Всеслав в продолжение десяти минут выслушивал подробности трагического происшествия, которое, на диво, обошлось без жертв. Взрывное устройство оказалось умеренно мощным, сработавшим в условленное время: то есть машину заводят, едут, и спустя полчаса, например, она взрывается.

– Таков предварительный вывод эксперта, который мне сообщили по телефону, – подчеркнул Петр Данилович. – Вероятно, он не совсем точный, да это и неважно. В сущности, я звоню вам по иному поводу. Меня беспокоит ваш наниматель. Если это мой сын Владимир, то...

– Это не он.

– Вы не дослушали, господин Смирнов. Я заплачу вам втрое против того, что обещал Владимир, если вы поможете доказать невиновность Феодоры, супруги сына. Она ни при чем. Я ехал в аэропорт встречать ее, когда произошел взрыв. Феодора отдыхала на Крите.

«Крит! – вспыхнуло в сознании сыщика. – Минойская культура, лабиринты, лабрисы, бычьи рога... Прелестно!»

– Связаться с киллером можно и с Крита, и из самолета, откуда угодно. Современная техника это позволяет, – усмехнулся он.

– Вы меня не поняли. Я готов заплатить любые деньги, чтобы избавить Феодору от пустых подозрений. Положение вещей таково... в общем, я сам все усугубил, сделав ее практически единственной наследницей.

– Ого! Теперь она – первое лицо, которому выгодна ваша смерть.

– Поэтому я и прошу, настаиваю: оградите ее от возможных последствий.

– Боюсь, это невыполнимая задача.

– Не отказывайтесь, господин Смирнов, – взмолился Петр Данилович. – Вы знаете больше меня, но и я обладаю некоторой информацией. Мы с Феодорой много говорили сегодня... или уже вчера, она поделилась со мной кое-какими наблюдениями. Вас это интересует?

– Разумеется. Я должен располагать всеми данными.

Корнеев не торопясь, подробно пересказал ему часть исповеди Феодоры, касающуюся ее знакомства с Владимиром, их брака, совместной жизни в Рябинках, страхов, навеянных различными слухами. Относительно строительства дома он отметил, что два года тому назад сын неожиданно выразил желание переехать за город, и с тех пор строительные и отделочные работы производились под его руководством.

– Я в это не вникал, – объяснил бизнесмен. – Хотел привить Володьке самостоятельность. Пусть почувствует себя хозяином. Денег он брал сколько требовалось, без всяких отчетов.

– Значит, о чертеже Силуяна вы ничего сказать не можете?

– Клянусь, что больше ничего не знаю! Ума не приложу, при чем тут этот чертов план? Я его как отдал тогда, так и забыл.

– Вы кого-нибудь подозреваете в покушении на свою жизнь? – спросил Всеслав.

– Нет, – отрезал Корнеев.

– Но если это не ваша сноха, то кто? Ладно, отвалившееся колесо еще можно списать на небрежность или на неисправность. А взрыв?

– Я не собираюсь докапываться до причины, по которой кто-то решил меня убить. Затея провалилась, и слава богу.

– Дело будет возбуждено по факту, – возразил сыщик.

– Замнем! Не мне вам рассказывать, как это делается.

– Убийца просто так не откажется от своего намерения! – с нажимом произнес Смирнов.

– Я заговоренный, – пошутил Петр Данилович. – И хватит об этом. Ваша задача состоит не в том, чтобы найти злоумышленника, а в спасении доброго имени и репутации Феодоры Евграфовны, в обеспечении ее спокойствия.

– Одно не исключает другого.

– Исключает, – жестко сказал Корнеев.

– Вижу, вы не сомневаетесь, что оба покушения – дело рук супруги вашего сына, и все же настаиваете на ее непричастности?

– Позвольте мне самому разбираться в моих семейных отношениях. Мои сомнения, равно как и уверенность, вас не касаются.

– Тогда я отказываюсь помогать вам, – заявил сыщик. – Увеличьте мой гонорар до баснословной суммы, и я только посмеюсь над вашим предложением.

На том конце связи воцарилось молчание, словно источающее флюиды негодования.

– Ладно... – сдался Корнеев. – Черт с вами! Но дайте мне гарантии полной конфиденциальности.

– Обещаю. Кроме форсмажорных обстоятельств.

– То есть?

– Пока сокрытие фактов не станет опасным для жизни других людей.

– Даже так? – саркастически усмехнулся Петр Данилович. – Впрочем, выбирать не приходится. Вы загнали меня в угол, господин Смирнов. Я согласен!

– Есть еще условия. Вы сообщаете мне о любых изменениях в вашем ближайшем окружении. И выполняете все мои указания. Беспрекословно!