тебе нет необходимости экономить, мы очень богаты.

Фернан вышел. Я глубоко вздохнула, вспомнив, как экономно мы жили первое время после свадьбы. Пора было сказать о доме…

— Мы богаче, чем ты думаешь, — начала я. — Император сделал нам подарок — дом.

Жан-Батист поднял голову.

— У тебя масса новостей для меня, девчурка. Мой старый друг Бетховен называет свою симфонию «Героическая» в честь пребывания в нашем доме. Мой старый недруг — император, дарит мне дом. Какой дом?

— Дом генерала Моро, на улице Анжу. Император купил его у мадам Моро.

— Я знаю об этом. За четыреста тысяч франков. Это было несколько месяцев тому назад, и об этом много говорили в офицерских кругах.

Жан-Батист медленно очищал апельсин. Этот апельсин путешествовал через всю Европу. Он прибыл из королевства моей сестры.

Я выпила рюмку ликера. Жан-Батист размышлял.

— Дом Моро! — пробормотал он. — Мой товарищ, генерал Моро, изгнан, а мне император дарит такой подарок как бы в реванш. — Он поднял глаза. — Я получил сегодня письмо, в котором император извещает меня, что дарит мне поместья в Польше и Вестфалии стоимостью в три тысячи франков. Однако он не сообщает ни о доме, ни о твоем приезде. Он хотел влить ложку дегтя в бочку меда, он пытался испортить мне радость свидания с тобой. Это ему удалось!

— Он сказал, что считает твои заслуги в Любеке неоценимыми.

Жан-Батист молчал. Две глубокие вертикальные складки прорезали его лоб.

— Я постараюсь обставить наш новый дом как можно лучше, — сказала я, перебивая его. — Мальчик все время спрашивает о тебе.

— Я не знаю, смогу ли жить в доме Моро. Вероятно, я никогда не буду жить там. Лучше уж я буду приходить туда в гости к тебе и Оскару. — Он помешал угли в камине. — Нужно написать об этом Моро.

— Тебе нельзя с ним переписываться. Ему запрещено сноситься с Европой.

— Император приказал мне ведать ганзейскими городами. Из Любека можно писать в Швецию. Из Швеции письма доставляются в Англию и Америку. А в Швеции у меня есть друзья…

Воспоминание далекое и полузабытое вдруг проснулось во мне. Стокгольм, где-то возле Северного полюса, небо, как свежевыстиранная простыня…

— Кого ты знаешь в Швеции? — спросила я. Жан-Батист встал и, оживленно расхаживая по комнате, начал рассказывать:

— Когда я взял Любек, в плен попали шведские военные — эскадрон шведских драгун.

— Разве мы в состоянии войны со Швецией?

— А с кем мы не в состоянии войны? После Тильзита мир очень непрочен, и шведы примкнули к нашим врагам. Их сумасбродный король решил, что он избран Богом, чтобы свергнуть Наполеона. Это, конечно, религиозный бред.

— Как его зовут?

— Густав. Густав IV, кажется. В Швеции всех королей зовут Карлами или Густавами. Его отец — Густав III — нажил столько врагов, что был убит своими приближенными на костюмированном балу.

— Подумай!.. Какой ужас! Какое варварство… На балу!..

— Во время нашей молодости эти вопросы решались с помощью гильотины, — ответил Жан-Батист иронически. — Об этом трудно судить, но еще труднее обвинять. — Он посмотрел на огонь. Его спокойное настроение возвращалось к нему.

— Сын этого Густава, который был убит, Густав IV послал своих драгун воевать с Францией, и они попали в плен в Любеке. Ну-с, а Швеция меня весьма интересовала, и поскольку я получил возможность познакомиться со шведами, я пригласил шведских офицеров поужинать со мной. Я познакомился с м-сье Мернером, — он запнулся, — подожди, я где-то записал их имена. — Он подошел к бюро.

— Но это не важно, — сказала я. — Продолжай!

— Нет, это важно. Я хочу вспомнить их имена. А. вот м-сье Густав Мернер, Флаш, Ла-Гранже и бароны Лейджонджельем, Банер и Фризендорф.

— Эти фамилии невозможно произнести, — заметила я.

— Эти офицеры объяснили мне обстановку. Их Густав ввязался в войну с французами против воли народа. Он, кроме того, думал выиграть в мнении русского царя, потому что шведы постоянно опасаются, что Россия может отнять у них Финляндию.

— Финляндию? Где находится Финляндия?

— Подойди, я покажу тебе на карте.

Я подошла. Он поднял свечу.

— Вот Дания. Она соседствует с Ютландией. По географическим условиям она не может нам противостоять и поэтому она заключила с императором договор о дружбе. Ты понимаешь?

Я кивнула.

— Вот пролив Орезунд. Здесь начинается Швеция. Швеция не хочет быть на стороне императора. До сих пор она могла рассчитывать на заверения царя, но теперь, после Тильзита, где царь подписал договор с Наполеоном, а Наполеон, таким образом, развязал руки царю в отношении Балтийских государств… Как ты думаешь, что теперь делает Густав? Сейчас этот сумасшедший затевает войну с Россией. Дело идет о Финляндии. Посмотри на карту. Вот Финляндия, и она принадлежит Швеции.

— Как же Швеция удержит Финляндию, если царь захочет отнять ее?

— Видишь, даже ты, маленькая глупышка, задаешь этот вопрос! Конечно, они не сохранят Финляндию. Нужно поступить не так. Нужно отдать Финляндию царю, а взамен… — Жан-Батист ударил рукой по карте, — взамен шведы должны организовать союз с Норвегией. Это не трудно и очень выгодно.

— А кто управляет Норвегией?

— Король Датский. Но норвежцы не хотят ему подчиняться. Это простой народ, без знати, без королевских дворов. Они очень недовольны правлением Дании, так что их теперь считают сторонниками Наполеона. Если бы мне пришлось дать совет Швеции, я сказал бы им: отдайте Финляндию царю, а взамен заключите союз с Норвегией. Таким образом, можно создать королевство из двух стран, связанных географически. Это было бы разумно.

— Так ты и объяснил шведским офицерам?

— Да, и очень обстоятельно. Сначала они не хотели и слышать об уступке царю Финляндии, но ни один их аргумент не выдерживал моего натиска. Наконец, я им сказал: «Месье, я — незаинтересованная сторона. Француз, стоящий перед картой, маршал, кое-что смыслящий в стратегии. Вы заявляете, что Россия нуждается в Финляндии, чтобы защитить свои границы. Если вы действительно заинтересованы в спокойствии финляндского народа, то ратуйте за независимость Финляндии. Но пока, мне кажется, что вы больше интересуетесь судьбой шведов, живущих в Финляндии, а не финнов. Чтобы то ни было, можете не сомневаться, что царь укрепит свои границы, а вашей стране будет устроено невиданное кровопускание, если вы не решите этот вопрос так, как я вам его представил и как я рекомендовал бы. Что касается вашего врага номер два — императора Франции могу вас заверить, что в ближайшее время мы займем Данию. Сумеет ли Швеция противостоять нам — дело ваше. Норвегия же не сможет быть занята нами, если мы не пройдем через Швецию. Спасайте вашу страну нейтралитетом. Если же вы хотите иметь объединенное королевство, то объединяйтесь с Норвегией».

— Ты очень хорошо сказал, Жан-Батист. А что ответили шведы?

— Они смотрели на меня так, как будто я выдумал порох. «Не смотрите на меня, смотрите лучше на карту», — сказал я им. — Жан-Батист помолчал. — А на другое утро я их отправил в Швецию. — Он улыбнулся. — Теперь у меня в Швеции есть друзья.

— Для чего тебе друзья в Швеции?

— Необходимость в друзьях может быть всегда и везде. Но нужно, чтобы Швеция прекратила распри с Россией и не воевала с нами, иначе мне придется занять их страну. Мы здесь только и ждем, чтобы Англия вторглась в Данию, тогда мы сможем сделать Данию своим плацдармом для нападения на Англию. Поскольку под мое руководство отданы ганзейские города, император хочет назначить меня командующим войсками в Дании. Густав Шведский, считающий себя оружием Бога против Наполеона, заставит императора