From out the tomb of him for whom she died; And ever, when such stature they had gained That Ilium's walls were subject to their view, The trees' tall summits withered at the sight; A constant interchange of growth and blight!
Я утром с дымом жертвенник даров, Все потеряв, обеты возносила, У Тартара безжалостных богов Отнять царя убитого просила И вновь взываю к милости небес: Верни его, верни, великий Зевс. О, не один порыв любви могучий, Мольба и страсть в заломленных руках, И точно луч, сверкнувший из-за тучи, Зажегся новый блеск в ее глазах, Грудь стала выше, стан поднялся стройный, И ждет судьбы своей она спокойно. О ужас! Кто здесь? Это ли не сон, Убитого под Троей видеть друга? Не может быть. Ужели это он? Ужели тень любимого супруга? Да, это он откликнулся на зов И с ним крылатый посланец богов. Своим жезлом, смиряющим мученье, Ее коснулся ласково Гермес. 'Лаодамия! Зевсовым веленьем Твой царь опять увидел блеск небес. Но краток срок, дарованный судьбою, Лишь три часа он проведет с тобою'. И бросилась к нему его обнять, Прижать к груди старается напрасно. Расплывшись, тень является опять, Бесшумно прочь скользит от ласки страстной, Уходит от объятья жадных рук Ее любимый царственный супруг. 'Хочу я звук твоей услышать речи, Протезилай! Умчался спутник твой. Ты во дворце, ты для желанной встречи Переступил порог тебе родной. Ужель судьбе моей печали мало, На горе мне тебя она послала'. 'Лаодамия! Это я, поверь, Подземные меня вернули недра. Я только тень, но все же Зевс теперь Тебя за верность награждает щедро. Он милостив и полною рукой Воздал и мне за прежний подвиг мой. Ты помнишь предсказанье роковое: В бою погибнет первым воин тот, Кто первым выйдет на берег под Троей. — Корабль пристал, и прыгнул я вперед. За дело общее погибель не страшила, И Гектора копье меня сразило'. 'Ты доблестный, любимый мой герой, О храбрости твоей не плачу боле. Смятение владело всей толпой, Но ты, ты принял смерть по доброй воле. Как женщина, я не могла понять, Что сердце мужа может подсказать. Ты храбр, но ты когда-то был и нежным. Ужели Тот, чьей властью в этот час Ты вырвался от смерти неизбежной, Могилою опять разлучит нас? Прекрасен ты, и ветер Фессалии Опять рассыпал кудри золотые. Не призрак, нет, не тень передо мной, О мой герой, приди ко мне, молю я, Возляг на ложе брачное со мной, Я, как невеста, жажду поцелуя'. Зевс хмурится, и Стикса тень легла
