— Если ты останешься со мной, я каждый день буду тебе давать такое лакомство. Ты можешь стать моей маленькой девочкой. Обещаю тебе, я не буду тебя продавать.

Стоув уронила печенье на пол и встала со стула. Женщина подняла его и стряхнула с него пыль.

— Моя маленькая девочка всегда съедала все печенье, она вообще все доедала. Она так много ела, что мы потеряли жилье. Я очень рада, что ты много не ешь. — На глаза ее навернулись слезы, и она протянула руки к Стоув. — Обещаю, я буду любить тебя лучше.

Девочка оттолкнула от себя безумную женщину, которая свалилась на коврик с куклами, и выбежала за дверь. Снова очутившись на улице, она увидела, что ее там поджидали другие нищие бездомные с таким видом, будто каждому хотелось урвать себе от нее кусочек.

— Девочка, — кричали они. — Девочка!

Каждый из них мечтал ее продать, чтобы ее разрезали на части и скормили ненасытной утробе Города. Всего несколько часов назад ей достаточно было только пожелать, чтобы это место расчистили, и тогда всех этих бродяг стерли бы с лица земли. Это было бы так просто — стоило ей захотеть, и от них не осталось бы следа. Но это было раньше. А теперь она хотела лишь одного — как можно скорее исчезнуть отсюда.

В этот момент Стоув почувствовала знакомый запах автомобильного масла. В следующее мгновение она определила, откуда он исходит. Запах привел ее к забранному металлической сеткой забору, за которым стояло несколько официальных легковых машин и грузовиков, принадлежащих Мегаполису, причем их всех, как ей показалось, должны были ремонтировать. На вывеске было написано: «ТЕХНИЧЕСКОЕ ОБСЛУЖИВАНИЕ АВТОМОБИЛЕЙ». По верху забора проходила острая как бритва проволока, а широкие ворота были заперты на тяжелый висячий замок. Вдали слышался нараставший вой сирен. У нее оставалось совсем мало времени. Стараясь дышать глубже, она шла вдоль забора, пока не заметила то, что искала, — небольшое углубление под оградой, достаточное, чтобы сквозь него проползти на территорию. Не ощущая присутствия там людей, девочка легла на землю и благополучно проползла под забором в гараж.

Она подумала, что сможет провести ночь в кузове какого-нибудь фургона. Сирены выли все сильнее. Девочка внимательно осматривала одну машину за другой и тут увидела — белый фургон с гигантским языком, лизавшим мороженое в стаканчике. Она нажала на ручку двери крытого кузова. Дверь оказалась незапертой.

Закрыв за собой дверь, она оглядела свое новое убежище. Его вид пробудил в ней воспоминания, которые нельзя было назвать совсем уж неприятными. Ближе к кабине располагались сиденья, а напротив стоял длинный невысокий шкафчик, полный подушек, одеял, всяких закусок и лакомств. А еще там стоял небольшой холодильник.

Неужели и он был полон? Стоув открыла его, заглянула внутрь и широко улыбнулась — там было полно мороженого. Она взяла одно, развернула обертку и откусила кусочек. Мороженое оказалось клубничным.

В тусклом желтоватом свете Гюнтер Номер Шесть, казалось, был окружен зыбким ореолом. Он катил перед собой тележку по старым туннелям городских водостоков, проходивших в гигантских бетонных трубах, достаточно просторных, чтобы по ним свободно могла двигаться их небольшая процессия. Эти подземные артерии были давным-давно заброшены, о них уже все позабыли, кроме гюнтеров, которые ими пользовались. Правда, первые несколько сотен шагов по древней канализационной системе дались им нелегко — они испытывали невыразимое омерзение от зловонных испарений сточных вод. Некоторых от этого смрада даже вырвало. Но довольно скоро их провели через скрытый от посторонних взглядов проход, и всем стало гораздо легче, потому что шли они уже по сухому подземелью, где вони не чувствовалось.

— Почему мы все-таки не вступили в схватку? — удрученно спросила Талия.

— Там не свара кухонная заварилась, моя лапушка, — ответил ей Камьяр.

— Да уж, заварушка приключилась в самом центре Города, и очень обидно, что обошлись без нас.

Межан вздохнула, явно пытаясь выразить несогласие с подругой.

— Тебе любой предлог сгодится, лишь бы хоть нескольких клириков замочить.

— Да, и если она не возьмет себя в руки, рано или поздно кто-то из них и сам ее на тот свет отправит, — поддержал Камьяр.

— Тихо, Шана, не нервничай, — успокаивал Доббс тянувшую повозку лошадку. Громкие голоса и замкнутое пространство выбили ее из колеи.

Вдруг Доббс настороженно взглянул на остальных, и все смолкли.

Роун, слегка расслабившись, шел между Лампи и Мабатан, погрузившись в невеселые размышления. Он постоянно возвращался мысленно к каждому мгновению встречи со Стоув, и его, как в вязкую трясину, затягивали печаль и раскаяние. Его очень насторожил и напугал ее маниакальный, до смерти испуганный взгляд, явственная боль в голосе, когда она шептала его имя, и то, как сильно от нее разило снадобьем. Сколько она его, интересно, принимала? Не должен он был отдавать ей куклу, она все перевернула в ее душе, напомнила тот жуткий день, навсегда поломавший их жизнь. Он все время возвращался в памяти к тому моменту, когда передавал ей игрушку, вспоминая каждую деталь реакции Стоув. На личике ее в тот момент отразилась целая гамма противоречивых чувств — ненависть, испуг, печаль. Еще он почувствовал любовь и томление, но эти чувства, как он понял, сестра тут же попыталась подавить. Она ненавидела его так же сильно, как любила, думая, что он предал, бросил ее. А в чем-то она, возможно, ему даже завидовала. Но в чем? Он вновь и вновь прокручивал в памяти и подробно анализировал каждый миг встречи, каждый оттенок окативших его волной чувств сестры. Она могла завидовать тому, каким он стал, потому что ненавидела себя за то, во что превратилась сама. В чудовище.

— Они повредили твоей сестре рассудок, — сказала Мабатан.

Роун будто стряхнул с себя оцепенение.

— Обращенные?

— Я имею в виду не только обращенных, — ответила Мабатан.

— А кого еще?

— В ее теле живет еще одно существо, я почувствовала его присутствие.

— Это ловец видений, — проговорил Камьяр. — Стоув прошла сквозь Стену. Она напала на ловцов видений, а они напали на нее. Это Феррел. Так мне, по крайней мере, сказал Виллум.

От того, что его подозрения относительно ловцов видений подтвердились, Роуну легче не стало. Даже если это они ответственны за то, что стало с его сестрой, он должен смотреть правде в глаза.

— Чувства Стоув мне были предельно понятны. Проникший в ее тело ловец видений наверняка добавил ей проблем, но ее несчастье не в этом. Причина злобы, которая охватила ее и спровоцировала на это нападение, кроется в ней самой.

— Она своим разумом сделала не больше, чем ты мог бы сделать своим оружием, — сказала Мабатан.

— Если бы там не было клириков, если бы ей не на кого было излить свой гнев, думаю, она могла бы обратить его против меня.

— Я видел ее только краем глаза, — сказал Лампи, — но мне показалось, что она выглядела не злой, а печальной.