И все это время его пьянил запах любимой женщины.

Больше ждать Джаред не мог. Он встал, и Ава, взяв его за бедра, притянула мужчину к себе.

— Довольно этого. Я хочу почувствовать тебя в себе.

Со всей силой сдерживаемой так долго страсти он вошел в нее.

Ава почувствовала, будто умерла и попала на небо. Она закричала в темноту ночи, словно Джаред пронзил не только ее тело, но и душу. А возможно, так оно и было. Их тела так идеально подходили друг другу, что Аве хотелось плакать от избытка чувств, которые переполняли и душили ее.

Наклонив голову, Джаред взял в рот ее сосок и начал его слегка покусывать. Ава откинула голову назад, вцепившись в перила. Ноги не держали ее.

Она порывисто вдохнула, чувствуя, как тепло внизу живота превращается в пламя. В голове взрывались яркие вспышки, Ава стремительно неслась к бурному водопаду неземного наслаждения. Наконец ее тело пронзила сладкая судорога, и она низко гортанно закричала.

Джаред не заставил себя ждать. Его движения стали быстрее и мощнее, и Ава почувствовала его освобождение.

Немного отдышавшись, они вернулись в реальный мир. Звуки ночи опять стали слышны, а легкий ветерок овевал их разгоряченные тела.

— Я всегда любил твои стоны, — хрипло сказал Джаред, почти не отрывая губ от ее шеи.

Она улыбнулась.

— Надеюсь, мы не разбудили Лили, — улыбнулась Ава.

Джаред тихонько засмеялся.

— Вернее было бы сказать, что ты не разбудила Лили.

Немного отстранившись, она шутливо хлопнула его по руке. Джаред, как обычно, приподнял одну бровь.

— Это ведь ты шумела, Томпсон, признайся.

— Ты тоже не очень-то тихо себя вел.

— Не беспокойся. — Он наклонился и нежно поцеловал ее в губы. — Наша дочурка крепко спит.

Наша дочурка… Надо собрать всю волю в кулак, чтобы не растаять прямо здесь, под этим вечным небом, под томным взглядом мужчины, которого она так любит.

— У нее сегодня был чудесный день.

— Да, она мне рассказывала.

— Очень не хочется так говорить, но Лили просто в восторге оттого, что у нее появился дедушка.

Губы Джареда превратились в тонкую линию.

— Пожалуйста, не делай такого выражения лица, — сказала Ава, чувствуя, как в ней поднимаются противоречивые эмоции. — Я действительно думаю, что он изменился.

Джаред на секунду замер, потом отступил назад и быстро натянул брюки.

— Неужели так необходимо именно сейчас говорить о твоем отце?

— Почему ты так злишься на него? — не понимала Ава. — Если уж кому-то на него злиться, так только мне.

— Потому что Бен Томпсон — подлец.

Ава внезапно почувствовала себя очень обнаженной, подхватила с пола свою одежду и прижала ее к груди.

— Наверное, его есть в чем упрекнуть, но свое слово он держит, — горячо проговорила Ава.

— Что ты хочешь этим сказать? — спросил Джаред.

— Он ведь заботился о вас с Муной до тех пор, пока вы не решили уйти с ранчо, не так ли?

— Твой отец вышвырнул нас вон со своей земли через неделю после твоего отъезда.

— Что-о?! — Ярость стала просачиваться в ее разгоряченную кровь.

— Как он не хотел видеть свою внучку с примесью индейской крови, точно так же он не хотел видеть и ее отца, который служил бы постоянным напоминанием об этом.

Панический страх — тошнотворный, обессиливающий — подступил к горлу Авы.

— Нет, он не мог так поступить, — выдавила она.

— Он так поступил.

Ава с трудом держалась на ногах. Она не хотела верить тому, что сказал Джаред, не хотела думать, что отец мог совершить такую ужасную вещь. Но в глубине души она знала, что это правда.

А после сегодняшнего…

Она вздохнула, охваченная глубоким разочарованием и отчаянием. Сегодня после ленча они с отцом замечательно поговорили. Он просил прощения за все, что он сделал и сказал, за то, к чему ее принудил. Но об этом своем поступке он не произнес ни слова…

Не поднимая глаз, она отошла от Джареда.

— Ты куда?

— Посмотреть, как там Лили. — Ава натянула свой топ.

— Ты вернешься? — Джаред пристально смотрел на нее.

Она ответила не сразу. Она хотела бы вернуться, но чувствовала себя слишком усталой, неуверенной и разочарованной в себе и в отце. Ей надо было побыть одной.

— По-моему, это не вполне благоразумно, — наконец сказала она.

— А, ну да. — В его голосе слышалась горечь.

Ночной воздух внезапно показался сырым и холодным.

— Джаред, это ради Лили. Если она вдруг рано проснется… и увидит нас, то… — Она подумала, что у дочки могут возникнуть те же надежды на будущее, что и у нее.

— Я понял, Ава. — Схватив свою рубашку, Джаред быстро перелез на свой балкон. — Спокойной ночи.

Он ушел. А она осталась. Опять одна. Но на этот раз она сама отослала его.

Ава изо всех сил старалась не дать воли подступившим к горлу слезам. Господи, да о каком будущем тут можно говорить? Есть ли оно у них вообще?

Джаред пожелал ей спокойной ночи. Она горько усмехнулась. Спокойная ночь… Она теперь уже забыла, что это такое.

Джаред напряженно прислушивался: Ава говорила по телефону с отцом. Она не знала, что он рядом, а ему так было лучше.

В семь часов утра Джаред услышал, как Ава ходит по кухне, варит кофе, как сняла телефонную трубку, но через секунду снова положила ее. Он в это время сидел на крыльце и любовался восходом солнца, и только когда услышал, что она заговорила, придвинулся вместе со стулом поближе к сетчатой створке двери.

Он был уверен: о чем бы Ава ни спросила отца, тот будет все отрицать.

— Я хочу услышать правду, папа.

Джаред чуть не рассмеялся. Как же, нужна этому типу правда!

— Я понимаю, что Лили устала и захотела домой, — продолжала явно взволнованная Ава. — Но несколько минут подождать было можно. Мне необходимо было услышать все до конца.

Джаред встал и заглянул в окно. Солнечный свет заливал кухню. Ава резко контрастировала с прекрасным ярким днем — бледная, с глазами, полными горя и смятения, она сидела на табурете, сжимая трубку в руках.

— Но почему? — спросила она прерывающимся голосом. — Почему ты заставил их уйти?

Джаред не верил себе. Бен сказал ей. Он действительно сказал ей правду.

— Ты на самом деле ждешь, что я поверю, будто ты изменился, избавился от груза предрассудков, который таскал столько времени?

Слыша горестные интонации Авы, Джаред почувствовал, что гнев в сердце несколько поутих, и был этим раздосадован. Черт бы побрал этого Бена Томпсона за то, что он испортил жизнь стольким людям!