Снова и снова оглядываясь сейчас в прошлое, туда – на несколько месяцев назад, Петр конечно понимал, что во многом его позиция была абсолютно справедливой – ведь это не он изменял Лере, это она почти год встречалась с другим мужчиной… И все же, какую-то часть вины он с себя не снимал. Он прекрасно понимал, что будь у них с Лерой все идеально гладко, она бы никогда в жизни не стала встречаться с другим. Он снова вспомнил, как она уходила из дома, тогда – в январе.

«А ведь я как циничный мерзавец лежал тогда на кровати и, заложив руки за голову, равнодушно наблюдал за тем, как она собирает свои вещи. Именно тогда нужно было встать и остановить ее. Поговорить, выяснить все, успокоиться… Взять тайм-аут… Разъехаться на время… Сделать хоть что- нибудь… Но понимание об этом пришло, к сожалению, только сейчас, когда ее уже нет… Во всем виновата моя идиотская привычка – уйти от проблемы, не замечать ее, в надежде, что все разрешится само собой…»

«Убежал, называется, от проблемы…», – горько усмехнулся Петр, – «теперь до конца жизни буду тащить на себе груз ответственности за то, что с ней случилось»

Его половинки – «Петр-правильный» и «Петр-бунтарь» почему-то скромно помалкивали. Они вообще не появлялись уже очень давно, с февраля – точно… А ведь сейчас их спор мог бы принести Петру огромную пользу. Но они все не появлялись… Вполне возможно, что сейчас их мнения абсолютно совпадали. А может быть, столкнувшись с по-настоящему серьезной проблемой, они растерялись и просто не знали, как на нее отреагировать.

«Два труса!», – подумал вдруг Петр, – «когда вы нужны, вас почему-то нет!»

В кармане пальто однократно завибрировал мобильный телефон. Петр вытащил его и увидел, что это пришла СМС-ка от Егора. Словно чувствуя, что сейчас творится в душе у Петра, верный друг прислал несколько слов, очень нужных ему в эту минуту:

«Держись! И запомни – ты ни в чем не виноват!»

Петр тяжело вздохнул:

«А может, и правда не виноват?.. Эх, знать бы наверняка – кто прав, а кто виноват… Знать бы наперед – что делать, а что не делать… Никто же этого не знает… Разве что великий Райан Эльпако…»

Он еще раз вздохнул и принялся распаковывать сумку.

Покончив с вещами, он сел за журнальный столик, положил на него записную книжку и ручку, и задумался, откинувшись на спинку кресла и закрыв глаза.

«Итак. Леру, конечно же, очень жаль, но ее уже не вернешь, ну а я не имею никакого права расслабляться! У меня сейчас одна-единственная цель – заставить Веронику уничтожить все эскизы рекламы для магазина «Аэлита», которые она уже сделала к этому дню, и убедить ее разработать для «Аэлиты» любую другую рекламу, в которой не было бы места для всей этой нечисти. Цель ясна. Теперь нужно придумать, каким образом мне все это провернуть. Подойти к Веронике и сказать, что «я прилетел из будущего и знаю, что через несколько дней твоя новая реклама убьет тебя, трех девушек-моделей и уничтожит весь Н-бург»? Абсурд! Она тут же вызовет скорую помощь и меня упекут в психушку. Другие варианты?»

Петр встал и начал нервно ходить по номеру взад-вперед. В какой-то момент он случайно бросил взгляд в окно. Шторы сейчас были раздвинуты, и окно лишь слегка прикрывал прозрачный тюль. Петр нахмурился. Ему вдруг показалось, что над Центральной улицей медленно проплыла большая овальная тень. Он сорвался с места, подбежал к окну, задрал голову наверх, но ничего не увидел. Небо по-прежнему было чистым. Петр облегченно вздохнул и снова уселся за столик.

«Стоп! – вдруг осенило его, – если верить рассказу владелицы фотосалона, Нины, с которой я разговаривал в своем видении, то свой окончательный рисунок Вероника должна принести ей только завтра, в первую половину дня. И только после этого она отнесет его гендиректору магазина «Аэлиты», а уже к 1-му ноября по этому эскизу сделают рекламный щит, который тут же и повесят на улице. Получается, что до того момента, как рекламу увидит Нина, кроме самой Вероники ее никто больше не видел? А что, если…»

И Петр придумал свой хитроумный план. Кое-что набросав в блокноте, он закрыл его, посмотрел на часы и подумал:

«Похоже это единственно возможное решение в моей непростой ситуации… Но это – завтра! Сегодня – прогулка по Н-бургу!»

На часах было 17.30. Петр накинул пальто и вышел на улицу, минуя Аллу Степановну, которая смотрела по телевизору какое-то шумное, истеричное ток-шоу, и в момент, когда Петр шел по коридору, раздраженно выкрикнула, обращаясь, видимо, к участникам шоу:

– Да он же первый начал! Вы что там, с ума посходили, что ли? Идиоты!.. Эй, ведущий! Ну ты-то куда смотришь?!

Сразу свернув влево, Петр дошел до магазина «Аэлита», убедился, что бетонный столб еще свободен от любых рекламных щитов, и проследовал дальше. После перекрестка он миновал Драмтеатр и замедлил шаги, не доходя десяти метров до здания соцслужбы, где должна была работать та симпатичная девушка из его видения – Катя.

«Если все в этом городе полностью повторяет мое видение, то вполне возможно, что на свете существует и эта девушка из соцслужбы», – с надеждой подумал Петр.

Так он думал уже несколько месяцев, с тех самых пор, когда выяснил, что Н-бург вполне себе реальный город, да в нем еще и проживает Вероника – полная копия той Вероники, которую он умудрился похоронить во время своей «прошлой поездки в Н-бург». Прохаживаясь сейчас мимо массивных дверей соцслужбы, Петр с волнением и нетерпением смотрел на часы – в 18.00 должен был закончиться рабочий день и тогда работники соцслужбы начнут выходить на улицу. Когда стрелки часов подобрались к шести, Петр перешел на противоположную сторону улицы и встал за толстым деревом, взволнованно наблюдая за входными дверьми соцслужбы.

Наконец, из дверей начали выходить люди. В какой-то момент Петр вдруг увидел трех очень похожих друг на друга женщин с одинаковыми прическами – гигантскими красно-коричневыми узлами волос на макушке.

«Шаристы!», – радостно узнал он в них Катиных коллег.

Он почти наполовину высунулся из-за дерева и во все глаза уставился в постоянно открывающуюся и закрывающуюся, громко хлопающую дверь. Ровно через минуту на улицу выскочила Катя. В жизни она была точно такой же красоткой, как и в его видении, даже еще красивее… Сердце у Петра замерло. На него с утроенной силой нахлынули все те же чувства, которые он испытывал к Кате в своем январском видении. Петр судорожно вздохнул и еле сдержал себя, чтобы не выскочить из своего укрытия и не подбежать к Кате.

«Стоп! Так ведь нельзя – вдруг появиться из-за дерева и бежать знакомиться с девушкой», – остановил он сам себя, и снова спрятался за дерево, – «так я ее напугаю. Это я ее хорошо знаю, но ведь она понятия не имеет, кто я такой и откуда я взялся»

Сделав шаг назад, Петр почти полностью укрылся за деревом. Он все стоял и смотрел вслед этой девушке, такой знакомой и абсолютно незнакомой одновременно.

«Подойду и просто познакомлюсь, как в первый раз… Что здесь такого? Имею полное право. Приглашу в кино, кафе. Не убьет же она меня за это? Но сделаю я это не сегодня…»

Увидев Катю в реальной жизни, он уже подсознательно ощущал, что, не познакомившись с ней, он из Н-бурга не уедет. Но сначала он должен был выполнить свою главную миссию, для чего он здесь, собственно, и появился – ему нужно было спасти Веронику и весь этот город.

Катя уже исчезла в дверях маршрутного такси, а Петр все стоял и мечтательно смотрел ей вслед. Неожиданно он услышал за своей спиной чей-то очень неприятный смех. Он резко обернулся и увидел совсем неподалеку трех высоких молодых людей в одинаковых черных куртках и штанах, и с двойными ирокезами на необычно маленьких головах. Один из них стоял за соседним деревом и смешно копировал Петра. Подавшись вперед и сделав глупое лицо с идиотской улыбкой, он, вытаращив глаза, тоже смотрел вслед Кате. Двое других стояли рядом и, согнувшись пополам, хохотали над первым.

– Эй, пародисты! – выкрикнул Петр, – щас ирокезы повыдергиваю!

Без умолку смеясь, парни отбежали на безопасное расстояние и обернулись, правой рукой синхронно показав ему оскорбительный жест: