— Ну конечно. Я ведь видела женщин, с которыми вы встречались, и могу представить, какие у вас требования.
Марк не удержался от улыбки.
— Судя по всему, не можете, — сказал он, водя кончиками пальцев по ее ноге. — Так знайте, котенок, что если женщину, до сих пор пробуждавшую во мне самое сильное желание, оценить в десять баллов, то вы будете где-нибудь в районе девяноста двух.
Ким опустила голову. Ей хотелось смеяться от радости.
— И сужу я только по вашим поцелуям. Представляю, что может быть в постели…
Глаза его заблестели, он, не отрываясь, смотрел на Ким. Она склонилась к нему, влекомая его хрипловатым шепотом и желанием, горевшим в его глазах. Фраза Марка повисла в воздухе, губы их снова слились в поцелуе, от которого Ким содрогнулась.
Когда Марк наконец оторвался от нее, у Ким не было сил пошевелиться. Она медленно открыла глаза и улыбнулась. Но Марк не улыбнулся ей. Вид у него был подавленный.
— Теперь вы понимаете, почему нам нельзя больше жить под одной крышей?
Судя по его голосу, страсть Марка еще не улеглась, однако Ким уловила в нем также гнев и досаду, которые очень ее удивили.
А Ким все сидела на ковре. Ей сразу стало холодно и одиноко.
— Н-нет, не понимаю.
Марк пригладил растрепавшиеся волосы. У него был такой взгляд, словно его преследует какая-то навязчивая идея.
— Ким, эти… эти отношения не могут продолжаться. Мое дело — помогать вам. Но никак не пользоваться своими преимуществами.
— О каких преимуществах вы говорите, когда я сама…
— Вы не хотите понять.
— Но что я должна понимать? — срывающимся голосом проговорила Ким.
— А то, что вы сейчас слишком легкая добыча. Вы молоды, никого близких у вас нет, к тому же оказались в незнакомом городе без средств к существованию. Вас предали все, кто значил хоть что-нибудь в вашей жизни. И вот он я, человек, который стал для вас всем, чего вам так недоставало, — матерью, отцом, другом, возлюбленным.
— Нет, это не так, — с трудом проговорила Ким.
— Не так? Боюсь, что в голове у вас сейчас все перемешалось и вы просто не можете этого видеть. Любой на вашем месте чувствовал бы себя так же. Но я не хочу усугублять ваше состояние, не хочу всю жизнь потом раскаиваться.
Ким с сомнением взглянула на Марка.
— Может быть, у меня и в самом деле в голове все перепуталось, но до вас мне все равно далеко. Во всяком случае, что такое физическое влечение, мне объяснять не надо.
— Не буду с вами спорить, Ким. Вы обольстительная женщина и способны возбудить любого мужчину, особенно если он живет с вами рядом. Именно это я и пытаюсь вам втолковать.
Поначалу Ким восприняла только слова «обольстительная женщина». Однако постепенно до нее дошло, что хочет сказать Марк. Если он и сделал ей комплимент, то означает он лишь одно — что Марк не считает свое влечение к ней чем-то серьезным. Естественная реакция нормального мужчины, больше ничего. До нужного уровня она все равно не дотягивает. Слишком молода. Слишком неискушенна. Слишком то, другое, третье… А самое противное, что, отвергая ее, Марк прикрывается альтруистскими соображениями.
— Вы правы, — холодно сказала Ким, в который раз проглотив обиду.
Когда же она, наконец, поумнеет? Ведь Марк уже повел себя так однажды, в Брекенридже. Но она успела забыть, как плохо ей тогда было, и зашла еще дальше. И стало еще хуже.
— Нисколько в этом не сомневаюсь. Лучше нам держаться на расстоянии, Ким.
Боль внутри все росла. Пусть Марк говорит, что боится травмировать ее, когда она так уязвима, — на самом деле она просто ему не нужна, как и всем остальным.
— Давайте поедим, — предложила Ким. — Потом я позвоню Митчеллам и договорюсь о встрече.
Вот теперь действительно нужно уходить.
Два дня спустя Марк вставил в рамку фотографию Ким, где она была снята в день окончания школы, и украсил ею свой письменный стол. Фотографию пришлось брать с бою, поскольку Ким не желала, чтобы кто-нибудь видел, какой уродиной она была в семнадцать лет. Уродина! Обхватив рукой подбородок, Марк улыбался со смешанным чувством горечи и удовлетворения. На фотографии Ким была совсем юной, с короткой стрижкой, но и тогда уже могла свести с ума кого угодно!
Марк сцепил руки на затылке и откинулся в кресле, прислушиваясь к тишине дома. Ким съехала утром, когда он находился на работе. Марк был рад, что не присутствовал при этом.
Он в десятый раз за этот вечер повторил себе, что сделал все правильно. В жизни Ким сейчас трудная полоса, она очень чувствительна ко всему, и нечего добавлять ей сложностей. А это непременно случилось бы, останься она в его доме. Слишком сильно их влечет друг к другу. Марк прикрыл глаза. Ничего подобного он и вообразить не мог. В присутствии Ким он словно теряет рассудок, не может ничего делать, сжигаемый единственным желанием. И Ким, естественно, ждет от него больше, чем он может себе позволить. С этим нужно кончать.
Марк прошелся по своему новому кабинету. Если уж быть до конца откровенным, то есть и другая причина, заставившая его расстаться с Ким, только он боялся над ней задуматься. Причина эта — Мириам и его изменившееся отношение к ней.
Он очень надеялся, что каждая из них будет существовать для него как бы отдельно и он сможет любить их обеих. Но чем больше он узнавал о Ким, тем больше убеждался, что не может воспринимать Мириам вне связи с Ким.
Испытывать неприязнь к сестре ему совсем не хотелось. Других родственников у него не осталось. В них течет одна кровь, у них общие воспоминания — ферма, родители, пыль прерий, скудная еда и ночные мечтания под звездным небом.
Но последняя ее выходка уже ни в какие ворота не лезет. Мало того, что она поступила подло по отношению к Ким, но она использовала для этого его, Марка. Втоптала в грязь любовь и доверие, связывавшие их все эти годы. Когда Мириам поступала подобным образом с другими людьми, он оправдывал ее тем, что жизнь ее не балует и ей приходится любыми средствами держаться на плаву. Но теперь подобные оправдания не годились. Так цинично воспользоваться им, обмануть его, словно он случайный для нее человек!
Марк взял со стола фотографию, сделанную в день окончания им колледжа. Сердце словно сдавило. Какая жестокая ложь — сказать, что едет сюда, чтобы быть ближе к нему. Теперь он понимает Ким. Его ведь обманули так же ловко, как и ее.
Марк поставил фотографию на место, чувствуя, как начинает болеть голова. Несправедливо обвинять Ким в том, что он разочаровался в сестре, да он и не винит ее. И все-таки, если бы Ким здесь не появилась, Мириам осталась бы для него такой, какой была все эти годы.
Подсознательно он этим и руководствовался, когда искал Ким работу. Она для него теперь постоянное напоминание об обмане Мириам, а если ее не будет рядом, то и обмана как бы не было. Марк не был уверен, что ему удастся создать себе новую иллюзию, но очень к этому стремился.
Марк нашел в столе таблетку аспирина и собирался уже подняться, но зазвонил телефон.
— Привет, дружище.
— Боб? Чем порадуешь?
Боб был полон новостями. Вчера он посетил супружескую чету, приобретшую дом Мириам, и выяснил, что та оставила в доме несколько коробок, предназначенных, вероятно, к отсылке. Не зная, что это за коробки и почему их оставили в доме, новые жильцы открыли их.
— Им не понадобилось особых умственных усилий, чтобы сообразить, что вещи принадлежат какой-то девушке, — сказал Боб.
Последняя надежда рухнула, но выразилось это только в том, что Марк щелкнул шариковой
