тоже не оставили равнодушной мою ауди— торию. Коробочка была предусмотрительно сделана из цветного пластика, который скорее скрывал, чем подчеркивал детали.

— Вы должны посмотреть это поближе, Ваше Величество, — сказал я.

Я открыл коробочку и, покачиваясь, приблизился.

Настал ответственный момент. В одной руке у меня был стакан с вином и коро— бочка, другая оставалась свободной, чтобы вынуть монстра. Я зажал его боль— шим и указательным пальцем и приподнял. Король приблизился вплотную, вино в его стакане плескалось от неловких жестов. В этот момент я чуть ослабил большой палец, сделал скрытое неуловимое движе— ние, и жук великолепным пируэтом нырнул в стакан короля.

— Спасите его! — заорал я. — Это редчайший экземпляр!

Я залез пальцами в стакан и устроил в нем бурю. Часть напитка выплеснулась на позолоченные манжеты Виллельма. Ше— пот и злые голоса усилились, кто-то твердой рукой взял меня за плечо.

— Уберите прочь ваши титулованные воровские лапы! — крикнул я.

Я грубо сбросил руку. Выловленное насекомое выскользнуло из моих пальцев, шлепнулось на грудь короля и оттуда медленно скатилось на пол, теряя по пу— ти крылья, ноги и другие части. Я ис— пользовал очень слабый клей. Наклоняясь за упавшим трупиком, я сделал еще одно «неловкое» движение, и вино красной струей выплеснулось на одежду короля. Злой вопль вырвался из толпы.

Король отнесся ко всему спокойно.

Качаясь, подобно дереву в бурю, он не выражал протеста, а только бормотал:

— Я говорю… Я говорю…

Когда я стал стирать вино носовым платком, и оно потекло по его пальцам, толпа позади придвинулась вплотную. Кто

—то схватил меня за руку и потянул. Я рванулся и ударил в родовитую грудь Виллельма Девятого. От удара его верх— няя челюсть вылетела и упала на пол.

Старички начали разбегаться, моло— дежь бросилась на защиту Высочества, и мне пришлось показать им пару приемчи— ков, которым я обучился на других пла— нетах.

Недостаток техники они возмещали из— бытком энергии. Началось столпотворение.

Женщины ругались и визжали, короля буквально вынесли на руках. Дела для меня пошли совсем плохо. Я не виню их, но сдачу я давал не меньше, чем полу— чал.

Потом я вспоминал, что несколько че— ловек держали меня, а один бил. Я из— ловчился и ударил его в лицо ботинком, но меня скрутили, и свет померк.

Тюремщики, видимо, задались целью привить мне культурные манеры, а я по мере сил затруднял им их благородный труд. Не для того я добровольно залез в тюрьму: чтобы выигрывать этот спор: рисковал проделывать эти шуточки с бед— ным старым королем. Оскорбление Вели— чества было таким преступлением, кото— рое обычно каралось смертью.

На счастье, цивилизованное влияние Лиги уже коснулось темного Фрейбура, и местные власти доказывали мне свою при— верженность законам. Я делал вид, что не замечаю этого. Когда они приносили мне мясо, я с'едал его, а тарелку раз— бивал, демонстрируя свой протест на не— законный арест.

Это была приманка. Заработанные мною синяки были бы весьма малой платой за удачную попытку саморекламы. Фигура от— щепенца, предателя своего класса, с од— ной стороны, сильная личность в мирной вселенной, драчун, бескомпромиссный бо— ец — с другой. Короче, я обладал всеми качествами, которые ненавидят добропо— рядочные фрейбуриане, а такие люди должны очень привлекать Ангелину.

Несмотря на недавнее кровавое прош— лое, Фрейбур был бедноват на задиристых мужчин. Не из самых низких слоев, ко— нечно. Портовые трактиры были нашпиго— ваны мускулистыми мужчинами с куриными мозгами. Ангелины могла бы нанять их всех, кого считала нужным. Но одними боевыми отрядами победу не завоевать. Ей нужен союзник и помощник из дворян, а, по моим наблюдениям, с такими люди — большая редкость.

В скандале на балу я попытался пока— зать все качества, которыми она должна была заинтересоваться, и сделал это так, чтобы она ни в коем случае не по— думала, что это демонстрируется нарочно для нее.

Ловушка была открыта, ей оставалось только войти.

Лязгнул металл открывавшейся двери.

— К вам посетители, Граф Дибстол, — сказал тюремщик.

Он открыл внутреннюю решетку.

— Скажите им, чтобы пошли к черту! — крикнул я. — На этой гнусной планете нет ни одного человека, которого бы я хотел видеть.

Не обращая внимания на мою реплику, он ввел начальника тюрьмы и двух типов в черном с суровыми лицами. Я демонс— тративно игнорировал их. Они молча дож— дались, пока уйдет охрана, затем более худой открыл принесенную папку и кончи— ками пальцев достал оттуда лист бумаги.

— Я не буду писать прощальную запис— ку самоубийцы, можете убить меня во сне, — прорычал я.

Я начал разыгрывать комедию. Он вни— мательно поглядел на меня, но лицо его не изменилось.

— Это несправедливое обвинение, — спокойно проговорил он. — Я Королевский Прокурор и никогда не допущу подобных действий.

Все трое кивнули одновременно, как заведенные от одной пружины. Эффект был столь заразителен, что я тоже чуть не кивнул.

— Я не совершу добровольного самоу— бийства, — сказал я твердо. — Это мое последнее слово по этому вопросу.

Королевский Прокурор достаточно дол— го работал на своем месте, его трудно было смутить. Он прокашлялся, пошелес— тел бумагой и начал.

— Есть несколько криминальных дейс— твий, которые могут быть вменены вам в вину, молодой человек, — забубнил он.

У него было чрезвычайно мрачное вы— ражение лица. Я невозмутимо зевнул.

— Я надеюсь, что этого не произой— дет, — продолжал он, — так как это только осложнит дело. Сам король не хо— чет, чтобы это случилось. Он настоя— тельно рекомендовал мне закончить это дело как можно скорее и восстановить между всеми мир. Я здесь для того, что— бы привести его желание в исполнение. Подпишите это извинение, и вас немед— ленно отвезут на борт космолета, отле— тающего ночью. Дело будет закончено.

— Пытаетесь избавиться от меня, что— бы скрыть ваши пьяные драки во дворце?

Я усмехнулся. Лицо Прокурора нали— лось краской, но с большим трудом он сдержался. Если они сейчас выпроводят меня с планеты — все пропало.

— Вы оскорбляете нас, сэр! — прого— ворил он. — Не забывайте, вы и сами не без греха в этом деле. Я от души сове— тую вам подписать извинение и принять снисходительность короля.

Он протянул мне бумагу, но я разор— вал ее на куски.

— Извиниться? Никогда! — крикнул я ему. — Я защищал свою честь от ваших пьяных мужланов и жуликов дворян, самых бессовестных из всех воров, укравших права, справедливо принадлежавших моему роду.

Все вышли. Начальник тюрьмы был единственным из них, близким мне по возрасту, поэтому именно ему я подска— зал дорогу носком ботинка в соответс— твующее место. Все было так, как и должно было быть.

Дверь с шумом захлопнулась передо мной, мятежным сыном земли Фрейбурской.

Я сделал все, чтобы привлечь внима— ние Ангелины, но если этого не произой— дет, я рискую