обижены и оскорблены. Вот уж действительно скандал тогда получился».
В Европе Нансен тоже выступал с речами в пользу Армении. И часто поездки оказывались более длинными, чем он предполагал. Однажды он уехал в августе, а вернулся только через три месяца, в том же легком летнем костюме, усталый, мрачный, измученный горем, которое пришлось видеть кругом.
Но приехав, он прислал к нам за Евой, и оказалось, что он привез для нее платьица, башмачки и всякую всячину, которую накупил за границей. И тут он на миг забыл о своих огорчениях.
В 1926 году ему удалось создать Объединенный армянский комитет, сам он стал его председателем. В комитет вошли друзья Армении из Америки, Англии, Франции, Бельгии и Италии, а также представители Красного креста, «Помощи Ближнему Востоку» и многих других организаций. Лига наций по-прежнему не желала идти навстречу, и Нансен был очень этим огорчен. В книге «По Армении» он высказывает свои чувства:
«Неужели Лига наций думает, что выполнила таким образом свой долг? Неужели, бросив дело на полпути, она не боится уронить свой авторитет? Когда Лига наций поручила заботу о беженцах своему комиссару, причем вопреки его возражениям, она помешала заняться этим вопросом другим, поскольку никому не придет в голову, что Лига наций может бросить начатое дело, не доведя его до конца.
Правительствам Европы надоел вечный армянский вопрос. Понятное дело. В этом вопросе они постоянно оказывались не на высоте. Сами эти слова приводят на память их дремлющей совести ряд обещаний, для выполнения которых они ничего не предпринимали. Ведь дело шло всего лишь о маленьком, измученном, но талантливом народе, который не имеет ни нефтяных источников, ни золотых приисков.
Горе армянскому народу, который оказался втянутым в европейскую политику! Для него было бы лучше, чтобы его имени ни разу не вспомнил ни один европейский дипломат. Но армянский народ не мог отказаться от надежды. Неустанно трудясь, он долго долго ждал. Он все еще ждет».
Странное впечатление оставляют постоянные отказы Лиги на ций помочь осуществлению планов Нансена, причем представи тели стран Лиги все же не решались сказать решительное «нет» в ответ на его призывы. Но в 1927 году он сам поставил вопрос ребром: если никто ничем не желает пожертвовать ради выполнения данных Армении обещаний, то Лига наций впредь недостойна заниматься этим вопросом, заявил он. Поэтому он поставил перед Советом требование прекратить заниматься Арменией. По крайней мере
Но тут поднялся страшный шум. Один за другим вставали представители великих держав и упрашивали его остаться. Такого они не ожидали, они понимали, какую потерю означает для Лиги наций уход такого человека, как Фритьоф Нансен, и не хотели доводить дело до этого.
Совет единогласно принял решение просить Нансена еще раз обратиться к великим державам за необходимым займом. Профессор Як. С. Ворм-Мюллер, который тогда был представителем Норвегии в Лиге наций, после встречи с Нансеном написал в своем дневнике: «Измученный, седой, с морщинистым лицом, такой бесконечно усталый, с тоской во взоре, и все же прямой и стройный, по-прежнему решительный и энергичный, поскольку он знает, что стоит на верном пути и добро победит жестокость».
Итак, 26 сентября 1927 года Нансен снова обратился к членам Лиги с проникновенной речью. В результате ряд правительств обещал предоставить кредит, но и теперь Англия и Франция ответили отказом. Нансен продолжал работу с теми средствами, которые были в его распоряжении. В 1928 году он устроил в Армении 7000 беженцев, а в 1929 году подписал соглашение, по которому там должны были поселиться еще 12 тысяч человек. Для него это было большой радостью. Но к тому времени он уже заявил Совету Лиги наций, что не может продолжать работу, порученную ему Лигой, поскольку пассивное отношение великих держав мешает достать необходимые средства. Поэтому он вынужден вновь повторить свое предложение о том, чтобы Лига наций перестала принимать какое-либо участие в репатриации армянских беженцев. На сей раз его предложение было принято. Это был его последний год в Женеве.
В 1930 году, после смерти отца, в Королевском обществе искусств в Лондоне состоялось собрание памяти Нансена, на котором присутствовали представители маленькой армянской колонии в Англии.
«Бесстрашно, не думая о себе самом, этот человек взвалил на свои плечи дело, за которое не решился взяться ни один представитель великих держав,— сказал представитель армян.— Лишь те, кто близко с ним встречался, могут вполне судить о всей сложности этой задачи, о том, с какими огромными трудностями ему приходилось бороться, какое бесконечное терпение и какой такт он проявлял в самых сложных ситуациях. Только те, кто сам был связан с этой работой, могут понять, в каком огромном долгу перед ним весь армянский народ. Он был так глубоко потрясен трагедией армянского народа и несправедливостями, которые ему пришлось пережить, что, прекрасно сознавая, какие придется преодолевать препятствия и неприятности, он все же всей душой отдался делу армянского народа и ясно и недвусмысленно излагал истинные факты перед Лигой наций и великими державами.
Мы, армяне, всегда будем любить и почитать его и склоняться с глубокой благодарностью перед его именем — именем человека, которого сам всевышний послал защищать и представлять наше дело. Пусть дух его найдет успокоение в бесконечности, где уже никакие человеческие горести не нарушат его святого и вечного покоя».
Вера Нансена в Лигу наций часто подвергалась испытаниям, но в армянский народ он верил крепко. Неустанно говорил он армянам, что они должны надеяться только на себя. Встретив после поездки 1925 года Погоса Нубар-пашу, Нансен сказал ему: «Едва успев выйти из невиданной в мировой истории катастрофы, ваш народ стал сажать деревья, строить каналы и гидроэлектростанции. Ваш народ с его тысячелетней историей и культурой, с его беспримерным мужеством и необычайной энергией и трудоспособностью воспрянет и вновь построит свою страну».
Нансену не довелось увидеть, в какой мере действительно оправдались его слова. Тогда в Армении было всего лишь 70 тысяч жителей, теперь их число дошло до 400 тысяч [230]. В стране есть университеты с факультетами точных наук, литературы, истории, искусства, в ней есть институты, больницы и все, чем должна обладать современная страна. Плодородные земли возделаны, проложены дороги через все горы, расцвела промышленность.
«Хватило четверти века, чтобы доказать правоту нашего друга Нансена, который верил в трудолюбие и творческие силы нашего народа,— пишет мне один армянин, известный в Александрии адвокат.— Но он не просто верил в нас, его вера основывалась на глубоком знании нашей истории».
13 мая 1955 года, в двадцать пятую годовщину смерти Нансена, армяне из всех стран устроили в Женеве большое торжество в его честь. Армянские школы и колонии во всем мире тоже почтили память «друга армян», во всех армянских газетах появились посвященные его памяти статьи, а также была вы пущена книга о Нансене с выдержками из его армянского архива.
Сейчас принято предложение армян поставить ему памятник в Осло. Но лучший памятник отцу — вечная благодарность и любовь к нему армян.
XVII. КАКИМ БЫЛ ОТЕЦ
« У знаменитых людей тщеславие бывает двух родов. Либо они ищут поклонения, либо избегают его»,— писал адвокат Карл Юхансен в статье в честь шестидесятилетия отца в 1921 году и добавлял:—«Из них мне первые нравятся больше, потому что так естественнее. Поэтому я всегда предпочитал Нансена Амундсену».
Действительно, отец в своей жизни часто совершал триумфальные «въезды», а Амундсен порою приезжал либо за день, либо через день после назначенного срока. Правда и то, что отец принимал ордена,
