видов растений.

– Пыльца? – недоверчиво переспросила Нора. – Но откуда она здесь?

– Вся усыпальница была наполнена цветами. Целыми охапками цветов.

– Анасази никогда не хоронили своих усопших подобным образом, – озадаченно покачала головой мисс Келли. – И я впервые вижу подобные инкрустированные зубы.

Арагон внезапно опустился на колени. У Норы даже мелькнула мысль, не собрался ли он прочесть молитву. Однако антрополог всего лишь направил на расчлененные скелеты луч фонаря, рассматривая их с близкого расстояния. Теперь, при лучшем освещении, она и сама заметила, что многие кости не только сломаны, но и обожжены на концах. Арагон поднялся на ноги. Его обычно непроницаемое выражение лица уступило место весьма обеспокоенному.

– Я прошу у вас разрешения временно изъять несколько костей для анализа, – произнес он официальным тоном.

Подобное требование, исходившие от сторонника «нулевого вмешательства», лишь усилило ее недоумение.

– Вы можете сделать это после того, как мы проведем фотосъемку и составим опись, – словно со стороны услышала она собственный голос.

– Разумеется. И кроме того, мне бы хотелось взять образец красного порошка.

С этими словами Арагон удалился, оставив Нору у края могилы. Слоан спустилась вниз и принялась щелкать камерой, беспрестанно исторгая возбужденные комментарии.

– Невероятно, да? – раздался над ухом голос Холройда.

Нора не отреагировала. У нее не шла из головы внезапная перемена, произошедшая с профессором. Находка явно встревожила антрополога, и она, сама не зная почему, разделяла его чувства. В погребении имелась какая-то странность. Необъяснимая, почти пугающая. Да и погребение ли обнаружили Питер и Слоан? Конечно, некоторые представители культуры анасази, например жители пуэбло IV, предавали покойников огню. Другие выкапывали уже погребенные останки и перезахоранивали в сосудах. Но тут имелось слишком много необычного: обожженные и сломанные кости, толстый слой пыльцы, говоривший о множестве цветов, изобилие дорогих вещей, наполнявших усыпальницу.

– Любопытно, что скажет об этом погребении Блейк, – донесся снизу голос Слоан.

Если это вообще погребение, повторила про себя Нора. Она уже почти не сомневалась – экспедиция наткнулась на место жертвоприношения.

Они поднялись на залитую солнцем крышу первого этажа. Начальница экспедиции мягко коснулась руки девушки.

– Мне очень жаль, что вы забыли о нашем договоре.

– О каком договоре? – с недоумением воззрилась на нее Слоан.

– Мы договаривались, что, прежде чем произвести любое вмешательство, вы спросите разрешения у руководителя группы, то есть у меня. Однако вы открыли захоронение, не сделав этого. Это грубейшее нарушение правил проведения раскопок.

Янтарные глаза потемнели.

– А вы что, считаете, захоронение открывать не следовало? – почти по-кошачьи промурлыкала девушка.

– Да, не следовало. Нам предстоит обмерить и описать целый город, а захоронения чрезвычайно чувствительны к воздействию окружающей среды. Впрочем, дело даже не в этом. Я уже говорила вам в пуэбло Пита, что профессиональный археолог должен строго придерживаться определенных правил и не поддаваться порывам.

– Значит, вы считаете, я не профессиональный археолог? – Мурлыканье сделалось слегка угрожающим.

– Я так не думаю. Но, как выяснилось, вы не обладаете достаточным опытом полевых работ.

– Я должна была открыть эту полость, – бросила Слоан. – Понимаете, должна.

– Почему? – забыв о строгом начальственном тоне, с любопытством поинтересовалась Нора. – Вы что- то ищете?

Слоан уже собралась ответить, но в последний момент передумала. Она вплотную приблизилась к начальнице экспедиции, и та почти физически ощутила исходившую от нее волну досады.

– Вы, Нора Келли, обожаете, чтобы все делалось по вашей указке, – процедила дочь профессора. – Любите власть над людьми, как и мой отец. С самого первого дня вы дышать мне не даете спокойно, следите за мной, все надеетесь, что я совершу просчет и у вас будет повод прочитать мне нотацию. Открыв это захоронение, я поступила совершенно правильно. Магнитометр показал, что под камнем находится пустая полость, и мы отодвинули камень. В самой усыпальнице я пальцем ничего не тронула. О каком вмешательстве вы тут твердите? Если я открою дверь, вы тоже объявите это вмешательством?

Лишь благодаря отчаянным усилиям Нора не сорвалась на гневный рык.

– Если вам так тяжело соблюдать правила, поработайте под началом Арагона, – произнесла она с нарочитым хладнокровием. – Он сумеет втолковать вам, что это такое – неприкосновенность объекта. И объяснит, почему надо подчиняться руководителю экспедиции.

– Руководителю экспедиции? – протянула Слоан с сарказмом. – Между прочим, руководителем экспедиции должна была стать я. Не забывайте, кто дал вам на нее деньги.

– Об этом я не забываю ни на минуту.

Внутри у Норы все дрожало от гнева, однако ей удавалось сохранить внешнее спокойствие.

– Да, экспедицию профинансировал ваш отец. И он запросто мог назначить вас ее руководителем, однако почему-то не сделал этого. По-моему, это доказывает лишь одно – он не питает к вам доверия.

Слоан лишилась дара речи. Лицо ее побледнело под слоем загара. Не сказав ни слова, она резко повернулась и пошла прочь. Нора молча глядела ей вслед. Девушка спустилась по лестнице и зашагала к выходу из города – прямая, гордая, красивая.

Ранним утром все собралась у веревочной лестницы. Прибыли даже Свайр и Бонаротти. Ласточки, уже привыкшие к человеческому присутствию, более не встречали незваных гостей возмущенным гомоном. Билл Смитбэк, непривычно хмурый, возился с кассетным магнитофоном. Рядом с задумчивым видом стоял Арагон. Он оторвался от исследований в огромном склепе за амбарами и явился на общее собрание экспедиции, данным поступком подчеркнув серьезность предстоящего дела.

Составление приблизительных описей и первоначальные обмеры закончились. Холройд загрузил координаты, установленные при помощи спутниковой навигации, в систему географических данных. Настало время войти в Великую киву, главное культовое сооружение города. Большую часть минувшей ночи Нора провела без сна, размышляя о возможных сюрпризах, ожидающих группу в процессе предстоящего визита. Воображение ее оказалось слишком бедным, и она так и не смогла представить всех чудес, скрывавшихся под каменными сводами. Великая кива имела для анасази значение, сопоставимое со значением кафедрального собора у жителей средневековой Европы. Она объединяла в себе функции центров религиозной и социальной жизни, а также служила вместилищем самых дорогих святынь.

Блейк, сидя на земле у скалы, нетерпеливо барабанил пальцами по колену. Неподалеку устроился Холройд, как всегда деловито-спокойный и готовый в любой момент выполнить любое поручение. Отсутствовала только Слоан. После вчерашней стычки Нора ее почти не видела.

Питер, поймав взгляд начальницы экспедиции, поднялся на ноги и направился к ней.

– Вы только поглядите на это. – Он продемонстрировал ей диковинного вида цветок.

– Что это?

Огромный бледно-кремовый рожок венчал собой зеленый стебель с тонким гладким корнем.

– Пять-десять лет тюрьмы, – со смехом ответил Холройд.

Нора недоумевающе уставилась на него.

– Это дурман, – пояснил Питер. – Видите, какой у него корень? С его помощью можно отлично ловить глюки.

– Ловить глюки?

– Да, растение обладает сильными галлюциногенными свойствами, – вступил в разговор Арагон. – Причем алкалоид концентрируется в верхней части корня. Шаманы некоторых племен имели обыкновение