Но Руна сейчас откроет дверь… как раз перед Колиным носом…

Он снова настойчиво побарабанил пальцами по панели замка. Ну!

Было слышно, как Руна открыла кран… кажется, моет руки. Да быстрее же!

Нельзя больше ждать, надо вверх… или вниз, разминуться с ним… тем, кто поднимается, но… черт! Коле могут быть известны приметы Ореста Зуброва.

Наконец послышались шаги Руны, она спешила к двери. Отступать поздно.

«Будь, что будет», — решил Сигурд, а внизу снова заскрипела дверь, и звонкий детский смех разнесся по подъезду.

— Ну-ка молчок! — раздался женский голос. — Тетушка Флорочка ругает непослушных мальчиков!

Щелкнул замок, дверь открылась, — у Руны были припухшие веки и красные глаза. В эту минуту на площадке между четвертым и пятым этажами появился толстяк в пестрой кроличьей ушанке и коричневом пальто в обтяжку. В одной руке он держал гвоздику, в другой — коробку с тортом. Увидев, что Сигурд собирается входить, он радостно запыхтел:

— Постойте, товарищ, мы тоже!

Руна выглянула.

— О нет, — в ужасе прошептала она. — Брат.

Человек в ушанке уже приближался.

— Попалась? — с притворной суровостью воскликнул он, но тут же благодушно рассмеялся. — Ну, с наступающим, сестрица! А мы тут всей семьей, не ждала, да? Так уж вышло, на праздник к теще собрались, потому и решили тебя загодя навестить. На-ка вот, прими тортик, дорогуша!

Он протянул Руне коробку и гвоздику и тут же схватил Сигурда за руку.

— Позвольте отрекомендоваться: Гахраманов Сергей Витальевич, брат этой красивой девушки. — Он заважничал, захлопал белобрысыми ресницами. Глаза у него были маленькие, быстрые и блестящие, как тараканы.

— Зубров Орест Крофович, — представился Сигурд.

Гахраманов поклонился и крикнул через плечо.

— Нюша! Детки! Скоро вы там?

Тут на площадке показался мальчик лет пяти в девчоночьей шапке, из-под которой выбивался ситцевый платок. За ним вышагивал другой, постарше, в такой же пестрой ушанке, как у Гахраманова. Завершала процессию румяная женщина в очках, вальяжная, накрашенная, с золотистыми локонами, выбивавшимися из-под сиреневого берета. Полные щеки ее подрагивали, как студень. В руке она несла хозяйственную сумку.

— Здравствуйте-здравствуйте, — сказала она нараспев. — Сержик, сперва мы с мальчиками, потом ты.

Сигурд, собиравшийся войти, отступил назад. «Расслабься, — сказал он себе. — Это всего лишь обычные люди… хоть они и куклы».

Женщина не спеша поднялась по лестнице, Сигурда окутало облако приторного лавандового запаха. Одного за другим она запустила в прихожую детей и, озадаченно взглянув на рыбацкий плащ Сигурда, вошла сама.

— Флорочка, милая! Ну как ты?.. Мы ненадолго. Антошка, стой здесь… Мишутка, помоги ему…

— Заходите, заходите… — пробормотала Руна. — Как я рада… Вы очень кстати…

Поставив торт на тумбочку, она с растерянной улыбкой принялась помогать ей стаскивать с мальчиков их клетчатые пальто. Она бросила Сигурду короткий вопросительный взгляд, — в ответ он незаметно пожал плечами: раньше надо было этот вариант обсудить — теперь-то уж по обстоятельствам.

— Ноженьку подымай, — приговаривала Гахраманова. — Не топчи, а не то тетушка Флорочка тебя взбучит.

— Ты — Флорин жених? — капризно крикнул малыш, стоявший ко всем спиной. Сигурд сообразил, что вопрос адресован ему.

— Я ее друг, товарищ и приятель, — немного смутившись, ответил он. Это была известная фраза из «Приключений Неуловимого».

Взрослые посмеялись, а мальчики привычно побежали в комнату, где был балкон. Гахраманова, которую Сергей Витальевич представил как Нюша, пошла вслед за Руной на кухню, объявив с загадочным видом, что сейчас она научит Флору важным премудростям, которых та, возможно, еще не знает. Мужчины остались в прихожей одни.

Сергей Витальевич снял пальто, ушанку, и Сигурд к своему удивлению обнаружил, что он такой же альбинос, как и Руна. Нет, это явно не простое совпадение. Выходит, они и это как-то просчитали.

— В милиции работаете? — полюбопытствовал Сергей Витальевич.

— Ну, не совсем… — Сигурд стащил плащ и неторопливо повесил на вешалку, пытаясь на ходу что- нибудь придумать, но так и не придумал. — Вернее, я там не работаю. Я — школьный учитель.

— Вот как? — На лице Сергея Витальевича нарисовалось недоумение.

«Должно быть, знает о существовании Коли», — подумал Сигурд.

— Учиться, учиться и еще раз учиться — завет великого Лининга! — нашелся Сергей Витальевич.

— Это и мой лозунг, — кивнул Сигурд с улыбкой.

— Поверьте: и мой! — радостно воскликнул Сергей Витальевич.

«Простой и безобидный», — подумал Сигурд. Добротная федеративность Гахраманова навеяла на него какие-то забытые светлые чувства. «Ну, ладно, поглядим», — сказал он себе.

Они прошли в спальню. Сергей Витальевич сел на кровать, Сигурд в кресло.

— Баскетболист? — поинтересовался Гахраманов.

— Да так, было дело, — отозвался Сигурд: он решил довериться чутью и играть до конца. Беда в том, что они с Руной порознь могут такого наплести, что потом вовек не распутаешь. Так что лучше помалкивать, а если говорить, то коротко. Впрочем, разговор, вроде, и так не особо клеился.

Сергей Витальевич встал, включил телевизор. Шла программа «Время». Люди с горящими глазами, разукрашенными лицами, в широких балахонах с надписями на болгарском швыряли камни в окна многоэтажного здания.

— Довели народ, — вздохнул Гахраманов.

Не обращая внимания на диктора, он заговорил о политике Федерации в ближнем зарубежье, затем постепенно переключился на свою работу: он был мелким служащим в серьезном тресте. Стало ясно, что работу свою он любил, хотя кое-какие ее недостатки все же его возмущали. Пока он бубнил, мальчики два или три раза с гиканьем забегали в комнату и тут же уносились. Сигурда все больше охватывала ностальгия, он стал вспоминать Багровск.

Когда Сергей Витальевич рассказывал о необходимости наличия на рабочих местах каких-то «апээшек», вошла Руна. Она глянула сначала с некоторой тревогой, но, увидев, что все в порядке, заулыбалась.

— Мужчины, все готово!

Они прошли на кухню и расселись вокруг стола. Тут было тесно. Дети уже успели забиться к стенке и теперь шепотом о чем-то спорили и толкались.

— Может, в комнату стол переставим? — предложил Сергей Витальевич.

— Нет, это я настояла, — пояснила Нюша. — Так проще для Флорочки. И убирать легче.

Она покосилась на Сигурда, словно хотела что-то спросить, но не спросила и отвела глаза, снова покосилась, и снова отвела.

Руна включила радиолу, приглушила звук, чтоб можно было спокойно разговаривать. Лео Буриан исполнял свой незабвенный «Ноктюрн».

«Опасности нет», — подумал Сигурд. Он с облегчением вздохнул и ободряюще улыбнулся Руне.