– В таком случае, господа журналисты, считаю наше знакомство состоявшимся. – Комендант сдвинулась с места, отметив, с каким облегчением людские ряды встретили окончание душного брифинга. – Однако…

Она вдруг застыла на месте, придавив зашевелившихся таким пристальным и тяжелым взглядом, что шепотки мгновенно смолкли.

– Я крайне настоятельно, от всей души советую, – чуть понизив голос для концентрации внимания, добавила Юйдяо, медленно осматривая присутствующих, – не нарушать установленных законов. Потому что, если это произойдет, вы познакомитесь с моей негостеприимной стороной. И она вам, уверяю, по нраву не придется… Доброго дня, господа. Увидимся вновь.

Не дожидаясь, пока получившие инструктаж гости встанут со своих мест, подполковник широким шагом достигла двери. Чуть хлопнула створкой, показав, что следом за ней выходить не стоит. Кивнула семерым офицерам СБ, вытянувшимся «смирно» при появлении Юйдяо.

– Принимайте, товарищи, – отдав честь, распорядилась она, покидая пресс-центр. – Болло, что там у тебя? – Это уже адресовалось адъютанту, вызванному с помощью интеркома.

– Он прибыл, товарищ подполковник, – отрывисто отчитался Ху. – В настоящий момент изучаю документы и права на доступ. Один, как и было сообщено из Министерства.

– Приведи его ко мне, – перебила Чэнь, входя в лифт. Оставшись в тесной кабине одна, она сняла фуражку, проведя ладонью по влажным бронзовым волосам. – В Перламутровую комнату, как только закончишь с формальностями.

– Но, товарищ подполковник, – смутился помощник, понижая голос, – разве дипломатический протокол не требует, чтобы я доставил советника на территорию посольства?

– Выполняйте, товарищ старший лейтенант! – отрезала Юйдяо, надевая фуражку и поправляя козырек. – С нарушениями протокола я разберусь лично.

– Так точно! – выдохнул Болло, после чего подполковник оборвала связь.

Сопротивляться смысла не было. Равно как протестовать, качать права или требовать консульского адвоката. Если спецслужбы страны, на территорию которой ты прибыл, чего-то захотели, они это получат, хоть истерику устрой. Поэтому Вебер безропотно последовал за безымянным офицером, стараясь оценить обстановку.

Он догадывался, чем вызван такой острый интерес к его персоне. Другое дело, ждал встречи с командованием «Ильи Муромца» чуть позже, когда хоть немного освоится.

В комбайн вошли по широкому рифленому пандусу, мелко вибрировавшему под ногами. Спущенный с движущегося ПТК, он на метр не доставал земли, и один из рядовых даже протянул сибиряку руку, помогая забраться. От помощи Илья отказываться не стал: как из вежливости, так и чтобы не демонстрировать физическую форму.

Запрыгнул, последовал за конвоирами по наклонной поверхности, невольно вспоминая еще один пандус – такой же широкий, уводящий в высокий алый борт умирающего корабля. По нему когда-то тоже взбирались автоматчики. Под огнем противника, погибая и убивая в ответ…

Попав внутрь, Леший едва удержался, чтобы не присвистнуть.

У него возникло натуральное впечатление, что он уменьшился до размеров сказочной Алисы, съевшей волшебный гриб. И сразу угодил в недра какого-то диковинного, жутко сложного механизма, в котором жил народец крохотных трудолюбивых гномиков.

Рабочие элементы комплекса ничуть не мешали его обитателям. Ларьки с одеждой, склады инструментов и запчастей, столовые для рабочих и медицинские пункты мирно соседствовали с огромными шестернями, поршнями и другими движущимися механизмами небывалых размеров.

Всюду царило оживление и деятельная суета. Выдавались путевки водителям грузовиков, тут же проводили срочный ремонт бульдозера, в удобных шезлонгах отдыхала отработавшая смена, весело общались в зоне для курения перемазанные гранитной пылью строители. Многоуровневый ангар был полон лязга, шума, грохота и гомона, мгновенно втягивая в крикливый водоворот.

Выведя на глазной экран карту, Илья определил, что старший лейтенант ведет его через малый бортовой шлюз № 4. В глубине «Муромца» за отсеком располагались гаражи средней техники, а также двигательный отсек ближайшего гусеничного блока. К его стене лепился специальный конвейер для подачи рельсового полотна в нижние люки. Рядом втиснулось целое скопление котельных, снабжающих энергией административные помещения грузового парка, находящегося палубой выше.

А еще Вебер отметил, что сигнал его «балалайки», настроенной на спутниковый коммуникатор в сумке, сразу потух. Впрочем, Терпение об этом предупреждал – связь с Родиной сотрудникам посольства обеспечивали подконтрольные китайцам видеофоны с единственным конфиденциальным каналом, доступным исключительно послу и консулу Сибирской Республики.

У целой шеренги лифтов офицер НОАК отпустил троих автоматчиков. Лифтовые двери пестрели символами, ограничивающими доступ разным классам сотрудников – от дозволенных всем слева, до особенных в дальнем конце.

Лениво осматриваясь и стараясь подмечать мелочи, Илья прикинул, сколько времени пришлось бы потратить, чтобы обезвредить оставшихся военных. Без задней мысли прикинул, исключительно для поддержания тонуса. Но с удовольствием отметил, как приятно и размеренно стучит сердце, а горячая кровь пульсирует в висках.

Старлей, вызвав лифт с самым строгим уровнем доступа, вежливо пригласил в кабину. Вошли, причем преисполненные пафоса автоматчики встали у двери, спинами к гостю. Скрывая улыбку, Илья потер подбородок и поправил на плече сумку.

Карта показала, что лифт поднял их на полсотни метров. Ехали в полной тишине, нарушаемой лишь гулом мотора и лязгом тросов. Вновь и вновь изучая объемный план комбайна, Илья поражался, какой грациозной хитростью преисполнено все строение, похожее на гигантский лабиринт для лабораторных мышей. Да здесь, если захотеть, можно спрятать даже ракетный стратегический комплекс, замаскированный под системы вентиляции…

Запоминая и одновременно записывая в «балалайку» символы и указатели на стенах, Вебер вышел из лифта вслед за военными, двинувшись по длинному коридору с низким потолком. Его, как и все в этом чудном месте, строили со смыслом – стены визуально сжимались с каждым новым шагом. А воздух был настолько пропитан запахом застарелого пота и страха, что казалось, ими благоухают даже стеновые панели.

В конце коридора обнаружилась единственная дверь, возле которой автоматчики тут же взяли «на караул», потеряв к визитеру всякий интерес. Старлей, обогнав гостя, приоткрыл створку, подтвердив приглашение кивком.

Комната оказалась просторной, светящейся и неестественно яркой, не позволявшей даже примерно определить свои размеры. Вебер вошел, с интересом осматривая сверкающее покрытие стен и потолка, опустил сумку подле ноги. Какой, оказывается, занятный эффект производит перламутровое напыление…

Следом проскользнул старший лейтенант, щелкнул замок.

Окон нет, две двери, одна из которых искусно спрятана. Из мебели только стол, пара стульев, шкаф. А за столом…

Что и говорить, это было эффектно. Наверное, поднебесники с комбайна, попадавшие сюда по сжимающемуся коридору, вообще теряли рассудок, окунувшись в жемчужный вихрь, в центре которого сидела статная женщина-военный. И ведь так все было устроено, что в этом серебристом свечении человек терялся, не имея ни малейшей возможности сфокусировать взгляд…

Женщина в форме подполковника НОАК была неграциозно широка в плечах, скуласта и обладала осанкой, присущей потомственным военным. Сильная женщина, опасная, – это Илья еще в юности научился вычислять в людях с первого знакомства.

Когда подполковник встала, он заметил потертую кобуру длинноствольного пистолета, причем отнюдь не парадного – оружием пользовались, и довольно часто.