состава второго, девятнадцатого и двадцатого гвардейских ИАП. Они будут перехватывать самолеты над морем по пути их следования как на бомбежку, так и после нее. Для ударов по аэродромам противника назначены сто тридцать седьмой и шестьсот восьмой ближнебомбардировочные полки, а также авиация флота, кроме того, в случае появления в наших водах тяжелых кораблей противника, и не только тяжелых, любых кораблей, они будут перенацелены для удара по ним.
— Смотри, Александр Алексеевич, твои летчики должны совершить невозможное, но корабль должен дойти до места назначения в целости и сохранности. Это приказ сверху, и ты понимаешь, что будет с нами, если мы не выполним этот приказ.
— Так точно, я понимаю всю серьезность этой операции. Летчики сделают все, что в их силах.
На столе командующего зазвонил телефон, на другом конце провода говоривший доложил, что посты наблюдения засекли приближение многочисленных групп вражеской авиации к полуострову Рыбачий, но бомбардировки не последовало, самолеты прошли на восток.
— По-видимому, началось то, к чему мы готовились. Немцы бросили авиацию на перехват нашего конвоя. Где сейчас находится конвой?
— Подходит к проливу.
— Давай, Александр Алексеевич, подымай своих соколов, и чтобы только перья от этих стервятников летели, чтобы ни один самолет не добрался до конвоя.
Конвой подходил к выходу из пролива Карские Ворота, до которого оставалось порядка пары миль. Впереди шли два тральщика типа ТАМ, которые имели средства обнаружения подлодок, и сторожевой корабль «Сапфир». За ними «Шеер» на буксире за «Литке», пара транспортов и СКР-19 «Дежнёв», на траверзе которых в охранении шли эсминцы и по паре траулеров. Замыкали походный ордер, сторожевой корабль «Ураган» на пару с вооруженным траулером. Пока конвой шел к проливу, его несколько раз пытались атаковать подлодки противника, было замечено не менее шести торпед, от которых пришлось уворачиваться. В некоторых случаях корабли сопровождения вовремя обнаруживали подлодки и загоняли их под воду. Первый налет авиации состоялся на рассвете 15-го за тридцать пять миль до пролива, в нем участвовало две девятки Ju-88 и пара Fw-200. Из-за большей дальности самолеты несли меньше бомб и торпед, но больше топлива. В первом налете немцы не добились ни одного попадания, но сами потеряли два самолета. Один из них был сбит зенитками с «Шеера». Наша авиация, как всегда, прилетела к шапочному разбору, когда самолеты противника уже улетали на свои аэродромы. Постреляв вдогонку и сбив один самолет, они стали барражировать над караваном.
«Гремящий» шел на правом траверзе в двух милях от каравана, прикрывая его с севера. При первом налете авиации противника ему не удалось кого-то сбить, но из-за его заградительного огня некоторым стервятникам пришлось сойти с боевого курса. И вот новый налет. Наши самолеты, как бывает в таких случаях, улетели, а немцы прилетели.
— Воздух! Самолеты противника десять градусов на север, расстояние пять тысяч метров, — сообщил сигнальщик.
— Приготовиться к отражению воздушной атаки, — скомандовал Гурин.
Все орудия и зенитные пулеметы эсминца повернули свои стволы в сторону приближающихся самолетов. На этот раз они заходили со стороны Новой Земли. Они опустились довольно низко, их не сразу заметили на фоне острова. Заговорили орудия главного калибра, ставя заградительный огонь на пути торпедоносцев, к ним присоединились зенитные орудия, а по мере сокращения дистанции и зенитные автоматы и пулеметы. Над эсминцем прошелестели снаряды вспомогательной и зенитной артиллерии «Шеера», вздымая высокие фонтаны от разрывов на пути самолетов, сбивая их с боевого курса. Через какой-то промежуток времени один самолет задымил мотором, сбросил свой груз в море и стал поворачивать на запад, стараясь набрать высоту.
— Самолеты по носу, удаление десять тысяч, высота четыре тысячи! — раздались крики сигнальщиков.
Это были две девятки пикировщиков Ju-88, которые хотели внезапно ударить по кораблям, пока те были заняты торпедоносцами.
— Самолеты, пятнадцать градусов с юга, — сообщил сигнальщик.
Но это спешили на подмогу наши соколы, восьмерка Пе-3 и эскадрилья «харрикейнов», которые с ходу атаковали приближающуюся группу пикировщиков, не давая им прорваться к кораблям. Воздух прочертили огненные пунктиры, одни самолеты наскакивали, другие отбивались, но враг настырно лез напролом к кораблям, вот один «юнкерс» клюнул носом и, завывая мотором, устремился к водной поверхности, другой, задымив мотором, решил повернуть назад, но был добит. Нашему ястребку тоже досталось, он загорелся и начал падать на корабли, проходящие под ним. В небе расцвели белые купола парашютов. Внизу среди разрывов бомб маневрировали корабли, стараясь избежать попаданий. Вскоре налет закончился, немцы потеряли пять своих самолетов. Наши — два истребителя, а сколько было повреждено, неизвестно. Один из траулеров выловил из воды оставшихся после боя и купания в холодной воде, еще живых, трех немецких летчиков и одного нашего пилота, а тральщик обоих летчиков с пешки и одного немца.
Пройдя Карские Ворота, караван вошел в Баренцево море. Здесь к нему присоединились еще два сторожевика и четыре траулера, до цели осталось пройти шестьсот пятьдесят миль, но это будут очень тяжелые мили.
Когда конвой прошел пролив и взял курс на мыс Канин Нос, я решил глянуть на конвой, буквально на минуту выставил перископ и опять погрузился на глубину, так как недалеко от нас находились еще две наши подлодки. Они пришли сюда четверо суток назад для перехвата фашистских кораблей, если те предпримут попытку пройти через пролив. И я просто не хотел, чтобы они по дурости решили нас атаковать, если вдруг обнаружат. Но наши лодки остались в проливе в засаде, ожидая немецкие подлодки, чтобы их перехватить. Сама атака для них не увенчалась успехом, и противник прорвался в Баренцево море. Нашим подводникам было трудно без хорошей аппаратуры обнаружить и атаковать подводные лодки противника, если они идут в подводном положении, а не надводным ходом.
Прошло еще двое тяжелых суток, после того как караван миновал пролив Карские Ворота. Мы шли с караваном на удалении пяти миль, прикрывая его с запада. Корабли в сутки проходили в среднем не менее двухсот пятидесяти километров под постоянными налетами. Немцы неистовствовали, производили налет за налетом, теряя самолеты и пилотов, но своих намерений утопить «Шеер» не оставляли. Попаданий торпед пока удавалось избежать, но одну бомбу «Шеер» все же поймал. Двухсотпятидесятикилограммовая бомба попала в катапульту, уничтожив ее полностью, а также повредив два стопятидесятимиллиметровых орудия левого борта. Несколько бомб упало возле «Литке», тяжелых повреждений они не нанесли, но небольшая течь появилась. Так как расстояние с каждым днем сокращалось, теперь фашистские бомбардировщики сопровождались истребителями. Наша авиация несла большие потери, но, как могла, сдерживала немцев. Единственным плюсом в этом было то, что конвой, который шел из Англии, получил передышку. Немцы бросили на уничтожение своего корабля основную часть наличных сил авиации и подводных лодок. А может, суть всей операции в этом и заключалась, чтоб отвлечь немцев от конвоя PQ-18, который доставлял такое нужное для фронта вооружение. Немецкий крейсер — оно, конечно, хорошо, но вот когда это только будет, его надо еще отремонтировать, а это будет не скоро. А караван с военной техникой, он вот уже, на подходе, и эта техника нужна уже сейчас на фронте.
На третьи сутки, когда мы подходили к мысу Канин Нос, на наших экранах появились отметки целей, приближающихся с запада.
— Товарищ командир, три цели, пятнадцать градусов право, удаление двадцать пять миль, скорость десять узлов, — поступило сообщение с ГАКа. — По почерку это немецкие «семерки».
— Петрович, пойдем посмотрим, что нас впереди поджидает. Пятнадцать вправо, мощность сорок процентов.
Мы оторвались от каравана и пошли вперед. Надо было определить, кто и что ждет караван впереди. Через сорок минут операторы доложили, что на приближающихся кораблях изменился режим работы двигателей и что одна цель остановилась, две другие продолжают движение. Я приказал сбавить ход и всплыть на перископную глубину. Выставив антенну РЛС, мы определили, что караван находится в десяти милях позади нас, впереди на расстоянии трех миль на экране были отметки трех малоразмерных целей.
