мы красиво умчимся на Запад, любуясь на заходящее солнце, и все будут довольны… — Вдруг Вентер скривился: — Но ты притащил с собой ниггера. Поэтому условия меняются.

Ван Герден не оглядывался; он не отрываясь смотрел на охранника Хоуп и не отводил от него ствол револьвера. Все трое парней были молоды, крепкого сложения — похожи на тех, чьи трупы он видел перед домом матери.

— Вытащи ствол у нее изо рта! — Сердце у него в груди бешено колотилось. Господи, во что он ее втянул!

Сзади послышался шорох. Ван Герден обернулся. Вентер и Крошка кружили по залу, не сводя друг с друга глаз.

— А сейчас, доктор, ты закроешь дверь. Если ее потом откроет коса, вы с ним вдвоем попытаете счастья. А если дверь открою я, мы возобновим переговоры.

— Нет, — ответил ван Герден.

— Но сначала, чтобы доказать серьезность наших намерений, Саймон пристрелит Бестера Бритса. Какая ирония судьбы! Представляешь, ван Герден, двадцать три года назад я выстрелил Бестеру в рот, но он выжил! Собирался вышибить ему мозги, а вышиб только зубы. Но сейчас у нас больше времени. Мы никуда не спешим.

— Нет.

— Саймон пристрелит Бестера, а потом, если ты не закроешь дверь, сержант прикончит Верготтини. А за ним и адвоката, правда, не знаю, как ты к этому отнесешься… По-моему, ты так и не понял, кого выберешь — ее или Кару-Ан.

Револьвер трясся в его руках от бессилия, гнева и страха.

— Кончай Бритса! — пролаял Меченый у него из-за спины.

Ван Герден выстрелил, и в то же время раздался другой выстрел. Бестера Бритса швырнуло назад, он упал. Ван Герден прицелился в убийцу Бритса, выстрелил, пистолет в его руке дернулся. Промах! Саймон перевел ствол М-16 на него.

— Я слышал, ты не очень-то ловко обращаешься с огнестрельным оружием, — сказал Вентер. — Поэтому положи эту штуку и закрой дверь. Иначе следующей будет Бенеке.

Ван Герден застыл, как парализованный.

— Сержант, я считаю до трех. Если он не сделает то, что велено, пристрели женщину.

Ван Герден медленно наклонился, положил револьвер на пол, повернулся и начал закрывать дверь.

— Я приду через минуту, — сказал Крошка Мпайипели.

Вентер расхохотался. Когда дверь закрылась, ван Герден стал смотреть на тело Бестера на полу, на Саймона и на нацеленный ствол винтовки М-16, на Хоуп, которую трясло, и на Верготтини. Глаза у Верготтини были закрыты, как будто он молился. Интересно, подумал ван Герден, сумеет ли он незаметно выхватить Z-88 сзади, из-за пояса, сумеет ли преодолеть подступившую к горлу тошноту, сумеет ли преодолеть собственный страх. Из-за двери послышалось рычание, потом — злобные крики, глухие удары. Затряслась смежная стена. Потом все стихло. Он опустил глаза на неподвижную фигуру Бестера Бритса. Полковник лежал на спине, подогнув под себя руку. Из раны на затылке вытекала кровь; красная лужица ширилась, росла. Ван Герден окинул взглядом Саймона. Тот сжимал в руке винтовку. Ван Герден посмотрел в дуло, в черный глаз смерти. С той стороны снова послышались какие-то звуки — бой возобновился. Хоуп Бенеке забилась в истерике. Слезы капали на документ, засунутый ей за воротник.

— Она же женщина! — крикнул ван Герден парню, караулившему Хоуп. Тот не шелохнулся. — Совесть у тебя есть?

Он сунул руку под куртку, нащупал рукоятку Z-88, обхватил ее пальцами. Он не сумел воспользоваться удачным случаем, а теперь даже не успеет вытащить пистолет. Его пристрелят как собаку. За стеной послышался рев, потом крики; в криках смешались ненависть и боль. Тупые удары, треск дерева — подломился стол. Как может Мпайипели победить эту тушу, эту тупую скотину?

— Пожалуйста, отпусти ее, — просил ван Герден. — Я встану на колени, я сам возьму в рот дуло винтовки. — Он придвинулся ближе, держа руку на рукоятке пистолета — по-прежнему на спине, под курткой.

— Стой на месте, — велел человек, стороживший Хоуп, которого Вентер называл сержантом.

— Ты тут главный? — спросил ван Герден у сержанта.

— Стой на месте, я сказал! Тогда с ней ничего не случится. И с тобой тоже. — Сержант даже не посмотрел на него; он по-прежнему не сводил взгляда с лица Хоуп и ствола своей винтовки.

— Она же женщина! — повторял ван Герден.

Из-за стены слышалось сопение, ворчанье, глухие звуки ударов.

Он не знал, сколько еще сможет выдержать; адреналин требовал действия, движения, участия в событиях. Бритс, Хоуп… Рука, сжимавшая пистолет, вспотела. Он ведь и правда не умеет стрелять! Господи, только бы не промазать! Сначала снять того, что стоит перед Хоуп, а потом будь что будет. Скорее всего, его пристрелят.

Вдруг все они — трое охранников, Хоуп, Верготтини, ван Герден — поняли, что на складе за стеной стало тихо. Саймон уставился на ван Гердена, сержант и третий смотрели только на своих жертв.

По крыше стучал дождь.

Тишина.

Скользкими от пота пальцами он снял Z-88 с предохранителя — медленно, медленно, медленно, нельзя шуметь. Сегодня он умрет, он умрет здесь и сейчас, но с ним такое уже случалось, он больше не боится, он уже бывал у врат смерти. Значит, сначала нырнуть вправо, выхватить пистолет, выстрелить. Пусть сержант отойдет от Хоуп. Вот его задача. Он не имеет права промахнуться.

Тишина тянулась и тянулась.

— Что мы будем делать, если сюда не войдет никто? — хрипло спросил ван Герден. В горле у него пересохло, во рту совсем не осталось слюны.

Сержант покосился на него, впервые отведя взгляд от жертвы, но тут же снова опустил голову. Ван Герден увидел каплю пота у него на лбу. И вдруг что-то сдвинулось. Страх прошел. В конце концов, они — всего лишь люди, они на такое не напрашивались, они ждут Вентера — или Бассона, как они там его называют?

— Что будем делать? — громче и увереннее спросил он.

— Заткни пасть. — Голос сержанта эхом отразился от пустых стен. В нем прозвучала неуверенность. Когда сержант это понял, он повторил тише и спокойнее: — Заткни свою поганую пасть. Сейчас придет Бассон.

— И полиция тоже, — солгал ван Герден. — Сегодня вы застрелили детектива.

— Несчастный случай. Нам нужен был Верготтини.

— Скажешь это судье, сержант.

Ван Герден понимал, что нужно продолжать говорить, он знал, что он уже вклинился в сознание своего собеседника, породил в нем неуверенность.

— Раз мы сумели вас найти, значит, и полиция сумеет, сержант…

— Заткнись! Еще пикнешь, скажешь хотя бы еще одно слово, и я разнесу морду этой суке!

Ну и что? — подумал ван Герден. Что делать дальше?

Дождь стучит по крыше.

Идут секунды. Минуты.

— Саймон, — сказал сержант. — Иди посмотри.

Тишина.

— Саймон!

— А вдруг это ловушка?

— Да ты что, Саймон! После такой-то драки?

— Бассон велел нам оставаться здесь.

— Иди возьми мое ружье.

Саймон переминался с ноги на ногу. Ван Герден смотрел то на одного охранника, то на другого, выжидая, пока кто-нибудь из них отведет взгляд, отвлечется. Всего секунда… И тут он услышал рев мотора.