Сигурд с Нюшей переглянулись, она все еще держала его за руку.

— Коля, — вмешалась Руна. — У нас сейчас семейный праздник. Извини, но…

— Семейный! — нервно закричал Коля. — А вот мы сейчас узнаем, какой он семейный и кого твоя семья укрывает. А ну заходи, ребята!

Послышались тяжелые шаги, вскрик Руны и сдавленное возмущенное бормотание Гахраманова, видно, его оттеснили в сторону.

— Не бузить, — сказал кто-то.

— Детоньки мои!.. — ахнула Нюша.

Маленький человек в форме ворвался в комнату и уставился на Сигурда испепеляющим взглядом. Это был лейтенант Коля Басов. Нюша успела отдернуть руку.

— Документы, — сказал милиционер.

«Тетради, — подумал Сигурд. — Комната… тумбочка…»

— Ну, конечно, — сказал он как можно миролюбивей. — Я их в тумбочку положил, товарищ лейтенант. Принести? — Он встал.

— Сейчас принесешь, — сухо сказал Коля. — Только сначала вот что… — Он повернулся в коридор: — Хныкин!

Подошел еще один милиционер — в погонах рядового. Сигурд сразу узнал: это тот самый конвоир, который охранял его в учительской.

Оба милиционера едва доходили Сигурду до груди.

— Этот? — спросил Коля.

— Этот, — взволнованно ответил Хныкин.

— Говоришь, документы в тумбочке, — сказал Коля. — Где эта тумбочка? — Он положил руку на кобуру.

— В соседней комнате, товарищ лейтенант. Там есть тетради. Документы — в них, — уверенно сказал Сигурд. Теперь им полностью руководило чутье. Все, что необходимо было сделать, уложилось в голове в виде цепочки событий — гибкой, легко изменяемой в зависимости от обстоятельств.

— Тумбочка в комнате! — громко сказал Коля. — Глянь!

Кто-то из коридора прошел в спальню.

— Справа от кровати, — подсказал Сигурд, приветливо улыбнувшись. Он подумал об обуви — своей и Руниной. До начала решительных действий оставалось несколько секунд. Он слышал, как скрипнула дверца…

— Можно мне к детям?.. — срывающимся голосом спросила Нюша.

— Так. Ты — к стене, — сказал Коля Зуброву, — а вы, женщина, туда.

Нюша встала. В эту минуту из спальни донесся голос:

— Каракули какие-то. Документов нет.

— Их шестеро, Сиг! — отчаянно закричала Руна.

Сигурд сделал выпад, пнул Колю в живот — тот сложился пополам, улетел…

Хныкин вскинул руки, защищая голову.

— На пол! — цыкнул на него Сигурд.

Хныкин упал как подкошенный. Сигурд схватил со стола нож, прижал к себе побледневшую Гахраманову. Острие уперлось ей в шею.

— Пошли, — Сигурд грубо поволок Нюшу в коридор, прикрываясь ею, как щитом.

Навстречу выскочили двое с пистолетами. «За углом еще два, — прикинул Сигурд. — Один в комнате, другой у двери».

— Назад! — рявкнул он. — Или женщина умрет!

Нюша обмякла, и он едва ее не выронил. Перехватив понадежней, он перешагнул Хныкина. Милиционеры попятились. Сигурд глянул на лейтенанта Колю, тот был в отключке — он лежал в ногах у мальчиков, они кривились, сдерживая слезы.

Отступая, один из милиционеров на миг обернулся, Сигурд воспользовался этим. Войдя в состояние скачка, резко крутанул Гахраманову и, раскрывшись, нырнул под дула; повалив милиционеров, выдрал пистолеты, а в следующее мгновение вскочил и прилип к стене, за шкафом, — он успел заметить, что на входе еще один милиционер. Нюша была явно не готова к таким трюкам — ее грандиозное падение все еще длилось, когда грянул выстрел — это Сигурд пальнул в потолок. Посыпалась штукатурка. Тут и Нюша грохнулась, как мешок с песком, и из груди ее вырвалось тяжкое «Ых!»

Дети громко заревели.

— Тот, что в комнате, тетради отдай! — заорал Сигурд. Ему был виден кусок дверного проема. — Руна, возьми их! А ты… попробуешь ее тронуть — погибнут пятеро. Одна из них — мать двоих детей.

Перед ним мелькнуло плечо, волна белых волос.

— Они у меня, — отозвалась Руна через секунду.

— Прислонись к стене!

— Петров, стреляй… — простонал один из тех, что лежал перед ним. — Давай сквозь шкаф…

Сигурд пнул умника ногой, и тот затих.

— Петров, не вздумай, — прохрипел Сигурд. — Я держу их под прицелом. Все умрут. Женщина будет первой. А теперь бросай сюда пистолет. Живо!

— Зубров, не усугубляй своего положения, — очнулся Коля. Он начал с кряхтением вставать, но Нюша, тоже пришедшая в себя, шепотом стала умолять его не перечить. Дети заголосили с новой силой.

— Дважды повторять не стану! — твердо сказал Сигурд. Он вытянул руку, так, чтобы ее было видно со стороны входа, и направил пистолет на Нюшу.

— Да кинь ты оружие, Петров, — с досадой процедил Коля. — Черт с ним.

Петров помешкал, но решился. Пистолет брякнулся у самых ног Сигурда. Пододвинув его ногой к плинтусу, он крикнул:

— Теперь тот, что в комнате! Давай свое оружие! А ты, Руна, к двери. Вещи, обувь, тетради — все в плащ.

Она засуетилась. Где-то близко, за шкафом, вздохнул Гахраманов. Сигурд заметил, как из-за дверного косяка показалась осторожная рука, двумя пальцами удерживавшая пистолет.

— На пол, — приказал он, и пистолет упал. — Руна?

— У меня все готово, — отозвалась она.

— Гахраманов, Петров и вы двое — в спальню, — скомандовал Сигурд. — Хныкин!

— Я!

— Очень аккуратно принеси пистолет лейтенанта Басова и свой. Одно лишнее движение — и тебя нет.

Тот с готовностью бросился выполнять.

Проход освободился, Сигурд собрал все имевшееся оружие и, удерживая один из пистолетов наготове, попятился к выходу. Дети всхлипывали, Коля злобно бранился себе под нос.

— Теперь — цыц… не дышать, — сказал Сигурд. — Не заткнетесь, стреляю без разбору. Считаю до трех. Раз!..

— Тосик, Мишунька… — Нюша на коленях бросилась к мальчикам, уткнула заплаканные личики себе в пышную грудь.

— Ни звука, родненькие… — прошептала она.

В квартире воцарилась мертвая тишина. Сигурд прислушался к шорохам в подъезде. Он слышал все — и дыхание соседки, притаившейся где-то в коридоре своей квартиры, и стук собственного сердца, и негромкую перебранку стариков, живших на первом этаже. Но это не все… Подъезд не был пуст: кто-то затаился на лестнице — он это чувствовал.

— Руна, бери мешок. Очень, очень тихо.

Она подняла вещи, стала рядом. Оба были в одних носках. Обуваться на улице доведется. Но туда прямого выхода нет. У подъезда уже наверняка подкрепление топчется. Один или двое на нижних этажах притаились — факт. Но, скорей всего, есть и другие, во дворе, у машин. Опергруппы, наряды… Хрен его знает, что у них там. Ну дают, словно он рецидивист какой-то. Еще бы — человек, поднявший руку на сына