опрашивали офицеров из экипажа «Шеера».

Капитан госбезопасности Кочетков занял каюту капитана судна «Куйбышев» Токовенко и теперь на правах хозяина вызывал к себе членов экипажа. Сейчас перед ним сидел сам капитан судна.

— Капитан, и как это вы практически на безоружном судне умудрились пленить лодку?

— Да ничего мы не мудрили, нам приказали снять экипаж лодки, а саму ее отбуксировать сюда, что мы и сделали.

— Кто отдал приказ?

— Командир нашей подводной лодки.

— Товарищ капитан! Вам не показалось это странным? Кто-то отдает приказ, и вы слепо его выполняете.

— Не сразу, но показалось. Я еще подумал, что это такая хитрость со стороны немцев, чтобы нас завлечь в ловушку, и продолжал уходить в тумане на юг.

— Почему же вы вернулись назад к лодке?

— Так я же получил очень доходчивый приказ вернуться назад.

— И какой это приказ?

— Они обложили меня матом за мое непонимание, что такого наши докеры и за десять лет не выучат. Так крыть умеют только русские. После этого у меня не осталось и тени сомнения.

— И все же, если бы это были фрицы, а вы привели им прямо в руки корабль?

— Мы подходили к лодке очень осторожно и были готовы в любой момент опять скрыться в тумане. Но когда увидели ее, стоящую без хода, полузатопленную, экипаж выстроился на палубе. Тут уже все сомнения отпали.

— А саму лодку, которая вам отдавала приказ, вы видели?

— Нет. Когда мы подошли, никакой другой лодки рядом не было.

— Как себя повели немцы, не предпринимали попыток к захвату?

— Да вы что! Они, как послушные овцы, погрузились на буксир и сидели тихо. Вот только я не знаю точно, или они одного выбросили за борт, или он сам покончил с собой, но, когда мы его выловили, он уже от переохлаждения был без сознания, так и умер. Как потом они объяснили, он был сотрудником гестапо. А в чем дело, почему нас тут всех допрашивают?

— Мы вас просто опрашиваем. С вами еще связывались с той подводной лодки?

— Да, еще три раза. Первый раз — после того, как мы уже потащили лодку к Диксону, и два раза — когда стояли тут.

— О чем они просили?

— В первый раз о том, чтобы мы готовились к нападению немцев. Во второй раз перед самым нападением, где-то за два часа, чтобы не открывали огонь преждевременно, а постарались заманить фрица как можно ближе к берегу. Последний раз уже после боя, когда рейдер стоял без движения, попросили пальнуть с небольшим недолетом, что и было сделано. А что не так с этой лодкой? Она что, погибла на обратном пути к базе? Или ее капитану никто не верит? Да их всех надо представить к наградам. А вы все проверяете, никак не напроверяетесь. Людям верить надо.

— Но-но, заговариваетесь, товарищ капитан. Знаем мы, кого проверять, кого награждать. Вы свободны, можете идти.

После многочасовых расспросов выяснилось: большинство участников боя не видели лодки, если не считать нескольких десятков членов экипажа рейдера, видевших перископ в километре от корабля. Да, кем-то посланы радиограммы, вот и все, что могли выяснить товарищи из НКВД.

— Скрытные товарищи, а, Александр Михайлович, эти наши подводники, — начал Кочетков. — Нигде они не показывались, никто их не видел. Призраки какие-то.

— Меня интересует, почему они не торпедировали корабль до открытия огня, как только тот подошел к порту. Тогда жертв и разрушений не было бы.

— Как я выяснил, они специально просили заманить его поближе к берегу под орудия батареи. И как только заговорили орудия, отвечая на обстрел с крейсера, а немцы стали отворачивать от берега, они выпустили торпеды. И остановили корабль прямо перед батареями. Вот тут немцам стало понятно, что они по уши в дерьме. Оставалось только одно — сдать корабль или затопить. Они, конечно, могли и наши батареи подавить, а потом высадить десант, но у них под боком находилась лодка, которая могла в любой момент отправить их на дно. Поэтому они ждали, так я думаю, чтобы остановить корабль напротив орудий и принудить их к сдаче. А если что, то всех перетопили бы, да и орудия помогли бы. Об этом мы еще поговорим, что с пленными делать, куда их девать?

— Сотню временно можно здесь оставить, чтобы ими разрушенное сами и восстановили. Остальных вывести, мало ли объектов у нас, где не хватает людей.

— Правильно, мы тут недавно почти триста человек потеряли на перевозке в Норильск. Давай пошлем пятьсот самых ненужных и упертых, остальных специалистов в помощь по восстановлению корабля и на другие объекты народного хозяйства.