Мне и себя-то до смерти жалко. И Ночку жалко.

Бедняжка задень набегалась, нагулялась, - теперь еле бредет, еле ногами переступает...

Да и бандиты, я вижу, тоже чего-то приуныли маленько. Атаман уж сердиться стал. То и дело спрашивает:

- Ну, что? Скоро ли?

Я говорю:

- Скоро. Скоро.

Он говорит:

- Да знаешь ли ты, где плотина-то? Может, ты путаешь чего-нибудь?

Я говорю:

- Нет, не путаю.

- Ты сама-то была на мельнице? Какая она - плотина? Широкая?

Я говорю:

- Очень широкая.

- Тачанка пройдет?

- Нет, - говорю, - тачанка, пожалуй, не пройдет.

Это я нарочно сказала. Я думала: может, они испугаются и не поедут дальше, если тачанка-то у них не пройдет. Но вижу - нет, не испугались. Едут.

Они меня по дороге много о чем расспрашивали.

И сколько в городе красных, и какие части, и много ли у них при себе оружия. А я хоть и знаю, что мало, а говорю:

- Ох, до чего много! И винтовки, и пулеметы, и револьверы.

Они только посмеиваются.

- Да ну? - говорят. - Неужели не врешь? Неужели даже револьверы?

Я говорю:

- А что вы думаете? Даже пушка есть. Я своими глазами видела: у самой плотины стоит. Вот такая пушища - с колесами...

- Неужели, - говорят, - с колесами?

Я думала, что они хоть пушки-то испугаются.

Нет. Опять смеются.

- Ну, что ж, - говорят. - Пойдем побачим, що це за пушка с колесами...

Не до смеху им.

НАКОНЕЦ ГРОХНУЛО

А потом и смеяться перестали.

Только и слышу:

- Ну, что? Скоро ли мельница?

А я им только одно говорю:

- Скоро. Скоро. Успеете.

А сама думаю:

'До коих же пор я им головы морочить буду? Ведь этак, - думаю, пожалуй, я могу их до самого синего моря довести'.

И только подумала это - слышу: бах! трах! трах!

Три раза подряд как грохнет.

'Ну, - думаю, - слава тебе, господи, плотину взорвали...'

А бандиты остановились, перепугались. Кричат:

- Що це таке?

- Что такое?

Лошади у них все в одну кучу сбились. Зафыркали.

захрипели. Коляска куда-то в канаву въехала. Такой шум поднялся - хоть уши пальцами затыкай.

Атаман Соколовский наган из кобуры выхватил.

Кричит:

- Эй, вы, барахло собачье! Тихо там! Не наводи панику...

Потом ко мне повернулся и говорит:

- А я думал - ты врешь.

Я думаю:

'Ну что ж. Правильно. Вру. А в чем дело?'

А он уж не мне, а своим есаулам говорит:

- А ведь девчонка-то правду сказала. И верно, оказывается, семидюймовка у них.

Я думаю:

'Какая семидюймовка?'

Посмотрела за реку. А там в эту минуту что-то как вспыхнет, как ухнет.

И почти сразу же где-то совсем рядом, в кустах за моей спиной, взорвался орудийный снаряд.

Меня даже воздухом в сторону откинуло.

ПОД ОБСТРЕЛОМ

Я, помню, еще успела подумать:

'Что такое? Так, значит, это не плотина была? Значит, это из пушек стреляют? Откуда же, - думаю, - пушки у наших?'

Но тут меня чуть не задавили. Бандиты от страха прямо с ума спятили. Такой у них поднялся галдеж, такая свалка, что и рассказать не могу.

Атаман Соколовский кричит:

- Стой! Стрелять буду!

А они и не слушают его - гонят куда попало. Коляска у них трещит. Лошади спотыкаются, падают...

Ночка, моя бедняжка, мычит, мечется между ними.

А они и внимания не обращают, дуют себе напролом.

А тут еще как нарочно пулемет затрещал из-за реки.

Так уж тут и сам Соколовский не выдержал. Стегнул коня, крикнул: 'За мной!' - и вперед ходу.

И мы с моей Ночкой тоже бежать припустились.

Только мы не вперед, а - в кусты.

ДО СВИДАНЬЯ, НОЧКА

Я думаю:

'Откуда же пушки взялись? Ведь не было! Ни одной не было'.

И вдруг мне как будто подсказал кто-то:

'Так это же папа! Папина дивизия подошла!'

У меня даже голова закружилась, как только я подумала об этом.

'Ну конечно же, - думаю, - папина дивизия в город пришла. Потому и плотину, наверно, не взрывали. Теперь их там много, теперь им бояться нечего... Теперь уж небось бандитам не поздоровится...'

И вдруг я вспомнила, что ведь бандиты уходят, что ведь я сама увела их подальше от города... Меня будто крапивой стегнули...

'Что же я наделала? Дура! Ведь их потом не найдешь. Ведь они, если в лес уйдут, их полгода потом ловить придется!'

А уж из города, вижу, и стрелять перестали. Думают, наверно: ушли бандиты...

'Как же, - думаю, - их задержать? Что бы такое придумать?'

И придумала все-таки.

- А ну, - говорю, - Ноченька, до свиданья, беги-ка ты домой одна.

Подхлестнула ее хворостинкой, а сама повернулась - и бегом, догонять бандитов.

БАНДИТЫ ХОТЯТ МЕНЯ ЗАРУБИТЬ

Они еще далеко не успели уйти.

Чего у них там случилось - не знаю, только вижу:

стоят, окружили атамана своего, кричат, руками размахивают.

Я еще до них и добежать не успела, а уж атаман как будто ждал меня.

- Вот! - говорит, - она! Здесь она!

Потом говорит:

- Ну! Где ж плотина-то?

А я задрожала вся, руки перед ним ладошками сложила и говорю: