Название 'Manhole' ('Люк') было выбрано нарочно, чтобы позлить феминисток[51]. А испанский текст был написан для меня. Песня была записана в 'Olympic Studios' в Лондоне; мы пригласили симфонический оркестр и волынщиков в килтах - крутизна! Главный волынщик, типичнейший шотландец с густой окладистой бородой, сразу же достал бутылочку виски - он пил его с утра до вечера и не напивался! Было весело; альбом оказался творческим успехом, но провалился коммерчески.

Спустя год я все еще не знала, чем заняться, что дало Полу возможность объединить меня с другими такими же неудачниками в 'Jefferson Starship' - как оказалось, машинку для штампования 'золотых' дисков. Аномальные наркотические грезы песен 'Airplane' как-то незаметно переросли в вялые стенания, типа 'мальчик с девочкой дружил' - пост-хипповые годы были богаты на такого рода поп-продукцию. Марти оказался в своей стихии, а я... Я обратила свою страсть на нашего молодого светорежиссера.

Почему-то Джону Барбате приспичило рассказать Полу, что Скип не только гетеросексуал, но 'взаимодействует' с вашей покорной слугой не только как с 'коллегой'. Я думаю, Пол старался не замечать очевидных вещей, но слова Джонни отрезвили его. Он, понятно, спохватился - и уволил Скипа. Пока искали замену (не так-то просто найти светорежиссера, знающего все ваши песни и хорошо умеющего обращаться с сотнями ламп и прожекторов одновременно), я металась по стране за Скипом. Ночь в Детройте (концерт), на следующий день лететь в Чикаго (там Скип ставит кому-то свет), потом быстро в Нью-Йорк (снова концерт) и в Вашингтон (к Скипу)... За три месяца я потратила на перелеты больше, чем за весь предыдущий год!

В одном из гостиничных номеров я как-то присела на край кровати и задумалась: до каких же пор я смогу продержаться в таком ритме, пока не взорвусь?

Когда наше турне закончилось, 'Jefferson Starship' вернулись в Сан-Франциско. Скип в это время работал с группой Стивена Стиллза, и мы с моей подругой Салли решили слетать на Аляску, где они выступали. Старушка Салли, как оказалось, интересовалась Стивеном и его клавишником, Джерри Айелло. Полу мы сказали, что собираемся пару дней провести в Кармеле, в мотеле 'Кабанья голова', которым владел Клинт Иствуд[52]. Никто из нас не был знаком с Клинтом, так что я не знаю, почему мы решили придумать именно это. Но - сработало! Проблема - или самое веселое, как посмотреть - заключалась в том, что для того, чтобы добраться до Анкориджа, нам пришлось четыре раза пересаживаться с самолета на самолет пяти различных авиакомпаний (вот уж не знаю, как это получается, разбирайтесь сами). Поудобнее усаживаясь в салоне очередного лайнера, мы с Салли первым делом проверяли их запасы выпивки, поэтому еле доползли до отеля.

Когда мы добрались, наконец, до комнаты и позвонили Скипу, наше состояние его ничуть не встревожило. Он ворвался к нам в комнату в пожарном шлеме с мигалкой! Хотя мы с Салли иногда напивались до зеленых чертей, Скип, все-таки, был ветераном. Он же работал с чемпионами!

Когда Скип занял должность исполнительного директора 'The Who', вся группа напилась и решила устроить ему 'прописку' - они потребовали, чтобы он достал огнетушитель и с помощью его струи вынес из гостиничного номера в коридор диван! Скип принял вызов и даже пошел за огнетушителем, но, едва он разбил стекло ящика, где лежал огнетушитель, сработала сигнализация. Охрана прибыла прежде, чем Скип успел переместить диван...

Приехав на Аляску, мы с Салли были готовы 'встряхнуть' тундру, но Скипу нужно было работать. Пока он руководил подготовкой сцены и прочими предконцертными делами, Джоуи Лала (барабанщик Стивена), Салли и я вышли на двадцатиградусный мороз посмотреть, где разворачивалось действие 'Зова предков'[53]. Мы шли по заснеженным улицам, и вдруг прямо перед нами приземлился лицом в снег огромный детина. Еще более здоровенный вышибала с посмотрел на него с отвращением и вытер руки, как будто выбросил из бара мешок, полный крыс. Я пробормотала: 'А вдруг он тут насмерть замерзнет?' Но Джоуи заметил, что здесь до сих пор царят 'суровые законы границы'. Кроме того, принятая доза алкоголя спасет его от посинения, по крайней мере, до тех пор, пока он не доберется до следующего бара.

Скип же подтвердил свою способность заниматься тремя проблемами одновременно. Во-первых, ему нужно было заботиться о Коньячных близняшках (Салли и Грейс), во-вторых, у него были концертные дела (тур-менеджер куда-то исчез). Кроме того, в Сиэтле, на обратной дороге, он успел спасти одного из музыкантов от самоубийства, схватив его, уже выпадавшего с балкона, за штаны. Все это, плюс работа светорежиссера - впечатляет!

Мы с Салли вернулись домой под Рождество, как раз успев немного побыть 'хорошими мамочками' для Джесси (сына Салли от Спенсера) и Чайны. Джесси был ровесником моей дочери, а мы с Салли были в возрасте Бивиса и Батт-хеда. Мы любили своих детей, но и сами еще не наигрались.

Некоторое время я скрывала нашу со Скипом связь, но в конце концов решила, что это попросту нечестно. Решив, что дальше все будет по-честному, я нашла себе домик в Сосалито, позвонила штатному водителю 'Jefferson Starship' Майку Фишеру и попросила подъехать в наш дом на Скале. Потом я поговорила с Полом. Я сказала, что дальше так жить не могу и уезжаю отсюда в течение дня.

Грустно, конечно. Но сожалений не было.

Хотя все это было неприятно Полу, я уверена, что он и сам подумывал о таком развитии событий; ведь виноваты-то всегда оба. Кое-кто из психологов, конечно, с этим не согласен, но я считаю, что оставаться вместе 'ради ребенка' не стоит: это создает крайне неприятную атмосферу в доме, детская психика страдает, а семья все-таки разваливается. Я очень рада, что мы с Полом не дрались из-за Чайны, каждый уделял ей столько внимания, сколько мог.

Мы с Салли въехали в новый дом, который она назвала 'Дворец сочетаний'. Скип жил там, когда не ездил на гастроли. Так продолжалось до тех пор, пока его снова не взяли в команду 'Jefferson Starship'. Это решение было естественным - ведь он же был лучшим, другого такого профессионала найти так и не удалось. Теперь, уже живя совместно, мы могли спокойно ездить на гастроли с группой и начать решать бытовые проблемы. Во всех гостиницах я по-прежнему селилась отдельно, тщательно охраняя собственную свободу и предпочитая выть на луну и, буквально, ходить по краю в одиночку.

Опасные эксперименты с собственной жизнью вовсе не означают, что человеку плохо или что он ненавидит собственное тело. Может быть, он, самым примитивным способом, пытается стать частью космоса, изменить себя изнутри - или просто повысить уровень адреналина в крови. 'Прыжки Тарзана', автогонки, астронавтика, работа до обмороков, прием наркотиков, форсирование Ла-Манша - все это придумано людьми, пытающимися выйти за так называемые 'границы'. Иногда это приводит к открытиям, навсегда меняющим облик культуры. А иногда так и остается очередной попыткой хвастливого индивидуалиста вписать свое имя в историю.

Кто знает, что получится...

Когда мы были где-то на Среднем Западе, разразилась гроза, страшнее которой я никогда не видела. Небо постоянно освещалось сполохами. Серые, синие, черные и белые облака прорезались вспышками молний. А над всей этой высоковольтной иллюминацией царили мощные раскаты грома.

Мне хотелось стать частью этой величественной картины - моя обычная реакция. Я открыла окно, скинула с себя всю одежду, залезла на подоконник и стала кричать, как обезумевший болельщик на стадионе, наблюдая за битвой титанов. Обнаженным телом я чувствовала дождь и ветер, грохот заставлял трепетать мою грудь, волосы разметались, закрывая лицо, мой крик с трудом прорывался сквозь громовые раскаты... На несколько мгновений я стала частью постановки настоящего хореографа...

Это было фантастично - до тех пор, пока я не услышала сухой голос разума.

Он говорил тем тоном, который обычно используют стражи порядка, разговаривая с беснующейся толпой: 'Грейс, это я, твой барабанщик, Джон Барбата... Пожалуйста, вернись в комнату!' Не знаю, может быть, он решил, что я собираюсь спрыгнуть вниз, или уже подумывал, где найти новую вокалистку, но мои действия ему не нравились. Оно и понятно: я не гимнастка, и он сомневался в моей способности удержать равновесие.

Короче, я слезла с подоконника и могу теперь рассказать эту историю. Я не так уж люблю природу, но иногда так трудно удержаться...