— Итак, я слушаю вас, — с недовольным видом промолвил Алек, когда Рэкфорд присел к нему за дубовый столик. — Похоже, сестренка спустила на меня своего волкодава. Вы хотите вызвать меня на дуэль, Рэкфорд?

— С чего вы это взяли? Алек пожал плечами.

— Не знаю. Вы — темная лошадка. Ваши действия непредсказуемы. Трудно предугадать, как вы поступите в той или иной ситуации.

— Из уст заядлого игрока эти слова звучат как комплимент. Алек ухмыльнулся.

— Я больше не играю, Рэкфорд. Это осталось в прошлом. Удача покинула меня. Я проиграл все, что имел.

— Вы проиграете последнее, если сейчас же не отправитесь домой и не уладите отношения с известной вам юной особой.

— О Господи, — простонал Алек, — Я сделал для нее все, что мог. Чего еще вы от меня хотите?

— Вы разбили ей сердце. Она выплакала все глаза. Алек помолчал.

— Лиззи Карлайл достойна лучшей участи. Она найдет себе другого, — наконец промолвил он.

Взяв чистый стакан с подноса, стоявшего в центре стола, Рэкфорд плеснул себе бренди.

— Я готов помочь вам. Если все дело в деньгах, то я мог бы дать вам в долг…

— Спасибо, но обстоятельства изменились. Разве вы не слышали? — хмуро спросил Алек и цинично пошутил: — Приятная работенка, если мужчина готов выполнять ее.

— Да, и если он сможет впоследствии жить в мире с собой.

— От меня, во всяком случае, жалоб никто не услышит.

— Но почему вы стремитесь избавиться от девушки, которая искренне любит вас?

Алек со стоном закатил глаза, удивляясь непонятливости Рэкфорд а.

— Битей — прекрасная девушка, добрая, совестливая, невинная. Но несмотря на всю ее практичность, она лишена здравого смысла.

— Вы не правы. Мисс Карлайл — очень умная молодая особа.

Алек фыркнул.

— Если бы это было так, она не полюбила бы такого человека, как я. Но теперь, после того, что я сделал, надеюсь, она образумится.

— Очнитесь, молодой человек. Перестаньте обманывать себя. Если вы потеряете эту девушку, то будете жалеть об этом до конца своей жизни.

Казалось, слова Рэкфорда дошли до сознания Алека. Ссутулившись, он устремил пустой взор в пространство и долго молчал.

— Передайте ей, что я прошу у нее прощения, — наконец промолвил он с тяжелым вздохом.

— Попросите у нее прощения лично, — посоветовал Рэкфорд и, встав, удалился.

— Меня беспокоит то, что ты едешь одна, — сказала Джесинда, провожая Лиззи в дорогу.

— Мне надо привыкать к трудностям. Кто знает, что ждет меня в будущем? Кроме того, до Йорка совсем недалеко, я вполне смогу добраться туда одна.

Девушки обнялись.

— Мне пора покинуть гнездо Хоксклиффов, — с улыбкой добавила Лиззи.

— Но не навсегда. Обещай, что будешь писать мне и скоро вернешься.

— Обещаю.

— Простите меня за то, что я не сумел переубедить Алека, мисс Карлайл, — промолвил Рэкфорд. — На мой взгляд, он жалкий слепой безумец.

Лиззи засмеялась и обняла Рэкфорда на прощание.

— О, если бы все мужчины были похожи на вас, лорд Рэкфорд! — воскликнула она. — Вы сделали все, что могли, и я считаю вас рыцарем без страха и упрека.

Польщенный ее словами, Рэкфорд поцеловал Лиззи в щеку и помог сесть в дилижанс. Джесинда окинула пассажиров оценивающим взглядом. Упрямая Лиззи не позволила ей нанять хорошую почтовую карету для путешествия в Йорк, заявив, что поедет в дилижансе.

— Берегите друг друга, — выглянув в окно, сказала Лиззи, обращаясь к Джесинде и Рэкфорду, и пожала подруге руку.

— Не беспокойтесь, мисс Карлайл, — промолвил лорд и отвел Джесинду в сторону, подальше от колес готового тронуться в путь экипажа.

Они долго смотрели вслед дилижансу, пока тот не скрылся из вида.

— Как жаль, что Лиззи уехала, — промолвил Рэкфорд и поцеловал руку Джесинды. — Пойдемте.

Он помог ей сесть в коляску и отвез ее в кондитерскую Гантера, где подавали лучшее в Лондоне мороженое. Рэкфорд надеялся, что сладости улучшат настроение Джесинды. Но его расчеты не оправдались. Немного посидев в кондитерской, они отправились на прогулку, подальше от городской суеты. У Примроуз-Хилл Рэкфорд остановил коляску и пригласил Джесинду пройтись пешком. С девушкой не было ни гувернантки, ни компаньонки, но она решила, что ей нечего опасаться Рэкфорда. В конце концов они находились не в полутемной чужой спальне, а на лоне природы, у залитого солнцем живописного холма.

После отъезда Лиззи Джесинда как будто повзрослела и стала серьезнее относиться к жизни. Ей необходимо было разобраться в своих мыслях и чувствах. Присутствие Рэкфорда не тяготило ее, а, напротив, внушало спокойствие.

Они медленно поднялись по травянистому пологому склону на вершину холма. Вокруг раскинулись цветущие луга. Солнце клонилось к закату. Сев на траву под раскидистый могучий дуб, Джесинда и Рэкфорд стали любоваться панорамой Лондона. Погруженные в свои мысли, они долго не нарушали молчания.

На другом склоне холма расположилось на пикник семейство одного из лондонских торговцев. Расстелив на траве одеяло, взрослые разложили на нем многочисленные съестные припасы. Вокруг них с криком и визгом бегали трое детей.

Джесинда почувствовала на себе взгляд Рэкфорда и повернула голову. Мягкий свет заходящего солнца сглаживал резкие черты его смуглого лица. В таинственной глубине зеленых глаз лорда мерцали золотистые искорки.

— Как ты себя чувствуешь? — спросил он.

— Со мной все в порядке. Ведь у меня есть ты, не так ли? Она с грустной улыбкой пожала ему руку. Слова Джесинды удивили его.

— Конечно, — сказал он, и его лицо залилось краской смущения.

Растерянность Рэкфорда тронула сердце Джесинды. В порыве чувств она нежно погладила его по щеке.

— Мой милый Рэкфорд. Огромное спасибо тебе.

— За что?

— Ты хочешь, чтобы я сказала, за что я тебя благодарю? — спросила Джесинда, смущенно улыбаясь.

— А-а, ты вспомнила события той ночи?

И, вынув из кармана яблоко, лорд впился зубами в его сочную мякоть. Леди Найт покраснела до корней волос.

— Нет… хотя то, о чем ты говоришь, было великолепно, — промолвила она. — Я хотела поблагодарить тебя за то, что ты помешал мне бежать из дома.

Перестав жевать, Рэкфорд изумленно посмотрел на девушку.

— Повтори, что ты сказала.

Джесинда опустила голову и сорвала травинку. Упавшие со лба кудри закрыли ее лицо.

— Ты поступил тогда совершенно правильно. Мне было нелегко признать это. Теперь я понимаю, что ты спас меня. — Джесинда подняла голову и взглянула в глаза Рэкфорда. Ее лицо хранило серьезное выражение. — Мой побег из дома привел бы к катастрофе. Я навсегда испортила бы отношения со своими родными, а для меня нет ничего важнее семьи. — Джесинда вдруг осеклась и с раскаянием посмотрела на Рэкфорда. — О, прости, прости меня! — воскликнула она.

— За что?

— Я обмолвилась о своей любви к семье, не подумав о том, что у тебя с отцом, мягко говоря, натянутые