кусочки металла.

– Поразительно, – сказал я. – Неужели ветеран войны не справился с мальчишками из банды?

– А, не в этом суть. Люди вечно чем-то недовольны – не одним, так другим. Им необходимо пожаловаться на жизнь… – Левин махнул рукой и откинулся на спинку кресла. – Итак, к делу. Вы…

– Боддеккер, – сказал я. – Из творческой группы.

– Очень хорошо. – «Старик» улыбнулся и пометил что-то в ноутбуке. – И что вас привело ко мне, Боддеккер?

– Вы меня вызвали. Э… Вообще-то Хонникер из Расчетного отдела сказала, что вы хотели меня видеть.

Левин покосился на свой ноутбук. На миг он приобрел растерянный вид, затем кивнул.

– Ах да. Так оно и есть. Простите меня, Боддеккер. Вообще-то я ожидал, что вы придете утром… – Он нажал еще несколько клавиш.

– Вы произнесли впечатляющую речь, – брякнул я и тут же пожалел об этом.

– Да… Э… Проблема давно назрела, и следует назвать вещи своими именами прежде, чем настанет конец света, верно?

– Верно. – Я медленно выдохнул воздух из легких стиснув кулаки так, что побелели костяшки. Несколько секунд Левин не делал ничего – только смотрел на экран ноутбука и постукивал пальцами по столу. Он явно ждал какую-то информацию. Я же воспользовался паузой, чтобы прийти в себя и расслабить напряженные до предела нервы.

– Да, – наконец произнес Левин. – Боддеккер. Вижу. Вы – автор и глава творческой группы, так?

– Я автор-специалист, сэр. Аудио– и видеореклама. В нашей группе также есть специалисты по интерактивному программному обеспечению и подсознательной рекламе.

– Да. – Левин кивнул. – Да-да-да. В таком случае вы, должно быть, тот самый Боддеккер, который написал рекламу «Радостям любви» для распродажи товаров линии «Самые сексуальные роботетки».

Я поерзал на стуле. Этот ролик я создавал не в лучший момент своей жизни. Кажется, меня что-то расстроило… Ну да, я очередной раз разругался с Бэйнбридж. Помню, тогда больше всего я хотел пойти и купить одного из этих роботов для себя…

– Да.

– И вы… – Левин замолчал и откашлялся. – Вы написали эту рекламу: «Только в конце года! «Радости любви» предлагают вам свои самые популярные модели – со скидкой пятьдесят пять процентов и более! Спешите воспользоваться! Время распродаж ограничено».

Я слегка дернул плечом, вспоминая о черном часе моей карьеры.

– Да…

Губы Левина сложились в улыбку.

– Мне очень понравилась эта реклама, Боддеккер…

– Сэр, прошу меня понять. Видите ли, в тот момент…

– Я осекся. – Что?!

Левин оживленно кивнул.

– Я слышал запись, – сказал он. – Мое радио настроено на волну Уолл-стрит. Я услышал этот прекрасный ролики решил позвонить человеку, который его написал, чтобы выразить свое восхищение – к какой бы компании он ни принадлежал. Представьте себе мой восторг, когда я выяснил, что «Радости любви» оказались нашей работой, и ролик создан одним из моих людей!

– Но, мистер Левин, это просто случайность. Ролик недоработан, и я не успел исправить его…

– Не скромничайте, Боддеккер, дорогой мой! Давайте называть вещи своими именами! Это ролик с двойным дном. Первое: для простого слушателя со средним или низким уровнем интеллекта вы просто обозначили факт, что «Радости любви» выбрасывают на рынок модели со скидкой более чем в пятьдесят пять процентов. «Спешите воспользоваться!» Здесь же просматривается явный двойной смысл. С одной стороны – это пониженные цены. С другой – сексуальный подтекст. Роскошные тигрицы становятся доступными. И это привлекает людей.

Далее. Есть и другая категория покупателей. Более здравомыслящие, более утонченные. Вы их тоже прихватили этим роликом, Боддеккер! Я провел опрос среди людей, которые впервые приобрели роботеток. К тому времени, как появился ваш ролик, они принадлежали к заинтересованно-скептической категории. И знаете, что они сказали об этой рекламе? Они сказали, что человек, написавший ее, – идиот. И если «Радости любви» оказались достаточно глупы, чтобы пустить ролик в эфир, то они могут сделать и другую глупость: действительно продавать роботеток со скидай в пятьдесят пять процентов. Разумеется, после этого «Радостям любви» не потребовалось дополнительно стимулировать покупателя. По факту, они начали скидки с сорока процентов, намереваясь закончить на пятидесяти пяти, так что реклама полностью соответствовала их стратегии. В то же время люди думали, что получают скидки от пятидесяти пяти до семидесяти процентов «Радостям любви» пришлось всего лишь немного поднять цены на свои товары…

Одним словом: великолепный ролик, Боддеккер! Более того: ваша работа заставила меня в полной мере осознать, для чего вообще нужна реклама.

Я сглотнул.

– Спасибо, сэр. – К этому времени я более или менее успокоился и даже сумел улыбнуться Левину.

– Был и еще один ролик, Боддеккер. На этот раз я знал, что он принадлежит Пембрук-Холлу, и вновь дал себе слово переговорить с его автором. Вообразите мое удивление, когда мне опять назвали ваше имя.

Он нажал клавишу на своем ноутбуке. Я мог только надеяться, что на этот раз речь пойдет о какой- нибудь действительно заслуживающей внимания работе.

– Ага. Компания «Виткинс-Маррс». Вы делали для них видеоролик о… – Левин уставился на экран. – Минутку, – сказал он, стуча по клавишам, – я выведу текст.

Я поерзал на стуле, но Левин ничего не заметил. – Вот оно. Видеоролик для «Виткинс-Маррс» номер двадцать один. – Он покосился на экран и приобрел задумчивый вид. – Так, посмотрим… «Вами овладевает странное чувство… оно захлестывает вас с головой… идете по улице города… звон у вас в ушах…» Я не знаю, о чем этот ролик, но мне он нравится. Отличная работа. Вы должны гордиться своими творениями.

Я поблагодарил его, хотя гордости не испытывал. Здесь Левин промахнулся: я был преисполнен самых что ни на есть мрачных мыслей.

– Имейте в виду, мальчик мой, – сказал он. – Наша профессия – гордая профессия. Мы держим мировую экономику на плаву, заставляем золото крутиться. Мы продаем роботеток диким бразильским мужикам, а деньги тратим на китайские и японские забегаловки. Японцы получают доход и покупают права на производство углерода в какой-нибудь маленькой африканской стране. А потом посылают нам, к примеру, музыкальные диски. Двадцать пять лучших хитов Акиро Якамото. Мы отправляем гонорары в Осаку… Цикл непрерывен.

Позвольте сказать вам, Боддеккер: ваши работы – это нечто выдающееся. Вы сами можете этого не понимать, но уж поверьте мне. Ваша реклама идет во всем мире, вы заслужили поощрение. Вы далеко пойдете, друг мой, и я надеюсь, что при этом прихватите с собой Пембрук-Холл.

На миг мною овладело искушение попросить повышения гонорара – так увеличились бы шансы заполучить дом в Принстоне. Однако здравый смысл возобладал, и я ограничился тем, что промямлил слова благодарности.

– Жаль, вас не было рядом, когда я только-только присоединился к компании, Боддеккер. С таким чувством слова вы бы стали гением печатной рекламы. Или наружной. В те времена реклама еще вывешивалась на больших уличных щитах. Вы ведь проходили это в школе, верно?

Я кивнул.

– Реклама тогда была гораздо примитивнее. Мы не нуждались в многочисленных экспертах из различных областей производства. Не приходилось создавать творческие группы и заставлять всех этих капризных типов уживаться друг с другом. Это ведь просто невыносимо, верно, сынок? Мы вынуждены нанимать художественного редактора и лингвиста, зная, что они моментально сцепятся с программистом и консультантов по программному обеспечению. Нам необходим музыкальный редактор, специалист по средствам массовой информации и делопроизводитель рекламного отдела. И все они – толпа