Когда «девушка» доставала чашки, командир второго взвода быстрым движением сунул ма­ленькую бумажку в руку «старика». Как раз в этот момент вошел один из связных с чаем. «Старик» притворно закашлялся и даже, накло­нившись, сплюнул. Комвзвода бросил в его сто­рону взгляд, полный ненависти и гнева, в кото­ром, однако, проскальзывали удовлетворение и насмешка.

Утром дверь в комнату командира роты откры­лась. Вошел политрук.

— Вы уже встали, отец? Последние дни я был так занят, что не мог уделить вам должного вни­мания. Вы уж не обижайтесь.

— Что вы, что вы! Вы так много работаете, товарищ политрук.

«Девушка» стояла за спиной «старика» все с тем же застенчивым видом. Тогда политрук сказал:

— Отец, после завтрака моторно-парусный бот возвращается на Большую землю...

Не дав политруку закончить, старик быстро за­говорил:

— Очень хорошо, очень хорошо, и нам пора возвращаться.

— Ну вот и кстати. Я тоже еду на совещание и попутно смогу заехать вместе с вами в госпи­таль к командиру роты.

«Старик» слегка вздрогнул, но тут же, спохва­тившись, обрадовался:

— Вот и прекрасно, вот и прекрасно! Но нам не хотелось бы затруднять вас, у вас ведь столь­ко важных дел.

— Не беспокойтесь, если бы у меня не было времени, я бы послал связного проводить вас.

«Девица» подавила вздох.

Мотор на боте работал непрерывно семь с по­ловиной часов. И вот он пришвартовался у воен­ной пристани.

Пока политрук вместе с обоими «членами семьи военнослужащего» подкреплялись в бюро обслу­ живания, связной с командного пункта порта по­звонил в отдел общественной безопасности.

К тому времени, когда приехавшие поели, пе­ред дверью бюро обслуживания остановился «виллис» и из него вышли четыре бойца службы госбезопасности.

Увидев их, политрук встал и, обращаясь к «членам семьи военнослужащего», сказал:

— Ваша комедия окончена! Теперь... прошу!..

«Старик» не успел произнести и слова, как на руках «отца» и «дочери» защелкнулись наруч­ ники...

На этом история кончается. Но если у кого-либо возникнут недоуменные вопросы, то пусть на них ответят сами главные действующие лица.

Вот протокол допроса «дочери» и «отца».

Вопрос: Каким образом вы смогли выдать себя за родственников командира роты Хэ?

— Однажды я нашел около почтового ящика письмо. Очевидно, его обронил письмоносец. Я вскрыл письмо и прочел. Военный по имени Хэ Юнь-куй писал своей невесте и ее отцу о том, что по его собственной неосторожности ему кам­нем во время работы повредило ногу, что сейчас он уехал с острова Дашу и лежит в тыловом гос­питале. Поэтому, писал он, оформление брака придется отложить, и не велел им пока приезжать к нему в часть, как было условлено в предыду­щем письме. Прочтя это письмо, я увидел, что случай посылает мне редкую возможность. Ведь раздобыв сведения о размещении огневых точек на одном из прибрежных островов, я смогу по­лучить за них самое меньшее тысяч восемна­дцать. И я решил рискнуть. Письмо я опустил в ящик, чтобы те, кому оно было адресовано, не поехали в армию.

Вопрос: Тогда каким же образом у вас ока­залось первое письмо командира роты и пропуск?

— Первое письмо было подделано по образцу почерка второго письма.

Я учел, что содержание письма, в котором речь идет о семейных делах, не может быть известно посторонним, поэтому нужно было лишь добиться сходства почерка, а что касается содержания, то о нем примерно можно было догадаться по вто­рому письму.

Что касается пропуска и удостоверения лично­сти, выданных местными властями, то название волости мы узнали по штемпелю на конверте вто­рого письма, а сделать печать волостного управ­ления не составляло никакого труда.

Располагая этими двумя вещами, мы подде­лали рекомендательное письмо бюро обслужива­ ния...

Вопрос: Откуда же вы узнали о том, что товарищ Хэ Юнь-куй является командиром роты? И откуда вы так хорошо узнали некото­рые подробности из его жизни?

— Приблизительную картину положения в его семье мы составили по донесениям нашей осве­ домительной сети, а остальное мы разузнали на боте. Нам повезло — вместе с нами ехал один; старший сержант, который очень охотно и по­дробно рассказал нам все, что нас могло интере­совать.

Ван Ань-дэ тоже подвернулся случайно. Я ре­шил использовать некоторые его слабости и успешно достиг своей цели...

Гм, он все еще считал, что достиг цели.

1955 г. сентябрь.

Утренний туман, окутал всю долину, и в его густой пелене потонули близлежащие поля, де­ревни, дальние леса и цепи гор.

Командир отделения погранвойск Хэ Лун-цин и боец И Чжи-цай, посланные ночью в дозор по охране границы, медленно, покачиваясь от уста­лости, брели в этом бескрайнем белом океане. Более трех часов они пролежали в мокрой от росы траве и только сейчас возвращались на за­ставу. Их лица были влажны, на бровях побле­скивали бусинки воды, выгоревшие на солнце фуражки и гимнастерки промокли насквозь. Ле­ дяной ветер с гор, со свистом бьющий прямо в лицо, заставлял поеживаться от холода.

— Ну и местечко! Ведь июль, а какой холод! У нас в Сычуани, наверное, уже давно не рас­стаются с веерами,— сердито проговорил идущий впереди И Чжи-цай.

— А ты сейчас не в Сычуани, а в провинции Юньнань, на границе,— ответил Хэ Лу-цин.

Он подумал о том, что после поимки главаря хунаньских бандитов, перешедшего границу под прикрытием тумана, и после разгрома отряда го-миньдановцев, вторгшихся в пределы Родины, враги уже несколько месяцев не предпринимают никаких действий, поэтому И Чжи-цай без преж­него рвения ходил в дозор. Однако, боясь обидеть товарища, вслух он этого не сказал и уже мягче проговорил:

— Сказать по правде, мне такой климат нра­вится. Ты посмотри, за один день ты здесь уви­дишь и весну и осень. Утром и вечером погода почти такая же, как на севере в конце осени, а днем — словно весна южнее Янцзы. Где ты еще найдешь такое место?

— Это верно, товарищ командир, погода мне тоже нравится, да вот только к такому туману никак не привыкну.

Разговаривая, они спустились с небольшого холма, миновали зеленое рисовое поле. Кругом стояла утренняя тишина. Как хороши рассветы на границе!

Вдруг впереди со стороны дороги послышались чьи-то шаги. По привычке, свойственной погра­ ничникам, они ускорили шаг. В пелене тумана у поворота мелькнул силуэт человека.

— Пойдем быстрей. Надо посмотреть, кто идет,— сказал Хэ Лун-цин, и в глазах его появи­лась настороженность.

— Наверное, простой крестьянин,— проговорил боец.

— Крестьянин и так рано? Ты разве не знаешь, что пограничное население из-за малярии боится тумана и росы? Как говорит пословица: «Ешь да не наедайся, по утрам рано не поднимайся». Вот как здесь поступают после весеннего праздника.