Где уголь каменный так дорог И к нам привозится водой. У нас все бедные старушки Ведут хозяйство сообща; Но Гуди-Блэк одна в лачужке Жила, на Бога не ропща. Еще ей летом было сносно, Когда день долог, ночь тепла, Весь день прядет она под сосной, Как коноплянка, весела. Зато как жить сердечной трудно, Когда замерзнут волны рек! Тогда-то, Боже правосудный, Какая жизнь для Гуди-Блэк! Ей худо днем, а ночью хуже. Какая грустная пора! Как страшно лечь в постель от стужи, Не спать от стужи до утра! Зато, о верх благополучья! Когда метель, качая бор, В ночь поломает сосен сучья И занесет их к ней на двор. Но никогда, вам скажет каждый, Ей не случалось их набрать Так много, чтоб хотя однажды Согреться и не горевать. Когда трещит мороз и станет Уж не по силам холод ей, — Как сильно взор старушки манит К себе соседних вид плетней! И, молвить истину, нередко, В избе продрогнув целый день, Ходила по ночам соседка Ломать у Гарри-Гилль плетень. Давно старушку в похищеньи Наш Гарри-Гилль подозревал, И в сердце каменном о мщеньи Немилосердно замышлял, И часто ночью, встав с постели, Ходил дозором по полям, И на снегу, в мороз, в метели, Он поджидал соседку там. И вот он раз, за скирдом хлеба, Старушку Гуди сторожил. Луна светила ярко с неба, И жниво иней серебрил. И вдруг он слышит чей-то шорох; Тогда он тихо сполз с холма И с дикой радостью во взорах Глядит — то Гуди-Блэк сама! В расположении веселом, Он за кустом к земле приник И видит: Гуди, кол за колом, Кладет в дырявый передник; Потом, на плечи взяв вязанку, Спешит околицей домой. Тогда несчастную беглянку Он ухватил и крикнул: стой! И злобно руку ей пожал он Рукой тяжелой, как свинец, И злобно руку потрясал он, Крича: 'Попалась наконец!' Тут Гуди, с ужасом во взоре, Бросает наземь ношу дров И, преклоня колена, в горе Так молится творцу миров: 'О Боже, бедных покровитель, Не дай ему согреться век!' Холодный месяц был лишь зритель, Как на коленях Гуди-Блэк, Иссохшие поднявши руки, Молилась жаркою мольбой. Наш Гарри, слов тех слыша звуки, Вдруг охладев, пошел домой. Наутро все узнали вскоре Ужасную в деревне быль. В лице болезнь, на сердце горе, Весь день не мог согреться Гилль; Весь день ходил он в рединготе,
