– Подойди к камину, Дэвид. Видит Бог, я не испытываю к тебе добрых чувств, но и не хочу, чтобы ты умер от лихорадки по моей вине.

Он послушался, протянул руки к огню и оглянулся через плечо на Эмили.

– Дорогая, Мария уже вернулась домой?

– Да. Больше двух недель назад.

– И как она?

– О, эта девушка почти так же мила, как твой любимый дядя, – сухо ответила Эмили.

– Дорогая, что ты имеешь в виду? Эмили, ты выглядишь недовольной. Неужели у вас с дядей все так плохо?

– Плохо! – фыркнула Эмили, садясь в свое кресло. – Нет, Дэвид, все совсем не плохо! То есть если не считать, что твой дядя бросил меня в реку и чуть не утопил! Не считая того, что он разбил флакон духов моей матери, что брал меня силой – и не один раз! Нет, здесь все просто чудесно!

Лицо Дэвида исказилось от ужаса и недоверия:

– Господи! Мой дядя… так поступал?

– Да! Я чуть не умерла от его жестокости! Во имя Господа, Дэвид, зачем ты привез меня сюда? Ты же знал, что я похожа на Оливию!

Его лицо побелело.

– Как… откуда ты узнала…

– Приезжал Аарон Райс, требовал портрет Оливии, и я… нашла его.

– Понимаю. – Дэвид тяжело вздохнул и потер виски.

– Ты знал, что я на нее похожа?

Дэвид медленно подошел к креслу напротив Эмили и тяжело опустился в него.

– Полагаю, в тебе с самого начала было нечто неотразимое, Эмили. Но я действительно не увидел сходства, пока мы не приехали сюда и ты не подняла волосы наверх, как… как это делала Оливия.

Эмили подняла брови:

– Значит, вот почему ты был так потрясен! Тебе, должно быть, показалось, что ты увидел привидение! Я только сейчас вспомнила, что твой дядя начал преследовать меня в тот самый вечер. Даже противно думать об этом!

– Думать о чем? – озадаченно спросил Дэвид.

– О том, что твой дядя женился на мне, потому что я похожа на Оливию! Эдгар помешан на ней и, когда приехал Аарон, отказался отдать ему портрет Оливии.

Дэвид нахмурился.

– Не могу сказать, что меня это удивляет, Эмили. Дядя всегда враждовал с Райсом.

– И виноват в этом, несомненно, не дядя! – язвительно бросила Эмили. – Этот человек – животное, он со мной такое делал, Дэвид… – Ее передернуло от отвращения.

Дэвид наклонился вперед. Его лицо отражало искреннее сострадание.

– Эмили, я глубоко сожалею, что мой дядя так с тобой обошелся…

– Сожалеешь! Настолько ли глубоко, чтобы отвезти меня обратно в Хьюстон?

Дэвид густо покраснел.

– Ты знаешь, что я не могу этого сделать, Эмили.

– Почему же? Объясни!

Дэвид беспомощно развел руками:

– Эмили, будь благоразумной. У тебя нет средств на жизнь, нет защитника, кроме дяди…

– О, он великолепно меня защищает!

– Кроме того, ты теперь его жена. Я не могу просто так увезти тебя, против желания мужа. Если бы ты получила его согласие на отъезд, тогда я мог бы увезти тебя куда пожелаешь. Со временем все может наладиться, Эмили, – сделал Дэвид неуклюжую попытку ее утешить.

Она вскочила и подошла к окну, стараясь успокоиться. Дождь теперь лил как из ведра.

– Твой дядя меня ненавидит, потому что я напоминаю ему Оливию, и еще ненавидит за то, что я никогда не стану Оливией. Это… это безнадежно.

– Прости меня, – прошептал он. – Мне так грустно видеть тебя несчастной, Эмили. Но теперь я вернулся. И останусь до тех пор, пока не буду уверен, что дядя ведет себя как джентльмен.

При этих словах Эмили расхохоталась ему в лицо.

– В таком случае ты никогда не уедешь! – И из глаз ее брызнули злые слезы.

Дэвид прикусил губу, вид у него был крайне смущенный.

– Я сделаю все, что смогу, чтобы тебе стало лучше, дорогая. И возможно, мы сумеем добиться каких-то сдвигов с Марией. Скажи, какой она показалась тебе после возвращения домой?