— Я мыслитель, а не боевик.— И Манкузо выбросил стреляные гильзы.
Подобное заявление заставило Уилсона расхохотаться. Но когда он встал в позицию, Манкузо заметил:
— Так кто же навел местную полицию?
— Я-то думал, мыслитель вроде тебя все ответы сам знает.
— Компания навела?
— Нет, Джо, это не мы. Компания, чтоб ты знал, копов не приглашает. У них грязная работа. А тут важно, чтоб все было чисто.
Он выстрелил дважды и разбил обе птички, но Манкузо не спешил выходить на линию для стрельбы.
— Ты сообщишь кому-нибудь, где был Петерсен?
— Не обязан,— ответил Уилсон.— Тот, кто его нанимал, уже сам знает.
Манкузо поглядел на Уилсона. Тот потрогал янтарную оправу очков для стрельбы, потом водрузил их обратно на нос.
— Петерсен путался под ногами, пойми, Джо. У нас. У своего босса. Мы так надеялись, что вы закроете его счет. Не получилось. Похоже, кто-то проявил нетерпение.
Улыбаясь, он уставился на Манкузо. Как хотелось Манкузо врезать сейчас Уилсону кулаком!
— Кто его нанял? — спросил он.
— Не знаю,— пожал плечами Уилсон.— Но на твоем месте я б непременно выяснил, как они узнали, что ты был там.
ПОЛДЕНЬ.
— Это не просто неловкость, Сэм,— сказал О'Доннелл.— Весь Холм переполошился.
Они сидели в личной столовой президента на третьем этаже Белого дома. Стол был накрыт на троих.
— Очень сожалею, но ничем не могу помочь,— произнес президент.— Как насчет ланча?
— Ланч? В такое время?
Открылась дверь, и вошел Лу Бендер.
— Доброе утро, мистер спикер.
— Лу,— сказал О'Доннелл,— Лу, объясни президенту, что он не может отменить появление директора ФБР перед собранием руководства конгресса без объяснений.
Но Бендер лишь улыбнулся и, усаживаясь, заметил:
— А что у нас на ланч?
— Я, кажется, нахожусь в сумасшедшем доме.— О'Доннелл быстро покончил с мартини.
— Еще один? — спросил президент.
— Да!
Президент позвонил в маленький хрустальный колокольчик, и вошел официант.
— Майкл, еще один мартини для спикера. Сухой, с лимоном.
— Хорошо, сэр.— И официант вышел.
— Вы что, находите мои возражения несерьезными? — спросил О'Доннелл.— И что смешного в том, что я говорю?
Президент и Бендер обменялись улыбками.
— Хорошо. Так в чем дело? — настаивал О'Доннелл.
— ФБР нашло человека, который застрелил Мартинеса.
— Что?! — О'Доннел переводил взгляд с одного на другого,— Где мой мартини?
Дверь открылась, и официант внес запотевший стакан на серебряном подносе, поставил его перед О'Доннеллом и вышел.
О'Доннелл поднял стакан, словно дорогой подарок.
— Боже, благодарю тебя, Богоматерь, Святого Патрика и Святого Иуду,— изрек он и осушил свой стакан наполовину. Потом поставил его и заметил:— Что ж, Сэм, мы снова на коне.
— Лу…— обратился президент.
Бендер взял слово:
— Я назначил пресс-конференцию на восемь вечера. Сегодня. Три телекомпании. Вся команда в сборе. Мы хотим, чтобы ты и Гаррисон были на трибуне.
— Изумительно,— сказал О'Доннелл.
— Ни слова до того,— сказал Бендер.— Пусть пресса немножко подумает. Твердый орешек для нее.
— Ах, сладкая месть! — потер руки О'Доннелл.— Истмен должен будет уйти. На его место ты сможешь назначить Фэллона. И идти на съезд в полном порядке.
Но на это восклицание президент ничего не ответил.
— Хоть теперь не говори мне, что ты не хочешь Фэллона,— взмолился О'Доннелл.
— Я этого не сказал.
— Значит, ты возьмешь его?
— И это я тоже не сказал.
— Послушай, Сэм, хоть сейчас не будь разборчивым женихом. Ты и Фэллон в одном списке — и съезд будет для нас увеселительной прогулкой. А без этого получится просто базар. Скажи, что ты берешь Фэллона, и покончим со всем этим.
— Нет.
— Но почему?
— У меня есть свои причины.
— Какие же?
— Чарли, ты поверишь мне,— вздохнул президент,— если я скажу, что Терри Фэллон фанатик войны, да еще с комплексом мессии?
— Лу, ради всего святого…— О'Доннелл поглядел на Бендера.
Но Бендер только пожал плечами и развел руками.
— Я и не надеялся, что ты поверишь,— сказал президент.— Но хочешь, я предложу тебе сделку?
О'Доннелл заметно воспрял духом.
— Я пойду еще дальше,— продолжал президент.— Я обдумаю кандидатуру Терри Фэллона. Но не как вицепрезидента, которым он станет. А как президента, которым он может стать. Ты поддержишь меня?
О'Доннел поднял голову и посмотрел на президента из-под копны белых как лунь волос.
— О чем ты говоришь, Сэм?
— Полагаю, ты знаешь, о чем.
Все трое притихли на время, посидели в молчании. Затем президент сказал:
— Я ведь знаю, что О'Брайен советовался с тобой, прежде чем ФБР предъявило свои претензии Везерби.
О'Доннелл продолжал улыбаться, а наблюдавший за ним Бендер дивился его невозмутимости. Говорили, что он умеет это делать лучше всех других политиков. И были правы. Наконец О'Доннелл произнес:
— Да, было дело.
— И ты дал свое добро?
— Что из этого? Везерби проходимец. Ему было не место в конгрессе. Вот и все.
— Не совсем, Чарли,— заметил президент.
— Что еще? — О'Доннелл прикинулся невинным херувимчиком.
— Я хочу знать, не ты ли подбил Фэллона явиться к О'Брайену со своими голословными утверждениями.— О'Доннелл возмущенно фыркнул, но президент продолжал.— Я хочу знать, не была ли то сделка, дабы вывести Везерби из сената и ввести туда Фэллона.
— А что, если была?
— Так была?
— Сэм… эх, Сэм…— вздохнул О'Доннелл.— Когда губернатор Тэйлор назначил на оставшийся срок
