– Не дело, – сказал Джет. – Он неплохо дрался. Для цивила.

– Говори за себя, – буркнул гнусавый. – Он дрался, как эти чертовы Милашки.

– Он дрался лучше любого из Милашек, – сказал Ферм. – Он тебя сделал, не так ли, Шнобель?

Послышался звук подзатыльника, и гнусавый голос недовольно пробурчал:

– Он и Ровера завалил.

– Ровер ничего не умеет. Ты умеешь. – И вновь подзатыльник.

– Что будем делать, Ферман? – спросил Джет.

– Вырежем ему печень и скормим Роверу, – предложил Шнобель.

– Я полагаю… – сказал Ферман и пнул меня в бок. – Полагаю, нам следует порасспросить этого парня.

Шнобель разочарованно заворчал.

– А потом вырежем его печень и отдадим Роверу.

Просто отлично, подумал я. Меня предназначили на обед какому-то псу. Подумать только, а я в своей жизни не сочинил ни одной рекламы собачьего корма…

– Очнись, спящая красавица! – Эти слова сопровождались еще одним пинком в бок.

– Джет угробил его, – надулся Шнобель.

– Нет, – сказал Ферман. – Он только прикидывается. Надеется, что мы обчистим его карманы, заберем бумажник и оставим в покое. – Чьи-то руки вцепились в отвороты куртки, приподнимая мою голову и плечи над тротуаром. В нос ударил запах чеснока, табака, каенны и какого-то из многочисленных психотропов. – Не так ли?

Я расслабил мышцы. Голова, мотнувшись, откинулась назад, словно я был без сознания.

Ферман вздохнул, вновь обдав меня ужасающей вонью.

– Ну что ж. Если Ты такой несговорчивый, пожалуй, я позволю Шнобелю отрезать тебе яйца, и мы организуем барбекю на открытом воздухе.

Я вскинул голову и распахнул глаза.

– Умеешь ты разговорить человека, Ферман!

Он отпустил руки, и я стукнулся головой о тротуар. Меня обступили пятеро, обескураженно разглядывая мое неподвижное тело. Я опознал мальчишку, поименованного Шнобелем, – у него оказалось чумазое лицо, украшенное огромным носом, и серьга в одном ухе. Это его я сшиб урной. Еще одного я определил как Джета – огромная гора мускулов, повергнувшая меня на землю. Что же до трех остальных – здесь я не мог понять, который из голосов кому принадлежит. Высокий, смазливый паренек в очках, то и дело нервно оглядывавший пустынную улицу. Лицо второго почти полностью скрывала грива волнистых волос, а нервное подергивание губ выдавало лицевой тик. Третий был самым низкорослым. Его короткая стрижка даже не скрывала сети шрамов на черепе. А скупая растительность над верхней губой и на подбородке наводила на мысль, что ему не суждено приобрести нормальную бороду и усы.

Все пятеро носили белые камуфляжные куртки зенитчиков времен Норвежской войны, густо усаженные заклепками. На каждой куртке, на правой стороне груди, виднелось слово «Дьявалы» – за исключением парня в очках, у которого слово было написано правильно, и бедного Шнобеля, у которого оно вообще отсутствовало. Я вздрогнул и невольно задумался – где же их пес…

Парень с обритой головой открыл рот и голосом Фермана проговорил:

– Так как? Расскажешь нам, что все это значит? Или хочешь, чтобы мы приготовили барбекю? Тогда Шнобель наконец-то получит свой значок.

– Я предпочел бы иметь дело с кем-нибудь из Милашек, – заныл Шнобель.

– Ты предпочел бы отыметь кого-нибудь из Милашек, а? – оказал Джет, сложив пальцы в недвусмысленном жесте.

– Прекратите! – холодно сказал Ферман и уставился на меня. – Дайте сказать нашему гостю.

А я молчал. Я прикидывал, в какую сторону легче рвануть, когда я вскочу на ноги…

– Итак?

Что делать? Хорошую мину при плохой игре? Возможно, бравада окажется наилучшим образом поведения. Может быть, мне удастся заслужить их уважение… И я решился.

– А что я должен говорить, Ферман? – Я оттолкнулся локтями от асфальта и сел. – Что-нибудь эдакое? Играешь в вождя дикарей, который говорит жертве: «А ну-ка, задай мне загадку. Если не отгадаю – отпущу. А отгадаю – съем…» Так, что ли?

– Чё это он болтает? – спросил Джет.

– Если мы и приготовим сегодня какое-то блюдо… – Шнобель покосился на меня, – то его подам я.

Ферман развел руками, словно говоря: «Ну, что я могу поделать?»

– Похоже, придется его замочить, ребята.

Смазливый паренек обвел улицу настороженным взглядом и переступил с ноги на ногу.

– Не думаю, что стоит это делать, – сказал он голосом Джимми Джаза. – То есть… Он же цивил.

– Ну и что? – Ферман скрестил руки на груди, – Я мыслю так: пусть он убедит нас не убивать его.

– О, вот это я понимаю, – фыркнул я. – Играла кошка с мышкой… Сперва вы глумитесь над людьми, лишаете их последних остатков человеческого достоинства – а потом пытаете и убиваете, чтобы дать выход своим садистским…

Шнобель шагнул ко мне и двинул ногой в скулу. Меня отшвырнуло назад, и я приложился спиной о тротуар.

– Слишком много болтаешь, – буркнул он.

Вот тебе и бравада…

Эту единственную мысль я и успел сформулировать, прежде чем они накинулись на меня разом. Посыпались пинки и удары. Я скорчился на мостовой, защищая лицо и промежность, но тут же кто-то саданул меня по почкам. Пришлось перекатиться на» спину – и меня ударили в живот и под ребра. Помню, в голове пронеслась странная мысль: «Н-да, эти ребята – настоящие профи».

А потом все закончилось. Я предположил, что атака была всего лишь предупреждением, а Ферман тут же подтвердил эту мысль. Он сунул руку в карман своей солдатской куртки и извлек какую-то длинную костяную штуковину.

– Давай! – крикнул Шнобель. – Барбекю!

– Тебе следует кое-что уяснить, – сказал мне Ферман. – Мы готовы предоставить… – Он принял озабоченный вид и обернулся к Джимми Джазу. – Я правильно употребляю это слово?

Джимми Джаз кивнул.

Ферман улыбнулся, очевидно, страшно довольный собой.

– …Предоставить тебе шанс, сэр. Возможность спасти свою вонючую жизнь, которая сейчас не стоит дырки от бублика, поскольку ты – на вражеской территории. Так вот, возможно, ты скажешь что-то такое, что заставит нас не убивать тебя.

– Понял, – прохрипел я.

– Ну так начинай. И запомни: это должна быть правда. Иначе мы рассердимся всерьез.

Я поперхнулся.

– Итак?

Мне ничего не приходило в голову. Я представления не имел, какие слова заставят их сохранить мне жизнь.

– Не, – пробурчал Джет. – Он скучный.

– Давай же, – сказал Джимми Джаз. Парень заметно побледнел и, кажется, не был готов к убийству. – Неужели нет ничего?

Я пожал плечами.

– У тебя есть жена? Дети?

Я рассмеялся. Будь у меня жена и дети, разве я торчал бы сейчас здесь? Если б они знали!..

– Во, идея! – предложил Джет. – Ты большой доктор и делаешь важное исследование, чтобы избавить мир от Проникаюшей Хламидии.