бетховеновским концертом.
Норма продолжала:
– Если уж на то пошло, это мы должны перед вами извиниться. Мне так стыдно перед медсестрой! Бедная девушка, должно быть, до смерти перепугалась. Надеюсь, она уже пришла в себя. Говорят, она до сих пор не вернулась.
– Уверяю вас, с ней все будет в порядке, миссис Уоррен.
– Надеюсь. Простите, что я так разволновалась, два раза в обморок падала, но поймите, для вас это дело привычное, а для меня…
Оба Чистюли сочувственно закивали.
– Не за что извиняться, миссис Уоррен. Нам от вас нужна только эта расписка, чтобы все уладить.
Норма упорствовала:
– Я должна посоветоваться с мужем. Вряд ли он захочет, чтобы вы за нас платили. Счет наверняка выйдет огромный.
Вмешался адвокат:
– Не беспокойтесь, наша страховка покроет все расходы.
Франклин вставил:
– У нас такое сплошь и рядом…
Спраг поддакнул:
– Сплошь и рядом.
– Так и быть, – наконец сдалась Норма. – Мне как-то неловко, но раз уж вы настаиваете…
– Да, настаиваем – для нас это такая малость!
– Такая малость! – вторил адвокат.
Пока Норма подписывала бумагу, Пикстону и Спрагу хотелось прыгать от радости, но ни тот ни другой не подали виду. Норма лишь мельком взглянула на документ, не дочитав даже до раздела об отказе от права привлечь руководство больницы к ответственности.
Мистер Пикстон достал визитку, написал от руки несколько цифр:
– Здесь и мой рабочий телефон, и домашний. Если вам или вашей семье что-нибудь понадобится, звоните, не стесняйтесь.
– Возьмите и мою визитку. – Адвокат протянул карточку. – Я на связи двадцать четыре часа в сутки.
Едва за Пикстоном и Спрагом закрылась дверь, Норма обратилась к доктору:
– Как великодушно с их стороны, не правда ли?
Доктор открыл было рот для ответа, но передумал и промолчал.
Остановившись с адвокатом у лифта, Франклин вполголоса бросил:
– Легко отделались.
Спраг вернулся к себе в контору, не испытывая ни малейших угрызений совести. Его обязанность – защитить интересы больницы, пока обо всем не пронюхал Гас Шиммер – ловчила, прохвост, мастер затевать иски против больниц – и не взял в оборот эту миссис Уоррен. Кто-то из сотрудников больницы доносит ему о любой мало-мальской небрежности, и больница терпит миллионные убытки. Счастье, что эта дура Уоррен подмахнула бумагу не глядя. Она имела полное право подать в суд: виноваты медики, никто другой. Но какова цена ошибки? Миллионы долларов – не слишком ли? Это же не убийство пациента, упаси боже.
Франклин Пикстон отправился прямиком в кабинет. Формальности с миссис Уоррен улажены, однако нужно разобраться, что же все-таки случилось. Пикстон снял трубку внутреннего телефона:
– Бренда, список всех, кто дежурил сегодня утром, немедленно мне на стол.
Одну из дежуривших, молодую медсестру, что час назад с визгом выскочила из палаты Элнер, мать встретила на машине на углу Седьмой и Одиннадцатой улиц, в двух милях от больницы. По пути домой она в очередной раз спросила дочь:
– Может, тебя все-таки отвезти на работу?
– Говорю же, не вернусь я туда! С меня довольно.
– Нельзя просто так взять и бросить.
– Еще как можно.
– И пропадай твой сестринский диплом?
– Если мертвецы встают и начинают говорить – к чертям все дипломы.
– А дальше что?
– Подамся в маникюрши, как и мечтала.
Мать вздохнула:
– Что ж, твоя жизнь – тебе и решать.
После томограммы
16:30
Чуть позже, после томограммы, Элнер отвезли на каталке в палату интенсивной терапии и вновь подключили к приборам. Норма уже снова ждала в приемной вместе с остальными, гадая, что там с тетей Элнер. Мэкки понемногу терял терпение. Наконец он подошел к регистратуре и спросил у дежурной, где Элнер и почему к ним никто не выходит и ничего не рассказывает. Дежурная справилась по телефону.
– Миссис Шимфизл снова в интенсивной терапии, – сказала она. – Больше я пока ничего не знаю.
– Где интенсивная терапия?
– На седьмом этаже, но вам придется подождать.
Мэкки ждать не стал:
– Глупости. – Вернувшись к своим, он сказал: – Пойдем к ней.
Сюзи решила дождаться доктора, а остальные поднялись на седьмой этаж.
– Ждите меня здесь, я зайду, а потом вернусь за вами, – велел Мэкки жене и дочери.
Нужную палату он отыскал не сразу и, как только собрался войти, путь ему преградил санитар, спросив недовольно:
– Куда это вы?
– К тете!
– Туда нельзя! – Санитар захлопнул дверь у него перед носом. – Неграмотный? Написано же ясно: «Не входить».
– Читать-то я умею, но я хочу увидеть тетю.
– Туда нельзя! – Санитар подбоченился и топнул ногой.
Мэкки, глядя ему в глаза, сказал невозмутимо:
– Вот что, приятель, топай сколько тебе угодно, но учти, я все равно пройду.
Санитар смерил стоявшего перед ним человека оценивающим взглядом. Тот был старше и ниже ростом, но недобрый огонек в его глазах заставил санитара отойти в сторону. С таким шутки плохи.
Мэкки переступил порог и подошел к кровати. Увидев его, Элнер засияла от радости.
– Привет, Мэкки! – Она потянулась к его руке.
– Привет и вам! – улыбнулся он. – Как дела, старушка?
Элнер засмеялась:
– Меня всю облепили железками и скрутили проводками.
– Вижу, – отозвался Мэкки.
– Ничего себе история, дружок? А Линда-то как быстро добралась! Кстати, который час? Я уже совсем пришла в себя. Ты на работу из-за меня не опоздал?
– Насчет моей работы не волнуйтесь. Как самочувствие?
– Отлично, только осиные укусы чешутся. Норма с Линдой еще здесь?
– За дверью, очень хотят вас увидеть.
– Мэкки… – Элнер подняла на него смущенный взгляд. – Вы уж меня простите, что я упала с дерева. Норма очень злится?
– Что вы, нисколечко. Счастлива, что вы живы-здоровы. Чем вам помочь?
– Пусть кто-нибудь зайдет покормить Сонни и птиц, и духовку нужно проверить.
– Все уже сделано. Руби и Тотт постарались.
