– Ага. Мой дед дружил с Гореловым. Они были вместе со школьной скамьи.

– Надо же…

– Я ведь была первой женой Гореловского сына, Николая, – разоткровенничалась Нора. – Но мы быстро разбежались, а через несколько лет его Галка заарканила.

– Правда? – удивилась я. – А я поняла из ее рассказов, что она сама внучка Горелова.

– Неужели? – расхохоталась Нора. – Ну-ну… Она у нас известная сказочница.

– Мне казалось, что вы подруги, – съехидничала я, а сама подумала, что никогда не сказала бы ничего плохого о Фиалке. Надеюсь, и она тоже.

– Как справедливо заметил один из высоколобых – дружба между женщинами не более, чем пакт о ненападении. Кстати, яркое проявление мужского шовинизма. А насчет Галы… С моей стороны это просто констатация факта. Она, наверное, рассказывала, что сама дом спроектировала и отделала?

– Нет, – помотала я головой, – такого не было.

– И, слава Богу. Дом – целиком и полностью детище Николая. Он был чертовски талантливым… Эх, – вздохнула Нора, выудила из карманного лабиринта пачку «Явы» и закурила, – будь я в свое время поумнее, гореловское имение принадлежало бы мне. Вот так. Но я, честно говоря, не завидую. Галке оно счастья не принесло. Впрочем, как и всем остальным здешним обитателям. А вас-то как угораздило тут поселиться?

– Наследство от бывшего мужа. Мы развелись… – туманно ответила я и поспешила перевести разговор на другую тему. – А что же в поселке такого особенного?

– Гиблое место, – равнодушно поведала Нора, пожала плечами и ловким щелчком отправила окурок в кусты. – Когда-то давно в этих местах были подземные каменоломни. Лет триста назад. И однажды в пещерах случился обвал, заживо похоронивший несколько десятков человек. Местные жители из поколения в поколение передают рассказ о том, как на протяжении долгого времени после того обвала из-под земли раздавались крики и стоны. И с тех пор тут происходят странные вещи. У меня, например, постоянно отстают часы.

– Кошмар, – поежилась я. – Может, просто часы неисправные?

– Да нет, – усмехнулась Нора. – Титус говорит, что тут аномальная зона. Он, как впервые сюда попал, сразу это почувствовал.

– Да я тоже успела почувствовать…

– Да что вы?! – Нора с интересом посмотрела на меня. В ее шоколадных глазах промелькнуло что-то неуловимое. – Каким образом?

– Сегодня меня разбудил звонок телефона, который давно не работает. Вроде бы с тех пор, как умерла прежняя хозяйка.

– Вот видите – аномальная зона… Ходит легенда, что в тридцатых годах пещеры исследовали спелеологи. Якобы один из них повернул голову и метрах в пяти от себя увидел фигуру в черном с горящими глазами, которая делала плавные движения руками. Спелеолог пошел за ней и сгинул. Но это легенда, а я сама видела какое-то непонятное свечение. Однажды зимой мы гуляли с Галкой по лесу, стояла чудесная погода – морозно и солнце светило. И вдруг я обратила внимание, что у Галки нет тени. У деревьев есть, у меня есть, а у нее – нет. Мне так жутко стало… И еще это свечение, как будто кто-то под землей фонарик включил, знаете ли. В тот же вечер выяснилось, что Николай с Васенькой погибли в горах…

– Прямо какие-то «Секретные материалы», – сглотнув, заметила я.

– Да уж… Я просто в шоке. А мрут тут, как мухи. Одна Врублевская, по-моему, своей смертью умерла. И то…

– Что вы имеете в виду? – насторожилась я и встала. От долгого сидения на корточках затекли ноги.

– Ничего, – быстро ответила Нора и отвернулась. – О, гляньте-ка, клюет!

Она дернула удочку вверх. На крючке трепыхалась в агонии крошечная рыбешка.

– А что вы будете делать с этой рыбой? Съедите?

– Бог с вами! – рассмеялась Нора. – Коту своему отвезу. Раньше он у Лизы жил, но у нее аллергия, вот она мне его и презентовала. Да и хорошо, а то он у нее с голоду загнулся бы. Она со своей несчастной любовью про все на свете позабыла.

Я удивленно посмотрела на Нору.

– А вы еще не успели заметить? Да она на Монахове этом помешалась окончательно, следует за ним тенью, глаз не сводит, – хмыкнула Нора, ловким движением сняла рыбку с крючка и бросила ее в банку к сородичам. – Она по нему с ума сходила, еще когда была жива Вера, его жена. А уж когда Вера погибла, у Лизы окончательно крышу снесло. Она почему-то возомнила, что Олег должен теперь обязательно на ней жениться.

– А что случилось с его женой? Нора поджала губы, помолчала.

– Утонула, – вздохнув, она закурила очередную сигарету. – Тут на реке есть газовая труба, типа моста. Ужасная, на мой взгляд. И опасная. Так вот, Вера поскользнулась на этой проклятой трубе, дождь тогда был, упала и ударилась головой о камни. Потеряла сознание и захлебнулась. И все на глазах у дочки. У девочки с тех пор проблемы с психикой, а ведь была нормальным ребенком. Непонятно как-то все произошло… Через неделю после смерти Врублевской, словно безумная старуха утащила ее за собой…

Я вдруг вспомнила странное выражение лица Монахова, когда спросила про газовую трубу, и испытала неловкое чувство.

Почему-то упоминание о смерти вызывает у людей преувеличенную стыдливость, как в былые времена разговоры о сексе. Общество изгоняет смерть, старается исключить ее из жизни. Когда кто-то заговаривает о смерти, другие обычно бормочут нечто невразумительное и торопятся отойти подальше. Смерть порождает в человеческих сердцах священный страх, и традиции мертвых поколений тяготеют над душами живых.

– Уголовное дело завели, – продолжала между тем Нора. – Монахова всерьез подозревали в убийстве жены… Говорят, там были явные следы пребывания кого-то еще. Кроме Веры и Дашеньки. В принципе, многие в поселке до сих пор думают, что это сделал Олег.

– Слишком мелодраматично. Зачем в наше время убивать, если можно просто развестись?

– На то есть несколько причин. – Нора закурила очередную вонючую «Яву». – Первая и, конечно, основная, это наследство. Слыхали о такой оперной певице – Вере Ломовой?

– Еще бы, – хохотнула я. – Бессменный секретарь парторганизации Большого театра. Серьезная дамочка. Весь театр в страхе держала. Перед ней даже главный дирижер по струнке ходил. Говорят, Сталин ей покровительствовал.

– Да ну? – удивилась Нора. – Интересный факт! Я не знала. Так вот, Вера Монахова, названная в честь великой бабушки, – единственная внучка той самой Ломовой. Так что Вера очень богатая наследница. Кстати, Ломова когда-то была ближайшей подругой Врублевской. Но потом они разругались насмерть. Даже не здоровались. Ну, в этом-то как раз нет ничего удивительного, обе славились скверными характерами. – Нора глубоко затянулась.

– А вторая причина?

– Вторая? – насмешливо повторила она. – И вторая та же – наследство…

– А вы тоже думаете, что Олег сам убил жену? – затаив дыхание, спросила я.

– Лиза тогда спасла его, – не отвечая на мой вопрос, продолжила Нора. – Заявила, что в тот день он был с ней.

Теперь мне многое стало понятным. Странное поведение Лизы, неприятие Галой Олега Монахова, разговоры о «проклятом месте». И еще я уяснила, что Врублевскую здесь не любили.

– Кстати, – вспомнила я о причине, побудившей меня выбраться в такую жару из дома, – здесь поблизости есть какой-нибудь магазин?

Спустя десять минут я пересчитывала наличность в кошельке. Получившийся результат меня расстроил.

– Бедность – это состояние души! – громко сказала я, запихивая деньги обратно. – А у меня просто временные финансовые трудности.