предполагавшихся интервьюеров. Когда он кончил, Салли, собрав все свое мужество, произнесла:
— Не пройдет.
— Что?!
— Не тот букет. Я чувствую, вам там хотелось бы превратить это в шоу типа Роджер Мадд против Терри Харта или Разера[93] против Никсона. Нас это не устраивает.
Конечно, она ожидала, что боссы из отдела новостей постараются подсунуть ей своих самых понаторевших в телесхватках интервьюеров. Так оно и случилось. И сейчас нельзя без борьбы соглашаться ни на одного из них. Она, однако, прекрасно знала, что главное сделано: оставалось утрясти кое-какие детали.
В голосе Томми прозвучала горечь:
— Послушай, Салли. Может, продашь свое интервью Дэвиду Фросту. Подзаработаешь на этом деле…
Салли, однако, знала, кого и почему ей хотелось бы заполучить. Она не колеблясь назвала его имя.
— А как насчет Уолтера Кронкайта[94]?
— Сперва подрасти немного, девочка! Это же тебе не какое-то там интеллектуальное шоу, а специальная программа новостей. И никакие кронкайты на это не пойдут.
— Но ты предложишь?
— Да нет, черт побери. Не могу я снова морочить голову своим боссам этой твоей вонючей идеей. Давай по-серьезному.
— Я и так серьезна. Уолтер привлекает публику. Терри тоже. В общем, получается фифти-фифти. Заинтересованы и вы, и мы.
— Послушай, Салли,— его тон теперь изменился.— Если ты воображаешь, будто я не секу, куда ты клонишь, то глубоко ошибаешься. Во-первых, Уолтер все еще, в глазах большинства, Мистер Средний Американец. И ты рассчитываешь, что своим появлением он поможет вам собрать на выборах голоса. Этим людям наверняка пришлись бы не по душе взгляды твоего Терри насчет испаноговорящих иммигрантов, а Уолтер это сгладит. К тому же он теперь не в штате. И, понятно, ему незачем задавать заковыристые вопросы. Из тех, на какие кандидаты больше всего не любят отвечать. Вот и выходит, что вся выгода на вашей стороне! С помощью Кронкайта вы получаете дополнительные голоса, а твой Терри — возможность легко парировать все удары, которые Уолтер будет ему наносить в течение этого часа. И если уж я своим умишком до этого допер, то неужели ты думаешь, что другие не смогут? Да это будут не дебаты, а сплошная реклама!
— Томми, я вижу, ты подозреваешь нас в мошенничестве и совсем не веришь в американского избирателя.
— Да ты что, считаешь нас за простаков? Хочешь, чтоб над нами смеялись?
— Что же, стороны, как говорится, не пришли к соглашению.
— Мать твою! — выругался Томми.— Я перезвоню.
— Вот и умничка! — прощебетала она, но на другом конце трубку уже повесили.
В дверь постучали. Это был Росс.
— Я уже дошел до того места, где Смердяков покончил с собой!
— Тогда это, извините, 'Братья Карамазовы',— рассмеялась Салли.— А я-то думала, что вы читаете 'Войну и мир'!
— А я — что вы заняты косметикой, а не расписываете Сикстинскую капеллу!
— Ну еще минутку!
Когда она в конце концов вышла из номера, он не мог отвести от нее глаз.
— В чем дело? — Салли придирчиво оглядела свой пляжный костюм.— Что-нибудь не так?
— Нет,— замотал головой Росс.— Просто не могу привыкнуть к тому, какая вы красивая.
Салли закрыла лицо рукой. Не сделай она этого, она бы, наверное, расплакалась. Или рассмеялась.
Вдвоем они шли пляжем по направлению к 'Грасс-шэк' — так назывался бар с каменным полом и стенами из бамбука. В этот час там никого не было. Только бармен да еще один посетитель, вошедший следом за ними и усевшийся у стойки. Они заказали по коктейлю, который подали в высоких запотевших бокалах, прикрытых изящными розовыми бумажными зонтиками.
— Зачем это? — Салли скатала свой зонтик в шарик.— Может, думают, что так коктейль будет экзотичней?
— Да он и без того экзотичный. Сок — из Окалы, ром — из Пуэрто-Рико.
— О, да вы романтик.
— Иногда на меня находит.— Росс поднял бокал.— За удачу!
Они выпили.
— Вы женаты? — поинтересовалась Салли.
— Нет. Был, правда, помолвлен, но сорвалось.
— Почему?
— Да так. Не понравилось, что я буду работать в ФБР.
— А что, собственно, ей не понравилось?
— Ну, она считала, что нечего мне работать на зарплату, когда я могу получать большие гонорары, стать со временем совладельцем какой-нибудь юридической конторы на Уолл-стрите.
— А почему вы тогда пошли в ФБР?
— Сам не знаю. В кэмпусе объявился вербовщик. Ну и уговорил — такую картину нарисовал! Сплошная экзотика. Можешь послужить своей стране, притом необязательно в военной форме.
Салли улыбнулась:
— Чудесная мы с вами парочка! Оба идеалисты: я — в Корпусе мира, вы — в ФБР.
Салли поглядела на него почти с нежностью: раньше он такого взгляда у нее не замечал.
— Можно, чтобы за наш обед платила я?
Росс рассмеялся и покачал головой.,
— А что такое?
— Вы человек, находящийся при исполнении служебных обязанностей,— ответил он то ли в шутку, то ли всерьез.— Давайте так: я плачу за обед, вы — за выпивку.
Солнце уже садилось, когда они возвращались в гостиницу. Салли чувствовала себя отдохнувшей, грудь и руки ее порозовели от солнца. Вся она будто очистилась наконец от скверны. И еще: ей не давало покоя непреодолимое желание взять Росса под руку.
Едва они вышли, человек, сидевший у стойки, тоже расплатился и последовал за ними.
17.45.
Когда Сэм Бейкер возвратился к себе в Овальный кабинет, он застал там спикера О'Доннелла и Лу Бендера, сидевших на низких диванчиках перед камином. Наклонясь друг к другу, они о чем-то перешептывались. А в дальнем углу стоял Пэт Флаэрти, начальник социологической службы Белого дома.
При появлении президента О'Доннелл и Бендер сразу замолчали и поднялись.
— Ну,— обратился к ним Бейкер,— что тут у вас?
— Посмотри у себя на столе,— ответил Бендер.
Бейкер подошел к столу и сел. Надев очки, он взял зеленоватый листок телекса. Проглядев колонку цифр, снял очки.
— Так плохо? — обратился он к Флаэрти. Но тот не отвечал.
— Джентльмены…— президент прочистил горло.— Я просил бы вас оставить меня одного.
Кивнув, все трос вышли. О'Доннелл последовал за Бендером в его офис. Попрощавшись с Флаэрти, они заперли дверь.
— Тысяча чертей! — прорычал О'Доннелл.— Вы же мне обещали, что к этому времени решение уже будет принято. Эта история с Истменом у него как камень на шее. Или он его скинет — или пойдет на дно
