– И туфли снимай, и трусы тоже, – хмыкнул водитель «Фольксвагена». – Вдруг у тебя там оружие запрятано? – издевался он. – Или маячок? Знаю я эти штуки! Искать мне недосуг, а подставлять себя из-за такой мелочи – глупо. Я твои вещички вывезу и сожгу, пожалуй, – что не расплавится, среди пепла вмиг обнаружится.
– Нет там ничего, клянусь! Покажи мне Нану.
– Вранье тебе не поможет, – подчеркнул человек в маске. – Если сюда кто-то сунется, оба умрете.
– Веди меня к ней!
– В таком виде нельзя показываться на глаза даме. – Он бросил Проскурову охапку вещей. – Прикройся.
– Это еще что за тряпки?
Эдуард все больше приходил в замешательство. Куда он попал? Кто этот придурок в маске? Псих? Тогда дело дрянь! Становилось понятным, почему сыщик советовал выполнять все требования похитителя. С таким спорить опасно.
«Как ты мог не предупредить меня, если догадывался, в чьих руках Нана? – мысленно упрекнул он Смирнова. – Я бы повел себя иначе».
«И как же ты себя повел бы?» – ехидно поинтересовался внутренний голос.
Проскуров, проклиная все на свете, напялил дурацкую рубашку с вышитым по вороту геометрическим узором, плавки и подобие короткой складчатой юбки.
– Тут у вас притон голубых, что ли? – не выдержал он. – Так я не по этой части.
Человек в маске не удостоил его ответом. Он отступил назад, одобрительно кивая. Удовлетворенно произнес:
– У тебя крепкое тело! Годишься. По одной из версий, он орудовал только кулаками... Пришло время все поставить на свои места. Как и было задумано! Самоуверенные идиоты лезут куда не следует, потом другим приходится разгребать.
– Ты о чем? – опешил Эдуард. Он уже не сомневался, что перед ним сумасшедший.
– Я сегодня – царь! – заявил человек в маске. – Иди за мной и делай, что велю. Будешь мешать – лишишь жену шанса спастись. Она тебе не простит! – Он накинул на себя поверх одежды что-то совершенно нелепое, спрятав пистолет в широких складках. – Мне тоже стоит приодеться!
«Ничему не удивляйся, – мысленно уговаривал себя Проскуров. – Терпи, подчиняйся: не зли психопата. Смирнов знал, о чем говорил».
Он шагнул в раскрытую перед ним дверь.
* * *
Рябинки
Феодору разбудила домработница, потрогав ее за плечо.
– А? Что? – дернулась хозяйка.
Матильда знаками показала: пора одеваться, приводить себя в порядок.
– Владимир вернулся? – спросила хозяйка.
Та развела руками – не понимаю, мол.
– Глухая тетеря, – проворчала Феодора, вставая. – Поди прочь!
Который час? Ого! Уже половина шестого! И правда, надо одеться, вдруг гости придут? Преодолевая вялость, она причесалась, украсила волосы, как тогда, на Крите, надела подаренное мужем платье.
– В полумраке я буду казаться молодой. Надо потушить половину ламп или вообще ужинать при свечах.
Спустившись в гостиную, Феодора застала накрытый стол, горящий камин и несколько свечей. Владимир угадал ее желание! На каминной полке лежал клубок золотистых нитей, некогда преподнесенный ею будущему супругу.
– Матильда! – крикнула она, понимая бесполезность подобного действия. Домработница все равно не услышит. – Владимир! Ты дома?
Вместо ответа раздалась странная музыка: арфы, флейты и барабаны, отбивающие ритм, мелодия медленно нарастала, громче и громче, вводила в транс.
– Да что же это?
Феодора села за стол и налила себе хорошую порцию коньяка, выпила. Тело сотрясала мелкая дрожь, хотелось согреться. Она налила еще коньяка. Похоже, настало время сюрпризов? Где же Владимир, гости? Даже Матильда не появляется.
После третьей рюмки коньяка хозяйка дома немного охмелела. Писк флейт ввинчивался в виски, барабаны словно били в затылке, глаза застилал туман. Языки пламени в камине казались огненными змеями, пляшущими дьявольский танец. Танец Судьбы!
– Ах-ха-ха! – пьяно засмеялась Феодора. – Тесей! Твоя Ариадна ждет тебя! Ха-ха-ха! Ха-аа-а! Да куда же вы все подевались?
– Он здесь... я привел его, – раздался хриплый голос.
Феодора оторвала взгляд от огненных змей, которые продолжали свою дикую пляску. В гостиную вошли двое мужчин в странных одеждах. Хотя почему – странных? Разве она не надела на себя платье минойской принцессы? Как смешно! Фигуры мужчин расплывались, очертания предметов исказились до неузнаваемости. «Не стоило много пить на пустой желудок», – мельком подумала она.
