ни было рекламы, теперь воздается ей сторицей. «Но мы не можем делать всей семьей самые обыкновенные вещи - например, пойти погулять. Это ужасно. Иногда я начинаю жалеть о том, что все это вообще случилось».

Из всех «Битлз» именно Джон больше всего страдает от того, что не может быть обыкновенным частным лицом. И когда он представляет, что, возможно, навсегда приговорен к своей известности, независимо от того, чем он будет заниматься, то просто станет и кричит:

– Нет! Вы так не думаете, верно ведь? Не думаете, что я знаменит навсегда? А что, если бы мы исчезли на много лет, что тогда? Получилось бы? Тогда, наверное, мы прославились бы как-то по-другому, как Грета Гарбо. Может быть, появится новая группа и затмит нас? Вот бы здорово было оказаться забытыми.

К концу 1967 года и в начале 1968 года «Битлз» вновь попытались войти в контакт с реальным миром. Они обнаружили, что стали настолько знаменитыми, что, подобно членам королевской семьи, могут спокойно появиться в каком-нибудь скромном баре, - никому просто в голову не придет, что это они. Они довольно свободно ходили по маленьким кафе в районе Сохо во время работы над «Magical Mystery Tour». В то время столько людей выглядели точно так же, как «Битлз», - с длинными баками и усами, - что только очень немногие их не проглядели.

– Пару дней назад мы с Ринго совершили пробную вылазку. Пошли в кино, впервые за много лет. Хотели посмотреть фильм, который шел в Эшере. Выбрали дневной сеанс, считали, что народу будет поменьше, но забыли, что сейчас идут школьные каникулы и кинотеатр битком набит школьниками. Мы не досмотрели фильм до конца. Съели по порции мороженого и ушли. Никто к нам не приставал. Это был пробный поход. Теперь, может быть, стану ходить почаще.

Когда-то Брайен водил нас в театр, в Вест-Энд. Потом мы отправлялись на вечеринку, все было о’кей. Люди смотрели на нас во все глаза, мы относились к этому безразлично. Но я не так уж люблю театр и поэтому не слишком скучаю по нему. Подумаешь, пять типов на сцене изо всех сил делают вид, что они находятся в совершенно другом месте. А вот без кино я скучаю. В Ливерпуле я не вылезал из кинотеатров.

Мы с Ринго и на автобусе прокатились. Решили попробовать, можем ли мы себе это позволить. Раньше я никогда не ездил на лондонском автобусе. Мы ехали по набережной, целых двадцать минут просидели в автобусе. Это было потрясающе. Нас узнали, ну и Бог с ним. Настроение было подходящее. Мы стали снимать кинокамерой пассажиров. А кондуктор рассказал нам пару неприличных анекдотов. Большинство людей сочло все-таки, что это не мы.

На следующий день к нам в бюро позвонили из какой-то газеты. «Одна женщина, - сообщили нам, - говорит, что видела вас в автобусе». «Пусть скажут, что она ошибается, - ответил я. - Это были не мы». Следующим шагом со стороны газет был бы, наверное, такой звонок: «Ну как, Джон, каково прокатиться в автобусе после стольких лет?» Этого бы я не вынес.

Мечтаю, чтобы меня оставили в покое. Я не слишком общителен. Мне хватает моих друзей. Я хочу, чтобы меня оставили в покое.

То, что по натуре я якобы общителен, - чистое вранье. Другое дело, что мне годами приходилось орать, вопить, но, конечно, я не болтун. Я играл роль, - для меня это было своего рода защитой. За ту роль я теперь и расплачиваюсь. Знаю, все это звучит как жалобы. Может быть, знаете, верно говорят: там хорошо, где нас нет.

Пол и Джордж все-таки время от времени видятся с людьми. Джон даже не пытается завязывать какие-то контакты. Все должно приходить к нему само, а иначе и не надо. Но его жизнь так устроена, что практически к нему нет доступа, к нему не может пробиться никто и ничто, если не считать телевизора, который он никогда не выключает.

– Две недели подряд смотреть телик - все равно что курить марихуану. Несколько лет тому назад я терпеть не мог таких типов, как Хью Грин, а теперь он нисколько меня не раздражает, даже забавляет. Он и Майкл Майлз - мои любимчики. Видишь все время одно и то же. Вроде газет. Прочитаешь подряд все статьи, а потом они сольются в голове в одну.

Я столько всего передумываю, пока смотрю телевизор. Уставлюсь, как на огонь в камине, и грежу наяву. Смотрю и не вижу, мозг занят совершенно другим.

Единственные живые импульсы Джон получает от других «Битлз». Нужно несколько световых лет, чтобы приблизиться к тому месту, которое они занимают в его жизни. Этого не удалось никому.

Сначала «Битлз» естественно отталкивали всех, потому что были слишком поглощены своими делами, вместе добиваясь поставленной цели. Когда же они стали знамениты, люди сознательно стремились попасть в их круг, часто не с самыми лучшими побуждениями, и они достаточно грубо отвергали все попытки приблизиться к ним.

Большинство звезд шоу-бизнеса меняет своих друзей по мере изменения их места на афише. За исключением Мика Джеггера из группы «Роллинг Стоунз», «Битлз» не обзавелись друзьями из мира поп- музыки. В повседневной жизни они связаны только друг с другом, и, кроме того, рядом всегда Нил, Мэл и Терри.

– Когда мы стали знаменитостями, то, конечно, познакомились с какими-то людьми, но никого из них не смогли вытерпеть больше двух дней. Некоторым удавалось продержаться подольше, скажем несколько недель, но и только.

Джон чаще всего общается с Ринго, который живет за углом. Когда ему становится скучно, Джон идет к Ринго, чтобы поваляться на траве в его саду или поиграть с дорогими игрушками Ринго. Они никогда не условливаются заранее, когда встретятся в следующий раз. Все зависит от их настроения и происходит само собой. «Если увидимся, значит, увидимся» - общение построено на этом правиле.

Из всех «Битлз» именно Джону труднее всего долго обходиться без остальной троицы, и это тяжело сказывается на Син. Но когда он не разговаривает с ней или совершенно отключается, то делает это, конечно, не преднамеренно, не для того, чтобы ее обидеть, - таков уж Джон, и ей приходится это принимать.

– Если я остаюсь наедине с собой три дня и ничего не делаю, я как бы исчезаю, испаряюсь. Меня здесь нет. Син не понимает этого. А я откуда-то сверху наблюдаю за собой или нахожусь в своем затылке и вижу оттуда, как двигаются мои руки, но управляет ими робот.

Ринго меня понимает. Я могу обсуждать это с ним. Для того чтобы увидеть себя, я должен увидеть остальных. Когда я убеждаюсь, что, кроме меня, существуют еще такие же люди, как я, то успокаиваюсь, ко мне приходит уверенность. Иначе мне бывает по-настоящему страшно. Я должен увидеть их, чтобы восстановить контакт и примириться с самим собой, прийти в норму, как бы приземлиться.

А иногда я не спускаюсь. Вот на днях мы записывались, а меня просто там не было. И Пола не было. Мы были с ним как два робота, выполняющих необходимые движения.

Мы очень нуждаемся друг в друге. Когда мы встречались после долгого перерыва, то стеснялись даже дотрагиваться друг до друга. Мы старательно пожимали друг другу руки, чтобы скрыть смущение. Или устраивали сумасшедшие танцы. И только потом набрасывались друг на друга с объятиями. Теперь мы приветствуем друг друга по-буддистски, обнимаясь. У них так принято здороваться.

Время от времени Джоном овладевает желание уехать куда-нибудь подальше, вместе с Син и Джулианом и, конечно, с остальными «Битлз». В свое время Джон не на шутку загорелся идеей о греческом острове, проект этот долго казался ему очень привлекательным.

– Мы поселимся там все вместе, может быть, навсегда, будем иногда ездить домой, чтобы навестить близких. А можно, например, проводить там шесть месяцев в году. Это будет потрясающе - одни на нашем собственном острове. Мы построим там небольшие домики поблизости друг от друга и будем жить общиной.

Меня совершенно не волнует политический режим Греции, лишь бы он нас не касался. Мне все равно, какое там правительство, фашистское или коммунистическое. Какое мне дело до этого? Такие же никчемные правительства, как здесь; да здесь, пожалуй, еще и похуже. Я повидал их и в Англии, и в Соединенных Штатах, и мне они не нравятся ни там ни тут. Они все одинаковые. Смотрите, что они здесь делают. Хотели закрыть «Рэдио Каролайн» и убрать «Роллинг Стоунз» и в это же самое время тратят миллиарды долларов на ядерное оружие; все кругом напичкано военными базами США, и никто об этом не знает. А они заняли уже весь Северный Уэльс.