плече — как необыкновенно реальны они были.

Слишком тесно… Сколько он продержится в этом гробу, прежде чем начнется истерика?

Попробовать выбить люк? Сигурд попытался войти в скачок, но что-то не заладилось: по телу прошли странные судороги, мелко задрожали суставы… Стоп, назад!

Он отдышался, попробовал снова.

Не выходит.

Он изо всех сил заколотил пятками в люк.

Размах слишком короток — ногу как следует не согнешь.

«Капитан! Немедленно прекратите, — то ли в ушах, то ли сзади. — Вы помещены в карцер на неопределенное время».

— Что значит неопределенное время? Когда меня отсюда выпустят?

Не ответили.

Он снова стукнул, и тут же от ошейника по плечам и позвоночнику прошла резкая неприятная дрожь. За ней последовала еще одна такая волна. Затем еще одна. Когда-то Сигурда ударило током. Было немного похоже.

Думаете меня этим напугать?

От ненависти стало горячо в голове.

Он дернулся всем телом и замер, тяжело дыша. Ладно, он как следует отдохнет: пускай гипофиз снова наполнится. Затем он войдет в такой немыслимый скачок. Он разорвет ошейник, высадит люк.

В предвкушении Сигурд заскрежетал зубами…

— Железяка в печенку…

И вдруг — вспышка света! боль! страшная судорога!.. Все мышцы разом превратились в камень. Точно потолок упал… вот-вот раздавит. Слишком ярко… это жгучее солнце, и он смотрит прямо в его пылающую середину, и никуда больше смотреть нельзя. Нельзя кричать. Нельзя дышать. Время исчезло.

Боль длилась вечно, но вот она отступила, и он провалился в полузабытье. Кто-то что-то пробормотал то ли у него в голове, то ли над ухом, но он уже не смог разобрать слов.

«Нельзя больше так обжираться праны… — говорил он сам себе, стоя в середине огромного вращающегося шара. — Мерзость… Они все никуда не годятся… Я — полный кретин, могу убить любого. Они тоже… мы все…»

— Хватит! — прозвучал властный голос. — У тебя есть еще один вопрос.

Сигурд попробовал выбраться из тесного плена, и наконец ему это удалось, но только для того, чтобы тут же попасть в другой плен.

Все, как и в предыдущие два раза. Человек на троне, посох в руке, шар над плечом, карлик на колене. Нет, это не сон и не реальность, это что-то другое. Снова тяжесть давит к полу… опять волны, искры… Сигурд соображает, что лежит плашмя, задрав голову, а на спине его — словно пята великана. Не высвободиться… Что за дурацкая манера?.. Что будет после того, как он задаст свой второй вопрос? Зачем ему, этому серебристому призраку-небожителю безумный дикарь, который даже не знает толком, о чем спросить?

— Опять, — кряхтит Сигурд. — Ладно… Раз так…

А может, этот сон видят и другие, например, после того, как в организме накопится критическая масса праны? Тогда становится понятно, откуда профессору Галлу стало известно об этих существах. Но ведь профессор Галл — ренегат, а ренегаты, как известно…

Тут сила давления возрастает настолько, что Сигурд неожиданно для себя начинает говорить, вернее, выдавливать обрывки фраз, дополняя скупую речь скрежетом зубов:

— Мне тут растолковали… доступно… все кругом… на поводу разных идей… нет, доктрин… так и есть… тебе на забаву… ты убил дядю Огина… тебе нравится создавать, а потом убивать… злой бог… да и мы все злые… когда-то тебе надоест… ладно… до того, как прикончить… выкладывай… в чем смысл… в чем… твоей игры… долбаной… это вопрос.

Он готов ко всему — от раската хохота до мгновенной смерти, но человек на троне отвечает спокойно, как будто они беседуют за чаем:

— О, ты не ошибся с вопросами. Слушай меня, проводник, мудрец и царь. Вот — Рэн, — он указал взглядом на карлика. — Он сделан давно. Как видишь, вовсе не по мему подобию. Рэн искусственен. Он — продукт моей мысли. Но я вложил в него душу. Рэн прекрасен, совершенен, просветлен. Есть планеты Рэнов, там мир и благоденствие — и нет им конца…

Карлик равнодушно поглядел на Сигурда и закрыл глаза.

— Слушай же, — продолжал человек на троне. — Не стоит говорить никому о Рэнах. Это бессмысленно. Я не запрещаю говорить обо мне. Мы — Ихуа — рассеяны по вселенной и живем поодиночке. С твоей точки зрения мы всесильны. Мы — боги. Мы не можем жить сообща, как Рэны. В чем причина? Я не знаю. И никто не знает. Когда-то мы могли. Об этом свидетельствует устройство тела. Но очень давно мы утратили. Пытаемся истребить друг друга, убиваем жен. Но мы ищем способы решения этой проблемы. Хотим научиться жить в сообществе. Коллективный разум — вот к чему стремимся. Коллективный разум даст возможность эволюционировать. Но мы не можем, как Рэны. Созданы вы. Это эксперимент. Он длится много тысячелетий. На многих планетах. Вы — наши подобия. Вы должны найти способ жить вместе. Вы делаете это ради нас — Ихуа — и только во имя нас.

Он погладил карлика по голове. В эту минуту шар снова качнулся и очень медленно поплыл к Сигурду.

— У вас, как и у нас, есть воля, свобода выбора. Вы допускаете те же ошибки. Вы ищете противоположностей. Желание свободы, желание покорять и желание подчиняться сплетены воедино. Стоит объединить в общество — следуют реформаторство, война, разложение. Каждый раз то же самое. Три-четыре тысячи лет — и цивилизации вырождается.

Шар плавно опустился и словно заглянул в глаза Сигурду.

— Вы строите государства и тут же разрушаете. И мы всегда это делали. И вот жду. Многие тысячелетия. У меня есть время. Есть надежда. Хочу видеть вас — свои подобия, в мире, в согласии. Но вы убиваете. Самыми изощренными способами. Как и мы. Все, что могу, — приостановить процесс искусственными методами. Иногда вынужден это делать, иногда обманываю себя нарочно. Вот для чего механизмы. Хочу видеть общество себе подобных, но стабильное и счастливое. Да, я знаю: это иллюзия. И вот теперь ты посвящен.

Он умолк. Шар не спеша вернулся обратно.

Сигурд почувствовал, как тяжесть, давившая сверху, стала меньше.

— Я слышал, — проговорил он, — вернее читал, что наш прежний кингот… то есть, Ихуа… он умер…

— Неправда. Никогда не умру. Мы храним свою матрицу вне материи и времени. Тело можно воссоздать. Можно принять любую форму. Мы способны пережить гибель вселенной. Одного мы не можем: жить вместе. Мы воюем. Мы пытаемся уничтожить друг друга. Даже наше бессмертие не обессмысливает войны.

— Знаешь что, — сказал Сигурд. — Ко мне тут приходил психолог, он хотел решить мои внутренние проблемы, а я ответил, что меня тревожат только внешние проблемы. Наверное, в тот момент я заблуждался. Внутренние проблемы… их можно решить, а внешние — только уничтожить. Только я не хочу ничего уничтожать. Теперь не хочу. Я бы ушел куда-нибудь… но некуда…

— Есть куда, — сказал Ихуа. — На юге достаточно территорий, свободных от терракотеров.

— Пустые Земли…

— Называй, как хочешь. Уходи туда, только ты. Найдешь место, продли эксперимент. Ты в особой группе. Не могу тебя заставить, иди по доброй воле, один…

Перед глазами у Сигурда замелькали искорки. Ихуа стал рассыпаться…

«Все это байки, — подумал Сигурд. — Кинготы не знают о подземном поселении, иначе терракотеры давно бы уже всех тут вытравили… Значит, этого… как его там?.. Ихуа… нет. Привиделся…»

Сигурд провалился в сон без сновидений.