Один засел в доме, еще один лежал за кустарником в ямке, третий – за амбаром. Высунув голову из-за укрытий, они вели огонь по противнику. Стреляли с одной позиции, забыв, что надо менять их. Касок ни у кого не было. Бронежилетов тоже.
Я спрятался за поленницей, осторожно выглянул из-за нее и поднес к глазам бинокль.
Небольшие фигурки солдат противника мелькали на окраине рощи, где деревья росли редко, а пространство между ними было укрыто мелким кустарником и высокой травой. Враг действовал быстро и толково. Прикрывал выдвижение одной группы, потом второй и таким образом подтягивал солдат ближе к поселку. Благодаря обилию неровностей, кустарников, а также значительному (около пятисот метров) расстоянию, на котором ответный огонь был малоэффективен, противник быстро сокращал расстояние и вот-вот мог достигнуть удобной для накапливания позиции – оврага. Оттуда можно зайти во фланг обороне или сократить расстояние еще метров на сто.
Я насчитал около десятка бойцов каганата. Их действия прикрывал ручной пулемет и миномет. Тот перенес огонь ближе к позициям и теперь с равномерностью метронома засыпал окраину поселка минами.
С правого фланга от садов, что примыкали к реке, вели наступление еще человек десять – двенадцать. Этих прикрывал крупнокалиберный пулемет.
«Вообще-то негусто, – думал я, наблюдая за полем боя. – Двадцать пять – тридцать человек от силы. Против двадцати, да еще сидящих в обороне на подготовленных позициях, не так много. Правда, если только обороняющиеся сумели подготовить позиции и знают, что делать. В противном случае враг сомнет слабое сопротивление и прорвет оборону… Что сейчас и происходит…»
За спиной послышался шорох. Ко мне подползал заместитель командира. С лица льет пот, скулы перепачканы, запястья рук ободраны. Дышит тяжело.
– Что с пулеметом? – крикнул я.
– Н-н… не знаю. Он должен быть на правом фланге.
– Должен! Давай туда! Выясни, в чем дело. Нужна плотность огня. Иначе они сомнут вас. И скажи своим, пусть чаще меняют позиции. Их же перещелкают!
Словно в подтверждение моих слов лежащий за деревом боец вдруг вскрикнул и откатился назад. Куртка на груди порвана, сквозь дыру начинает проступать кровь.
Заместитель выругался, бросил на меня отчаянный взгляд.
– Не удержим?
– Если миномет не заткнуть – нет. Приготовьте гранаты – будете отбиваться, когда противник подойдет вплотную. Сведи людей в пары или тройки, пусть прикрывают друг друга и работают вместе. Маневрируйте. И найдите, черт возьми, пулемет!
Заместитель машинально кивал, глядя то на меня, то на раненого. Тот лежал на спине, прижав руки к груди. Тяжело и со свистом дышал. Явно задето легкое.
– Пригони сюда всех, кто может держать оружие. Санитара тоже. Раненых не трогать! Не до того. Устоите – тогда поможете, а нет – все равно добьют.
– Да.
– Командуй боем и сам вперед не лезь! Понял?
– Да.
– Все. Держитесь. Я пошел.
– К-куда?! – опешил заместитель.
– Туда! Надо заткнуть миномет. Ясно?
Тот закивал, пяля на меня глаза. Не понимал, как это можно взять и заткнуть.
– Не лезь вперед, – еще раз повторил я.
Он, конечно, командир никакой, но если его ранят или убьют, оборона рассыплется окончательно. Остальные бойцы вообще не смогут командовать. Так и полягут на позициях…
Хлопнув заместителя по плечу, я убрал бинокль, вскочил на ноги и побежал к соседнему дому.
Миномет лупил откуда-то из рощи. Конечно, не из самой чащобы, а с какой- нибудь поляны. Есть в роще такая штука – грибная плешь. Вот там он, наверное, и стоит.
Я забирал и забирал левее, уходя все дальше от поселка. Сады у участков сменились редколесьем, за ним был холм, а за холмом – роща. Бежал я быстро, но с опаской. Шанс налететь на противника, выполняющего обходной маневр, довольно велик.
Стрельба со стороны поселка не стихала. Наконец заработал пулемет гарнизона – видимо, заместитель (так и не узнал его имени) разыскал пулеметчика. И то хорошо. Пусть отвлекает на себя внимание противника и даст мне возможность зайти тому в тыл.
«Они должны выставить заслон с флангов. Это элементарные требования. При необходимости заслон выполнит роль ударной группы и сам совершит маневр. Знать бы, наступил этот момент или нет. Вообще-то должен. Бой идет минут десять, гарнизон связан боем, пора ударить в тыл или фланг…»
На вершине холма пусто, но я подниматься вверх не стал, обошел сбоку. Нечего лезть под пули. Обратная сторона холма заросла репейниками и лопухами, вымахавшими до пояса взрослому человеку. Почти идеальное укрытие. Наметив путь, я упал на живот и резво пополз вперед, забирая чуть вправо, чтобы выйти к опушке рощи, где рос одинокий тополь.
Миномет продолжал садить со скорострельностью семь-восемь мин в минуту. Наверное, они привезли с собой тройной боекомплект, ишь, даже темп не снижают. И крупнокалиберный пулемет жарил без перерыва. Тем бойцам, что заняли позиции за деревьями, не позавидуешь. КПС пробивает все, даже кирпичную кладку. Пусть и не сразу. А уж плодовое дерево толщиной в двадцать – двадцать пять сантиметров снесет гарантированно.
Лопухи закончились у подножия холма. Я на миг замер, поднял бинокль, провел им слева направо. Никого. Этого не может быть. Заслон где-то здесь. Дальше ставить его нельзя, а ближе нет смысла. Может, в глубине, за деревьями? Ищи, парень, ищи. До ближних деревьев метров семьдесят открытой местности, заметят точно. Нельзя подставлять себя…
Стрельба у поселка вдруг усилилась, словно в дело вступили новые бойцы. Потом разом рвануло несколько гранат. И еще несколько… Потом гранаты бабахали вразнобой, но часто. Противник подошел вплотную к позициям отряда и готовил решающий штурм. Да где же эти гады?!
В третий раз просканировав опушку, я уже хотел было перебежками двигать вперед, когда справа, за молодыми, тонкими еще деревцами мелькнули две фигуры. Потом еще две. Вот и заслон. Спешат субчики зайти в тыл через холм и ударить сзади. Интересно, заместитель вспомнил об охране тыла?
Противник действовал быстро, но осторожно. Достигнув края рощи, сделал остановку, проверил место и только потом пошел вперед. Одна пара бежит, вторая прикрывает. Потом меняются. Каждая пробежка метров по двадцать. При падении в траву обязательный перекат, уход с места. Причем падают правильно, согнутые в коленях ноги в воздухе не мелькают, каски с голов не слетают, карабины дулом землю не вспахивают. Наемники, мать их! Ребята тертые, опытные. Эти-то занятия и тренировки не пропускали, пахали как проклятые. Вот и результат.
Две пары профессионалов в тылу истекающего кровью, тающего на глазах отряда натворят немало дел. В принципе они могут выбить всех. Запросто.
Я чуть отполз назад, занял позицию в крохотной ямке, достал гранату, положил ее перед собой и перевел «типков» на автоматический огонь. Все решится за несколько секунд. Либо я их снесу сразу, либо вспыхнет перестрелка, и об идее зайти в тыл можно будет забыть…
Наемники уже почти добежали до холма. Расстояние между парами – метров двадцать, в парах бойцы соблюдают дистанцию в пять метров. Все верно, одной кучей в бою не ходят.
Чувствуя, как внутри нарастает тяжелый ком, спина холодеет, а во рту пересыхает, я понял, что второе «Я» готово вступить в игру. Последние три недели оно проявляло себя только когда крутило по ночам странные сны и забивало чем-то непонятным голову. А сейчас вот проснулось.
Ближняя пара наемников была уже в тридцати метрах от меня. Чужого они не видели – уж больно густые заросли лопуха, да и лежал я тихо. Вот подошла их очередь, и оба вражеских солдата рванули вперед. Добежав до холма, упали в репейник, сделали перекат и замерли, водя стволами карабинов по сторонам. Вторая пара бежала вперед.
Теперь одни были позади меня метрах в пятнадцати, а другие почти параллельно метрах в тридцати.
