Вдруг с востока донёсся звук лошадиных копыт, это прискакал Чжан Цзиюань, бросалась в глаза у него на лбу белая повязка. Все удивились и пошли его встречать. Чжан Цзиюань закричал:

— Нет! Нет! Не подходите. — Его маленькая лошадь была очень возбуждена, и близко к ней было подойти нелегко. Тут только они заметили, что он приехал на только что прирученном диком жеребёнке. Они быстро посторонились, чтобы он улучил момент и слез с лошади.

В монгольской степи характер у лошадей своенравный и дикий. Укротить дикую лошадь можно только, когда она ещё не достигла трёх лет, ранней весной. Если прозевали этот временной отрезок и лошадь достигнет четырёх лет, то на неё уже не надеть седло и узду. И если даже всё же это удастся, она всё равно не покорится человеку, и такая лошадь так и останется среди своих диких собратьев.

Каждый год весной пастухи пригоняют диких, но не с очень крутым нравом трёхлетних жеребцов и распределяют их между теми, кто пасет коров и овец, чтобы те их объезжали, кто объездит лошадь, тому её отдают в бесплатное пользование на год. Если через год человек чувствует, что эта лошадь хуже, чем его, он возвращает её в табун. Потом этой новой объезженной лошади дают имя. В степи Элунь лошадям дают имена традиционным способом: к имени объезжавшего её человека прибавляется цвет. Например: Билиг- красный, Бату-белый, Ланьмучжабу-чёрный, Шацылэн-серый, Ян Кэ-жёлтый цветок, Чень Чжэнь-синий цветок и так далее. В степи Элунь среди кличек лошадей очень мало повторяющихся. Если лошади даётся имя объездившего её человека, то это является наградой для него. Те наездники, именами кого названо большое количество объезженных лошадей, пользуются повсеместным почётом и уважением.

В степи лошади — это жизнь людей. Если недостаточно хороших лошадей, то невозможно будет убежать от разных стихий или догнать врагов, доставить врача или лекарства, тогда не успеть на помощь к войскам или к терпящим бедствие; не догнать волков, не догнать сбежавший скот.

Если чабан хочет иметь хорошую лошадь, то он сам должен её объездить. Степному человеку стыдно брать себе коня, объезженного другим. Лучшие чабаны всё делают это сами, лошади у них всегда хорошие. Это вызывает зависть и восхищение молодых чабанов.

Самые сильные и норовистые из диких необъезженных трёхлетних жеребцов в большинстве своём приручаются табунщиками. Самые искусные наездники из них объездили очень много лошадей, они могут даже ездить на полудиких лошадях. Однако встречаются такие удивительно сильные дикие лошади, которые сбрасывают с себя наездников, так что те разбивают лицо и ломают кости. Но в степи чем более силён и велик дикий нрав лошади, тем она более быстрая и выносливая. Это лошадь высшего сорта, и если её оседлают, то она становится неизменным спутником человека в сражениях и победах. В степи у кого больше хороших лошадей, тем выше его положение в обществе, тем больше у него славы и любовниц.

Чжан Цзиюань одновременно чесал шею лошади и потихоньку вынимал ногу из стремени. Вытащив ногу, он ловко спрыгнул на землю. Лошадь стала лягаться, чуть не скинув со спины седло. Чжан Цзиюань быстро за повод притянул лошадь к себе, чтобы избежать ударов копытами, истратил много сил, прежде чем подвёл лошадь к телеге и привязал к колесу. Горячая лошадь яростно стала грызть вожжи так, что телега поскрипывала.

Чень Чжэнь и Ян Кэ глубоко вздохнули. Ян Кэ сказал:

— Ты, парень, действительно молодец, смеешь удерживать такую дикую лошадь!

Чжан потёр лоб и ответил:

— Сегодня утром она меня лягнула, копытом попала по голове, прямо в лоб, у меня в глазах потемнело, спасибо Бату, он в это время был рядом. Когда ещё не выросла молодая трава, я уже обуздывал её два раза, потом ещё пытался раза два и вроде немного усмирил. Откуда я мог знать, что, поев свежей весенней травы, нагуляв немного жира, она снова начнёт беситься. Хорошо ещё, что маленькая лошадь и копыта не такие тяжёлые, не сломала мне переносицу, а были бы потяжелей, я бы и не выжил.

Лошади после водопоя потихоньку подошли на луг, что на склоне, недалеко от юрты Чень Чжэня. Высокие красивые жеребцы сразу привлекли внимание Чень Чжэня и Ян Кэ. Они уже полностью поменяли шерсть, теперь она лоснилась и сверкала. Когда жеребцы начинали двигаться, мышцы под кожей плавно перекатывались. Жеребцы выделялись из табуна своей длинной гривой, как львы отличаются от львиц, грива им закрывала глаза и часть шеи. Когда они наклонялись и щипали траву, грива закрывала половину тела, получалось чудовище без головы и морды. Когда они мчались с поднятой головой, грива развевалась на ветру, словно знамёна степных кочевников, устрашающие своих врагов. Характер у жеребцов был лютый, не было в степи человека, который мог бы их объездить, никто не мог их заарканить, никто не мог оседлать этих дикарей. Жеребцы в степи выполняли две основные функции: занимались воспроизводством и охраняли свой табун. Если, к примеру, бык после случки с коровами уходил снова гулять на все четыре стороны, то жеребец — нет, он в степи был самым добросовестным и доблестным кавалером для своих кобылиц.

Прошло не так много времени, и начались беспощадные бои между лошадьми. Все жеребцы в табунах вступили в ожесточённую битву между собой, не на жизнь, а на смерть. Люди наблюдали за ними, волчонок тоже сидел на краю своей территории, не двигаясь, следил за битвой, шерсть у него дрожала, как у голодного волка зимой. Волчонок боялся лютых жеребцов, но всё же внимательно смотрел.

Среди пятисот с лишним лошадей в табуне было более десяти семей, и каждый жеребец возглавлял какую-то одну. Каждая семья состояла из кобыл. В жестоких условиях степи, чтобы сопротивляться волкам и продолжать своё существование, чтобы повысить качество рода, лошадям приходилось исключать случку между единоутробными особями. Поэтому в каждый летний сезон маленькие трёхлетние кобылицы, которые уже достигли половой зрелости, выгонялись жеребцами из собственной семьи. Этот источающий ярость и бешенство жеребец, словно волк, кусал рождённых от него кобыл, выгоняя, их из своего табуна. Маленькие лошади при этом жалобно ржали, и в табуне царил в это время беспорядок. Как только молодые лошади пытались возвратиться к своим, злобный жеребец тут же снова налетал и снова их прогонял. Маленькие лошади, пошатываясь, убегали за пределы семьи, жалобно ржали, прося его проявить милосердие. Но жеребец яростно раздувал ноздри и ожесточённо рыл копытом землю, не позволяя им вернуться. А если кто из лошадей пытался заступиться за них, то тут же получал удары копытами от жеребца. В конце концов им оставалось только смириться.

Во время битвы жеребцов изгнанные из семей лошади возвращались к своим и тоже становились наблюдателями противостояния. Те во время битвы поднимались на задние ноги во весь свой рост, так что становились выше в два раза. Их большие и тяжёлые передние копыта становились в это время боевым оружием, превращались в огромные молоты. Копыта звучно сталкивались, зубы скрежетали, слабые лошади пускались наутёк, сильные бились так, что не разнимешь. Если передние копыта не действовали, в ход шли зубы, если зубами не помогало, то жеребец разворачивался и лягался задними ногами. у некоторых лошадей от этого были разбиты головы, грудь, некоторые уже хромали, но у жеребцов и мысли не было об окончании схватки…

— Жеребцы в степи — первые предводители, кроме того, что волки нападут на кобылиц, они больше ничего и никого не боятся. Я часто думал, как древние люди приручали лошадей. И вот моя версия: возможно, древние степные народы сначала нашли способ поймать раненных волками маленьких жеребят, потом вылечили им раны и потихоньку стали приручать. Но когда те вырастали, то на них не могли ещё ездить верхом… Потом ещё ловили раненных волком жеребят и снова приручали. Неизвестно, сколько поколений делали таким образом, пока наконец начали их объезжать. В общем, этот процесс усмирения и приручения лошадей был долгим и сложным. Кто знает, сколько людей поломало кости, а то и погибло, прежде чем наконец удалось объездить дикую лошадь. Это — величайший шаг вперёд в истории развития человечества, и произошло это намного раньше, чем четыре великих китайских изобретения, и оно намного важнее их. Если бы не было лошадей, то жизнь человечества в древние эпохи невозможно было бы себе представить, так же как современность без автомобилей, поездов, танков, — сказал Чжан Цзиюань.