Консерватор запнулся.
— Ну, пусть будет так. При комплексном подходе это не важно. Итак, диавол и его присные стремятся разрушить Творение и оборвать Сон. Они утверждают, что подошли последние времена, и миру должно быть разрушенным.
— Я, конечно, в академиях не учился, — сказал Будтов не без гордости за себя. — Только и ежу видно, что больно уж мелок ваш дьявол. Стреляет, взрывает, гоняется — прямо обычный человек. В кино он не такой…
— На то оно и кино, — вздохнул Минус Первый. — Это же Сон. Все, что приходит в него из реального мира, теряет силу. На радугу и рога, конечно, хватает, но этого мало. Ангелы тоже, знаете, не в лучшем положении. Иначе уж давно вознесли бы вас… куда-нибудь в тихое место.
— Это вы, как я понимаю, ангелы?
— Что-то вроде, — небрежно кивнул Консерватор. — Да, называйте нас так, проще будет.
— А почему вы Минусы? — вмешалась Даша.
— Потому что минус на минус дает плюс, — загадочно объяснил тот. Даша не поняла, но сделала вид, что считает вопрос исчерпанным.
Минус Первый рассеянно постучал указкой по атомному грибу и мягко положил ладонь на стол.
— Мы забежали вперед, — заметил он. — Я как раз собирался рассказать вам о Консерваторах и Радикалах. Консерваторы — в высшей степени тайное общество, члены которого с незапамятных времен охраняли Спящих. Они вели летопись, а также определяли, кто из многочисленного порой мужского потомства очередного Сновидца несет в себе созидательный ген. У Консерваторов развито особое чутье, они безошибочно узнают нужного человека. В этом, между прочим, их преимущество перед Радикалами, которым нередко приходилось прошерстить целую ораву, прежде чем они нападали на след. Но Спящий к тому времени бывал уже в полной безопасности — нашими стараниями. Консерваторы, когда Спящие достигали зрелого возраста, открывали им тайну Сна и создавали условия для сравнительно безмятежного существования. Так продолжалось в течение тысячелетий. Минус Второй, если угодно, помнит еще Ламеха… — Консерватор мечтательно завел глаза. — А Минус Третий знавал самого Адама.
— Топорище?
— Топорище.
— Он как-то говорил про одного Адама, — вспомнила Даша. — Это еврей был, из скупки.
— Что ты больную-то из себя корчишь, — рассердился Будтов.
— Да я специально, Фролыч. Уж больно жутко мне, — пожаловалась та.
Минус Первый постучал указкой об пол.
— Успокойтесь, господа. Осталось рассказать немногое: кое-что из новейшей, как я уже обещал, истории. Она неразрывно связана с противоречивой личностью Захарии Игнатьевича Будтова, вашего непутевого дедушки, — и Консерватор ответил Спящему легкий поклон. — Ваш предок, уважаемый, держал небольшой спиртовой завод…
Будтов облизнулся и невольно навострил уши. Гипнотические капельницы не всесильны, потому что душу живую, как хорошо известно из школьного курса литературы, не убьешь.
— Кто-то нашептал ему всякие вредные вещи, — посетовал Минус Первый. Конечно, мы догадываемся, кто. Радикалы, как ни старались, не могли добраться до Захарии Игнатьевича, потому что его, как-никак, охраняла наша спецслужба. А противник, перемещенный в условия Сна, вынужден, как и мы, играть по навязанным правилам и жить более или менее человеческой жизнью. То есть состоять из мяса и костей: почти. Никто из живущих во плоти не был в силах прорвать наш кордон. Поэтому никто не сомневается, что в дело вмешались бесплотные, тайные силы, невидимые глазу и неслышные уху. Короче говоря, коварный соблазнитель склонил вашего дедушку лично воспользоваться готовой продукцией. Захария Игнатьевич, доверчивый и беспечный человек, спустился в погреба… не могу говорить, — Минус Первый прикрыл глаза рукой. — Через год разразилась русско-японская война. Положение можно было выправить, но Захария Игнатьевич, раз начав, остановиться уже не мог.
Будтов недоверчиво хмыкнул:
— Что ж, по-вашему — мир на соплях, что ли, держится? Ну, загулял человек…
Консерватор укоризненно посмотрел на него:
— Сопли — это, конечно, слишком сильно сказано. Сон, как и Спящий творение Великого Господа, его не так-то просто поломать. Спящие не могут умышленно влиять на ход мировых событий. Если вам, допустим, захочется прямо сейчас сместить какого-нибудь африканского или южнославянского царька, у вас ничего не выйдет. Однако состояние Спящего влияет на характер и окраску Сна посредством подсознания. Жизнь, которую повел несчастный Захария Игнатьевич, полностью расплавила его мозги, и это не могло не иметь самых неприятных последствий. Консерваторы, хотя и не снимали охраны, махнули на него рукой и с нетерпением ждали потомства, надеясь, что следующий Сон окажется лучше. «Следующий» — это, конечно, условное понятие, — объяснил Минус Первый. — Сон всегда один и продолжается из поколения в поколение, обусловленный одним и тем же геном, меняется лишь его качество. Передача сновидческих функций происходит не сразу. Когда на свет рождается новый Спящий, он еще не способен к полноценной созидательной деятельности, и вся его работа находится до поры под опекой родителя. В течение десяти- двенадцати лет Спящих двое. Но стоит отроку достигнуть половой зрелости, как его отец совершенно лишается своего дара, и Сон вновь становится достоянием одного-единственного лица. Тут подключаются наши люди… и так далее. Итак, ваша бабушка уже носила в чреве долгожданного наследника, а Служба Консервации потирала руки в радостном предвкушении перемен. Но тут стряслась беда: Захария Игнатьевич трахнул какого-то полуфабриката и произвел социалистическую революцию.
При этих словах лицо Минус Первого приобрело зверское выражение.
— Кавардак, который за этим последовал, был Консерваторам внове. Какие-то казаки неясной политической принадлежности разгромили конспиративную квартиру, Минус Пятого поставили к стенке, Минус Шестого зарубили шашками. Минус Седьмого подложили на рельсы, под паровоз, и его-таки переехало, хотя никаких паровозов уже давно не ходило. Родных и близких разметало по стране, а брат пошел на брата; разлучился с новорожденным Фролом и его незадачливый батюшка, Захария Игнатьевич. Служба Консервации, потеряв своего подопечного, пришла в полное уныние. Обнадеживало лишь то, что и Радикалам приходилось несладко. Их вдохновитель, соблазнив Захарию Игнатьевича, оказал им медвежью услугу — ситуация стара, как мир, который, если забыть о Сне, только на этом и стоит. Но мы еще могли рассчитывать на волшебное чутье, тогда как те со дня переворота и вовсе искали иголку в стогу сена. Мир тем временем едва держался на плаву, и Служба знала, что где-то, голодный и холодный, обитает его Творец, который ни сном (каламбур), ни духом не ведает о своих функциях. Один из наших даже поступил в ЧК-ГПУ, где вызвался отлавливать беспризорников… Впрочем, высоко он не поднялся, поскольку Радикалы не дремали. Им на роду написано держать нос по ветру, они незамедлительно пробились в дамки и тоже приступили к поискам. Правда, искали они не столько самого Фрола Захарьевича, сколько нас. Имя Спящего было им неизвестно, потому что полный вариант Книги Линии попал в их руки лишь две недели тому назад. Вы можете косвенно оценить верность и надежность наших людей, которые берегли ее, как зеницу ока, на протяжении многих тысячелетий. Только сопоставьте: тысячелетия — и две недели! — Минус Первый, разволновавшись, глубоко дышал. — Ничего, у вас будет другая фамилия, другое имя. Вернемся к истории. Помните все эти громкие процессы, сеть лагерей, повальную шпиономанию? Они имели целью только нашу организацию — единственную, которая их интересовала. Искали — и не находили, нашли лишь беднягу Захария Игнатьевича, коего и шлепнули в двадцать девятом году от отчаяния. Но мир устоял, Фрол Захарьевич, скрывавшийся неизвестно, где, уже включился в работу. События дальнейшей истории показали, что пил он не меньше, если не больше, чем его пропащий папаша. Прошли десятилетия, и вот госбезопасности, кишевшей агентами Радикалов, наконец повезло. Под видом диссидентов — а непосвященному наблюдателю они, естественно, такими и казались — нескольких наших арестовали и поместили в лагерь, что в Потьме. Там из них правдами и неправдами выколотили некоторые важные сведения, и к розыскам подключились уже полноправные персонажи Сновидения. Мираж вознамерился прибрать к рукам всю полноту власти. Оставшиеся на свободе Консерваторы, пользуясь относительной, хотя и беспробудно похмельной стабилизацией мирового порядка, активизировали свои поиски. И в результате мы вышли на вас. Минус Третий втерся в ваше близкое окружение и постепенно сужал круги, одновременно выясняя, нет ли у вас детей мужского пола.
