I turned to share the transport — Oh! with whom                    But Thee, deep buried in the silent tomb,                    That spot which no vicissitude can find?                    Love, faithful love, recalled thee to my mind —                    But how could I forget thee? Through what power,                    Even for the least division of an hour,                    Have I been so beguiled as to be blind                    To my most grievous loss! — That thought's return                    Was the worst pang that sorrow ever bore,                    Save one, one only, when I stood forlorn,                    Knowing my heart's best treasure was no more;                    That neither present time, nor years unborn                    Could to my sight that heavenly face restore.

'Смутясь от радости, я обернулся…'[83]

                      Смутясь от радости, я обернулся,                       Чтоб поделиться — с кем, как не с тобой? —                       Но над твоей могильною плитой,                       Увы, давно безмолвный мрак сомкнулся.                       Любовь моя! Я словно бы очнулся                       От наваждения… Ужель я мог                       Забыть, хотя бы на ничтожный срок,                       Свою потерю? Как я обманулся?                       И так мне стало больно в этот миг,                       Как никогда еще — с той самой даты,                       Когда, у гроба стоя, я постиг,                       Неотвратимым холодом объятый,                       Что навсегда померк небесный лик                       И годы мне не возместят утраты.

SEPTEMBER 1815

              While not a leaf seems faded; while the fields,               With ripening harvest prodigally fair,               In brightest sunshine bask; this nipping air,               Sent from some distant clime where Winter wields               His icy scimitar, a foretaste yields               Of bitter change, and bids the flowers beware;               And whispers to the silent birds, 'Prepare               Against the threatening foe your trustiest shields.'               For me, who under kindlier laws belong               To Nature's tuneful quire, this rustling dry               Through leaves yet green, and yon crystalline sky,               Announce a season potent to renew,               'Mid frost and snow, the instinctive joys of song,               And nobler cares than listless summer knew.

БЛИЗОСТЬ ОСЕНИ[84]

                   Еще и лист в дубраве не поблек,                       И жатвы с нив, под ясным небосклоном,                       Не срезал серп, а в воздухе студеном,                       Пахнувшем с гор, где Дух Зимы извлек                    Ледяный меч, мне слышится намек,                       Что скоро лист спадет в лесу зеленом.                       И шепчет лист певцам весны со стоном:                       Скорей на юг, ваш недруг недалек!                    А я, зимой поющий, как и летом,                       Без трепета, в том шелесте глухом                       Густых лесов и в ясном блеске том                    Осенних дней, жду с радостным приветом                       Снегов и бурь, когда сильней согрет,                       Чем в летний зной, восторгом муз поэт.
Добавить отзыв
ВСЕ ОТЗЫВЫ О КНИГЕ В ИЗБРАННОЕ

0

Вы можете отметить интересные вам фрагменты текста, которые будут доступны по уникальной ссылке в адресной строке браузера.

Отметить Добавить цитату