– Нарвика? – изумился Полундра. – Говори точный адрес. Улица, номер дома...

– Там нет улиц, – отчаянно хрипел коммерсант. – Только номер коттеджа. Но я не помню его сейчас! Там, в капитанской каюте, папка с документами на аренду.

Отшвырнув от себя Старикова, Полундра спустился в капитанскую каюту. Нашел папку, в ней – нужный документ. И хотя на договоре об аренде стояла фамилия какого-то Чеснокова, Полундра постарался запомнить адрес: порт Нарвик, поселок Кюнемунде, коттедж номер восемьдесят три. Обернувшись, он увидел, что коммерсант, дрожа от страха, стоит в дверях каюты.

– Иди качай воду, – коротко приказал ему Полундра. – На судне полно забортной воды, надо ее осушить.

– А что потом?

– Ничего, – хмуро ответил старлей. – Личную безопасность гарантирую, но о золоте забудь и думать. Оно от нас обоих ушло.

Полундра спустился в машинное отделение и после некоторой возни ухитрился пустить силовую установку, включил откачивающие воду помпы.

Потом поднялся в радиорубку и поставил передатчик на постоянные позывные SOS. И только после этого направился в ходовую рубку. Дав выпрямившемуся уже судну полный ход, он развернул его курсом зюйд-зюйд-ост. Там находилась буровая платформа, там его ждал раненый мичман.

Инвалид отхлебнул из кружки светлого пива, что прямо в инвалидное кресло подал ему хозяин кабачка в прибрежном поселке Кюнемунде, и задумался. Хозяин кабачка и его жена, казалось, ничуть не были удивлены ни появлением инвалида в старомодном морском кителе, ни его иностранным акцентом.

– Я приехал расспросить относительно коттеджа, – проговорил наконец инвалид. – Мне рассказывали, что у вас на побережье есть свободные коттеджи, откуда открывается великолепный вид на море...

– У нас изо всех коттеджей великолепный вид на море, – возразила жена хозяина кабачка. – Место, как видите, открытое, море видно практически из окон любого дома.

– И есть в настоящий момент свободные коттеджи?

– Сколько вам угодно, – ответил хозяин кабачка. – В этом году лето холодное, и немногие приехали сюда на каникулы. Последние годы люди вообще предпочитают отправляться на юг.

– Если я захочу снять коттедж на пару месяцев, к кому я должен буду обратиться?

– Офис фирмы находится в Осло, – ответил хозяин. – Вот ее адрес, номер телефона. – И он показал на укрепленный на стене рекламный проспект.

– Мне особенно понравился восемьдесят третий коттедж, – сказал инвалид. – Он достаточно близко от берега. И в то же время там возле дома такая очаровательная сосновая аллея.

– А восемьдесят третий коттедж теперь сдан, – сказала жена хозяина кабачка. – Очень сожалеем, но вам придется поискать себе что-нибудь другое.

– Сдан? Какая досада, – проговорил инвалид. – Но почему же вы уверены, что сдан? Я, когда был возле коттеджа, никого там не видел...

– А этот человек время от времени уезжает, – сказал хозяин кабачка. – Как раз в это время, под вечер. А кроме него, никого в коттедже нет.

– Он живет один? – удивился инвалид.

– Нет, он не один, – возразила жена хозяина кабачка. – Я как-то проезжала мимо на велосипеде и видела, как в окне мелькнула чья-то белокурая головка, очень симпатичная, я вам скажу.

– Ее многие видели, – вторил своей супруге хозяин кабачка. – Но тоже только в окне. Никогда она не выходит, даже погулять по аллее. Всем это кажется очень странным.

– Рассказывают, что, кроме девушки, в доме есть еще и старик, но его никто из нас не видел, – сказала жена хозяина кабачка.

– Какие-то очень странные люди, – задумчиво сказал инвалид.

– А русские всегда очень странные, – сказала жена хозяина кабачка. – То дебоширят целыми ночами, бросаются деньгами, а то живут как монахи. Сидят дома, не покажутся.

– Русские? – переспросил инвалид. – Вы уверены, что живущие в коттедже люди именно русские?

– Во всяком случае, тот, кто ездит на сером «Опеле». Он у нас продукты покупает, по-нашему не знает ни слова. Объясняемся при помощи жестов да пары английских слов.

– Да вы сами сейчас в этом сможете убедиться, – сказал хозяин кабачка. – Скоро одиннадцать часов вечера, в это время он обычно возвращается из Нарвика. Вы можете с ним поговорить...

– Ты советуешь глупость, Эдвард, – возразила жена хозяина кабачка. – Когда этот русский возвращается из Нарвика, он обычно сильно пьян, с ним нельзя поговорить.

– Да, верно, – согласился со своей женой хозяин кабачка. – Непонятно, как он вообще умудряется доехать без приключений.

– Я вам очень благодарен за информацию, – сказал инвалид, ставя пустую пивную кружку на стойку. – Боюсь, что этот коттедж и в самом деле мне не подходит. Придется искать себе что-нибудь еще.

С этими словами он поехал на своем кресле к выходу из кабачка.

Гидрографическое судно подвалило к заржавелому и закопченному причалу заброшенной буровой платформы. Высунувшись из окна ходовой рубки, Полундра крикнул стоявшему на баке и тупо смотревшему на ржавую громаду коммерсанту:

– Слышь, не стой столбом. Кинь швартовы Виктору...

Стариков, не поняв требования, стал беспомощно оглядываться по сторонам. Между тем мичман сам спрыгнул на борт гидрографического судна. С недоумением и ужасом оглядывал он залитую кровью и усеянную пулевыми пробоинами палубу.

– Что здесь было, Серега? – ошеломленно спросил он. – Где все остальные?

– Всем крышка, – сообщил Полундра.

– А Мартьянов?

– Этому тоже. Помнишь рыболовецкий траулер, что крутился возле нас все время?

– Ну, еще бы!..

– Там оказалась банда с Баташевым во главе. Они расстреляли команду и везут теперь домой золото. Подробности вон у того. – Полундра кивнул в сторону коммерсанта. – Он это видел своими глазами. В отличие от меня...

В это время над их головами прострекотал вертолет норвежской береговой охраны. Оба моряка как по команде подняли головы.

– Вон, по нашу душу, – сказал Полундра, кивая вслед винтокрылой машине. – Жди, сейчас сторожевик придет... На, держи, это тебе. – Он протянул мичману пистолет кавторанга. – Следи за тем деятелем, пока я в трюм слазаю...

Из трюма Полундра вытащил новый акваланг и комплект заряженных кислородных баллонов.

– Ты что задумал? – удивленно взглянул на него мичман.

– Пойду прогуляюсь до Нарвика, – облачаясь в акваланг, ответил Полундра. – Прибрежный поселок Кюнемунде. Там у меня дела...

– А с этим что? – Мичман кивнул на испуганно взиравшего на них Старикова. – Это же из-за него все наши беды...

– Сдашь его норвежцам, – негромко сказал Полундра. – И расскажешь все, что знаешь. И этот тип пусть все расскажет. Скажи норвежцам, что, если поторопятся, они этот траулер еще успеют перехватить. Только пусть будут осторожны: на борту полный набор огнестрельного оружия и даже гранатомет есть...

В это время на горизонте показался окутанный облаком брызг норвежский сторожевой катер на воздушной подушке. Он стремительно приближался к нефтедобывающей платформе.

– Все, прощай, Виктор, мне пора, – сказал Полундра, обнимая своего друга. – Про меня ни слова, обо мне не беспокойся. Не в первый раз уже. Будем живы, увидимся...

Полундра надел маску акваланга, открыл кислородный кран. После этого осторожно соскользнул с борта гидрографического судна и, работая ластами, ушел под воду. Норвежский сторожевой катер был уже рядом.