишь когда она вспомнила, как быстро идет время.

Она огляделась в поисках детской бутылочки, обнаружила ее прямо под ногами и всыпала в воду снотворный порошок. Если верить снабжавшему ее фармацевту, вреда он не причинит. По крайней мере, смертельного. Сдерживая рвотные спазмы, осторожно подсунула руки под ребенка. Девочка не заплакала, лишь тихо причмокнула во сне и снова засопела. Элинор несколько секунд балансировала на грани отчаянья, потом ее воля пересилила, и она стремительно умчалась из детской.

Няня еще не пришла в себя, на экране по-прежнему крутится задорный порнофильм. Не удержавшись, Элинор переключила канал. Выйдя за порог, повторно взломала замок – на этот раз обычной отмычкой.