нас, но и является единственным путем, по которому идут караваны судов: к нам — масса всяческого товара, но и от нас — масса всяческого товара. Без такого товарооборота человечество существовать не может. Следовательно, вопрос о торговых путях для нас, англичан, имеет, разумеется, особое, первостепенное значение, ибо все они для нас, эти пути, суть вода, моря и океаны. А теперь взгляните-ка на эту карту, джентльмены. Как вы, конечно же, видите и хорошо знаете, южный морской путь — самый короткий и выгодный для нас. Надеюсь, это понятно всем без лишних слов. Но разве он принадлежит Англии? Пожалуй, не больше одной десятой всех судов, плавающих здесь, принадлежит нам, а из них добрая треть, как полагает сэр Себастьян Кабот, становится добычей пиратов Франции, Испании, Нидерландов, Турции и бог весть кого еще, включая сюда и самих англичан — как вольных корсаров, так и пиратских объединений типа всеядных акул адмирала Килигрю. Теперь посмотрим на западное наше побережье. Необъятный Атлантический океан, казалось бы, в состоянии удовлетворить аппетиты и притязания всех желающих. Но, увы, это лишь сладкий сон непосвященных. Мы-то с вами отлично знаем, что

и здесь все торговые пути перекрыты для нас бесчисленными кораблями

и целыми флотилиями все тех же стран: Португалии, Испании, Франции, Нидерландов, не считая пиратов, грабящих всех, независимо от знамени, герба, силы и достоинства пострадавших. Сэр Себастьян Кабот полагает даже, и я с ним вполне согласен, что в лучшем случае половина наших торговых судов возвращается в Англию атлантическими торговыми путями.

А ведь это — единственный путь к Новому Свету, в страны и земли, где нет еще наших товаров, но они обязательно должны быть всюду, где нет пока нашей формальной власти, но она непременно должна там появиться вслед за нашими товарами. Ибо торговля — это бескровное… ну, пусть малокровное… завоевание новых земель и рынков и закрепление на старых. А теперь заставьте-ка немного поработать свое воображение и представьте, джентльмены, что произойдет со всеми нами, англичанами, если мы вообще не сможем пользоваться никакими морскими путями для вывоза товаров

и ввоза всего необходимого нам. В Сити уже подсчитали, что Англия сегодня производит столько товаров, что после их реализации можно было бы безбедно содержать до десяти миллионов человек, а нас-то на сегодня всего лишь четыре миллиона. Значит, если нас закупорят на этом благословенном острове, мы неизбежно будем вымирать от голода и холода на высочайших в Европе горах добра, в стране никому не нужного изобилия. В этом случае нам придет конец, и это отлично знают во всех странах Европы. И не только знают, но и делают все что могут для жесткой блокады нашего дивного острова.

— Но в чем же тогда вы видите наше спасение, сэр Томас? — спросил Чанслер.

— Насколько я понимаю эту проблему, путей ее решения существует два. Во-первых, настойчиво, не считаясь со средствами и потерями, продолжать отвоевывать для себя уже проложенные другими торговые пути. Это долго и дорого. Но мы вынуждены идти по этому пути, идем по нему и будем продолжать это движение вечно. Во-вторых, совершенно необходимо искать

и находить новые пути, наши, которые принадлежали бы только нам… хотя бы первые сто лет.

— Признаться, сэр Томас, я не в силах представить себе охраняемые в морях и океанах торговые пути, — вздохнув и пожав плечами, сказал Чанслер.

— Придется, дорогой мой, придется! И не только представить себе все это, но и осуществить на деле. Иначе нашей Англии не выжить.

— Но каким же образом сделать это? — спросил Чанслер.

— Создать сильный военный флот. Первоклассный к тому же.

— И вы можете представить себе наш военный флот большим или хотя бы таким же, как флоты всех наших противников вместе взятые?

— Во-первых, могу, а во-вторых, этого и не нужно. Могу, потому что это необходимо для нас и для нашей Англии. Правда, создание и содержание подобного флота потребует от нас огромных денег, но, в частности, еще

и для этого мы стремимся к предельному обогащению, не так ли, джентльмены? Военный флот должен обеспечить безопасную доставку наших товаров во все уголки мира, а уж мы обязаны будем позаботиться о могуществе и безусловном первенстве нашего флота на всех морях и океанах. И даже на реках и озерах, если это необходимо для продвижения наших товаров. Разве это не логично? По-моему, в этом вопросе не может быть двух мнений.

— Это каждый вам скажет, сэр Томас, — промолвил Смит, — но вы сказали, что столь громадный флот нам и не нужен. Где же истина?

— Верно, дорогой мой друг, я сказал это и нахожу, что никакого парадокса в этой мысли нет. Я хотел этим сказать, что существует путь, исключающий создание нами военного флота столь угрожающих величин. Нам достаточно будет иметь самый большой и самый сильный флот в Европе, чтобы стать фактическими хозяевами всех ныне существующих и действующих торговых путей. Ведь обладая таким флотом, мы становимся сильнейшей державой Европы, а сильнейший непременно становится непобедимым, потому что его невольно защищают и за его интересы бесстрашно воюют многочисленные союзники, то есть все те, кто слабее его, а значит, все, — и воевать ему самому совершенно не нужно. Разумеется, они, эти самые союзники, как я себе это представляю, тоже должны обходиться нам недешево, но общая прибыль от подобного ведения наших дел рисуется мне самыми радужными красками. Вы со мною не согласны, джентльмены?

— О, с вами невозможно не согласиться, сэр Томас! — с улыбкой сказал Чанслер. — Мы с Чарли, словно счастливые школяры, ловим каждое слово нашего мудрого учителя. Ведь нам еще никто и никогда не читал подобных лекций, потому что никто и никогда не принимал еще нас всерьез… в том числе и мы сами… Если вы еще не слишком устали…

— О, благодарю вас, друзья

мои! — Грешем покраснел от удовольствия

и допил бокал вина. — Право, боюсь, вы слишком уж снисходительны к моим познаниям и размышлениям… Но коль скоро вы настаиваете, я бы, пожалуй, продолжил нашу, признаться, весьма затянувшуюся беседу, тем более что к главной ее цели мы только что наконец подошли. Увы, у меня нет таланта объяснять суть вещей коротко — поэтому, вероятно, я так и остался купцом, всю жизнь мечтая быть философом… Итак, джентльмены, продолжим нашу беседу?

— О да, сэр Томас! — сказал Чанслер. — Тем более что мы уже у цели, как вы сказали.

— А как вы полагаете, сэр Томас, — проговорил Смит, — сумеете ли вы внушить эти свои великие мысли нашему королевскому двору? Боюсь, там слишком много глухих и слепых.

Грешем подошел к камину, взял кочергу и довольно долго работал ею

в огне. Затем поставил ее на место, вытер руки белоснежным платком

и бросил его в огонь.

— Вы, разумеется, правы, дорогой Чарли, — жестко, почти сквозь зубы проговорил он. — Как говорится, нет худшего слепого, чем глухой… Если мы не сумеем внушить эти мысли королевскому двору, то мы непременно внушим их другому нашему королевскому двору. — Он сделал сильное ударение на слове «нашему». — Но мы их внушим, джентльмены, всенепременно внушим! Ибо у нас нет иного выхода. К тому же эти мысли вовсе не являются таким уж неожиданным откровением. Просто претворение их

в жизнь потребует немало ума, времени и денег.

— Но вы говорили о поисках новых путей, сэр Томас, — заметил Чанслер, перебирая разложенные на столе карты. — Я думаю, все эти новые пути либо следует искать рядом и параллельно со старыми, либо они вообще находятся на каком-то другом свете.

— Вот именно к этому последнему выводу я и хотел подвести вас, дорогие друзья, своими длинными и наверняка скучными рассуждениями! — радостно воскликнул Грешем, доставая из вороха шуршавших карт плотный лист белой бумаги большого формата. — Пути в Новый Свет нам известны, и пока, — он сделал сильное ударение на слове «пока», — они, увы, принадлежат вовсе не нам. Дорога в Индию, Китай и сопредельный с ними мир лежит вокруг Африки, через два океана, и в еще меньшей степени принадлежит нам. На всех этих путях каждый английский корабль встречают не менее пяти кораблей наших ближайших соседей по Европе, из которых не менее трех — пиратские посудины всех видов и классов. Невольно возникает вопрос: а нельзя ли найти туда другой путь, который принадлежал бы лишь нам? Скажем, через север, коли юг мы уже прозевали? Взгляните-ка на эту карту, джентльмены. Не кажется ли вам, что