Мабатан ухватилась руками с двух сторон за бортики лодки и без видимых усилий подняла ее над головой. Поправив лодку так, чтобы центральная скамья уперлась ей в плечи, девушка пошла вперед по еле заметной тропинке. Со стороны были видны только ее тело и ноги. Роун с Лампи последовали за ней. Вскоре кедровая роща и сладковатый запах деревьев остались позади.

Через некоторое время они вошли в густые заросли высоких кустов с острыми шипами, и Роун с неприязнью вспомнил о ползучей лозе, которая однажды чуть его не погубила.

— Что случится, если коснешься одного из этих шипов? — спросил он Мабатан.

— Если коснешься шипа, можешь уколоться, — глухо донесся ее голос из-под корпуса лодки.

— И все? А яда в них нет? — Подойдя к одному из растений, Лампи вдохнул его запах. — Я так думаю, им для защиты хватит и этой вони.

— Это запах тяжелой работы, — возразила ему Мабатан, но объяснять ничего не стала.

Ускорив шаг, она бодро и легко зашагала дальше по извилистой тропе.

Что-то в этом терновнике показалось Роуну знакомым. Присмотревшись, он вспомнил:

— Это же растения, которые чистят почву! Я читал о них в книге отца, а потом рассказывал про эти кусты брату Аспиду. Он организовал их посадку, чтобы очистить зараженные земли. Меньше чем через год они снова стали давать урожай.

— Во время Мерзости эти почвы пострадали гораздо сильнее, чем в других районах. Это бабушка моя посадила здесь терновник, еще когда была молодой. — В голосе Мабатан слышались печаль и грусть-Чтобы эта земля очистилась совсем, нужно еще десять лет. А когда растения сделают свое дело, они завянут.

— Не самое справедливое вознаграждение за проделанную работу, — заметил Лампи.

— Наградой им служит сама работа, — ответила Мабатан.

Когда они дошли до небольшого озера, полуденное солнце так жарко прогрело воздух, что стало трудно дышать. Мабатан сняла лодку с плеч и опустила ее на воду, чуть покрывавшую густые водоросли.

Лампи с мрачным юмором пробурчал:

— Час от часу не легче… Неужели нам придется грести в этих зарослях?

Смрад над озером стоял такой, что Роун изо всех сил сдерживал рвотные позывы.

— Нам за эту вонь надо благодарить судьбу — из-за нее люди в эти места заглядывают нечасто. — Мабатан достала стальную фляжку и вылила из нее немного жидкости на узкие полоски ткани. Протянув их Лампи и Роуну, девушка сказала: — Это настойка из мать-и-мачехи, шалфея и васильков. Прикройте тряпочками рот и нос — сразу станет легче дышать. Они будут отфильтровывать всю ядовитую гадость. А если на вас попадут капли воды, быстренько вытрите их этими тряпочками. — Подойдя к огромному бревну, она отвалила лежавший рядом с ним камень, вынула из потайного углубления два весла и дала по одному Лампи и Роуну. — На этот раз можете грести. Если, конечно, умеете, — с улыбкой добавила она.

— Как-нибудь справимся, — отозвался Лампи, залезая в лодку. — Мы уже так переплывали озеро.

Роуну от этих воспоминаний стало не по себе.

— В Праведном озеро использовали как кладбище.

— Тогда вас не удивит то, что вы здесь увидите, — ответила Мабатан.

Они аккуратно гребли по воде, заросшей оранжевыми водорослями, стараясь, чтобы в лодку не брызнула ни одна капля. Стоявший в воздухе смрад вполне соответствовал унылому ландшафту. Они надеялись, что за поворотом узкого озера откроется другая картина, но надежды оказались напрасными.

— Вонь здесь еще сильнее, — пробормотал Лампи.

— К тому же, — добавил Роун, — здесь нас могут поджидать и другие опасности.

Озеро стало таким узким, что, казалось, через него без труда можно было перебросить камень. Заросшие высокими камышами берега вполне подходили для того, чтобы в них можно было устроить засаду. Роун пристально вглядывался в окрестности, чутко прислушиваясь к доносившимся звукам. Но до слуха его доносилось лишь жужжание стрекоз, тихое шуршание листвы, опадавшей в озеро, и шорох мышей, пробиравшихся сквозь заросли травы на берегу. Так они и плыли без всяких приключений до самого захода солнца, обозначившего конец дня. Только очень болели руки…

Заметив скалистый гребень, преграждавший им дальнейший путь по озеру, Роун молча дал друзьям сигнал сушить весла. Он указал им на какие-то подозрительные фигуры, маячившие у скалы, и еще внимательнее стал присматриваться к берегу. Но реальной угрозы юноша не почувствовал. Когда Мабатан неспешно подвела лодку к берегу, оказалось, что это были разлагавшиеся трупы двух человеческих существ.

Роун вышел из лодки и осмотрел тела мужчины и женщины, которые умерли примерно в том же возрасте, что и его родители. Их отсыревшая одежда была непритязательной, руки и ноги уже почти растворились в ядовитой озерной воде. Он заметил сероватую вздувшуюся кожу и раскрытые провалы рта, и то, что у обоих было перерезано горло. Склонившись к трупам, он закрыл им невидящие глаза и начал читать молитву по усопшим:

— Чтоб любовь, что вы дарили…

— Наемники? — прошептал Лампи, перебив Роуна. Мабатан внимательно оглядела раны на шеях покойников.

— Нет, — ответила она. — Наемники привыкли сражаться. Они не перерезают фермерам горло.

Это работа посланцев Города. Так могут поступать лишь те, кто видит мир чужими глазами.

Лампи в недоумении пожал плечами.

— Клирики? Но раньше они никогда не отваживались так глубоко забираться в Дальние Земли.

— Все меняется, — ответила ему Мабатан. — За последние полгода я не раз видела их в этих краях. — Внезапно она замерла и принюхалась. — Надо уходить! Они близко.

— Роун, — поторопил Лампи друга.

Не обращая на них внимания, Роун завершил молитву.

— Быстрее, — подгоняла Мабатан.

До них уже отчетливо доносился шум мотора, и Роун сбросил одно тело в озеро. Лампи схватил его за руку.

— У нас нет больше времени!

Мабатан вытащила лодку на берег. Рев двигателя раздавался уже совсем недалеко. Они скользнули в камышовые заросли и затаились.

Внезапно рокот мотора стих. Лежа на бурой листве в зарослях камыша, трое путешественников в шесть глаз молча наблюдали за тем, как плоскодонный катер бесшумно скользил в ядовитой воде в направлении лежавшего на берегу трупа. На нем были трое мрачных мужчин, облаченных в синие одежды. Один из них сквозь прицел арбалета внимательно оглядывал озеро. Второй, вооруженный копьем с острым наконечником, вышел на берег совсем рядом с тем местом, где схоронились друзья. Третий, самый высокий, со свирепой рожей и совиными глазами, сошел с лодки, присел у трупа и пристально вглядывался в прибрежные скалы. Неужели Роун оставил какой-то след? Клирик перевел взгляд на мертвое тело. Рука его скользнула по ноге женского трупа, потом он провел ею по ее разорванной куртке, коснулся рук и на минуту замер, внимательно изучая лицо. Он дотронулся пальцами до век женщины, которые совсем недавно сомкнул Роун. Клирик был так близко, что юноша отчетливо видел отточенное как бритва лезвие копья, напряженную шею мужчины и вздувшийся валиком блокиратор у него над ухом.

Внезапно взмахнув руками, клирик столкнул тело со скалы в воду и смотрел, как оно медленно растворяется в кислотной жиже. Потом, удовлетворенный этим зрелищем, он двинулся к спутникам. Все вместе они протащили катер немного вдоль скалистого берега, прыгнули в него, включили мотор и уплыли.

Мабатан, погрустневшая, первая выбралась из зарослей камыша.

— Раньше я редко видела в этих местах путешественников. Теперь здесь стали появляться клирики на моторных катерах. Дальше нам плыть нельзя, придется идти пешком.