'Вот это то кушанье', сказал Афанасий Иванович, ~ но он собирал все усилия, желая удержать ее.

РЛ1 — блюдо [начал он]

'Вот это то кушанье', сказал Афанасий Иванович, ~ и я заметил, что голос его начал дрожать и слеза готовилась выглянуть из его свинцовых глаз, но он собирал все усилия, желая удержать ее.

РЛ1 — слезы готовы были выглянуть из его тусклых глаз

'Вот это то кушанье', сказал Афанасий Иванович, ~ и я заметил, что голос его начал дрожать и слеза готовилась выглянуть из его свинцовых глаз, но он собирал все усилия, желая удержать ее.

РЛ1 — и как будто хотел удержаться

'Это то кушанье, которое по… по… покой… покойни…' и вдруг брызнул слезами.

РЛ1 — блюдо

Рука его упала на тарелку, тарелка опрокинулась, полетела и разбилась, ~ и слезы, как ручей, как немолчно точущий фонтан, лились, лились ливмя на застилавшую его салфетку.

РЛ1 — упала на пол

Рука его упала на тарелку, ~ и слезы, как ручей, как немолчно точущий фонтан, лились, лились ливмя на застилавшую его салфетку. РЛ1, М;

П, Тр — текущий

Рука его упала на тарелку, ~ и слезы, как ручей, как немолчно точущий фонтан, лились, лились ливмя на застилавшую его салфетку.

РЛ1 — лились [и падали] сами

Боже! думал я, глядя на него: пять лет всеистребляющего времени — старик уже бесчувственный, старик, которого жизнь, казалось, ни разу не возмущало ни одно сильное ощущение души, ~ и такая долгая, такая жаркая печаль?

РЛ1 — [сильное] движение

Боже! думал я, глядя на него: ~ вся жизнь, казалось, состояла только из сидения на высоком стуле, из ядения сушеных рыбок и груш, из добродушных рассказов — и такая долгая, такая жаркая печаль?

РЛ1 — нет

Что же сильнее над нами: страсть или привычка? Или все сильные порывы, весь вихорь наших желаний и кипящих страстей — есть только следствие нашего яркого возраста, и по тому одному только кажутся глубоки и сокрушительны? Что бы ни было, но в это время мне казались детскими все наши страсти против этой долгой, медленной, почти бесчувственной привычки.

РЛ1 — нет

Или все сильные порывы ~ по тому одному только кажутся глубоки и сокрушительны? РЛ1, М;

П, Тр — только по тому одному

Несколько раз силился он выговорить имя покойницы, но на половине слова ~ и плач дитяти поражал меня в самое сердце.

РЛ1 — и не мог, на половине [речи]

Вам, без сомнения, когда-нибудь случалось слышать голос, называющий вас по имени, который простолюдимы объясняют так: что душа стосковалась за человеком и ~ следует неминуемо смерть. М;

П, Тр — простолюдины

Вам, без сомнения ~ простолюдимы объясняют так: что душа стосковалась за человеком и призывает его; после которого следует неминуемо смерть. РЛ1, М;

П, Тр — тем

Вам, без сомнения, когда-нибудь случалось слышать голос, ~ после которого следует неминуемо смерть. РЛ1, М;

П, Тр — и после

Я помню, что в детстве я часто его слышал: иногда вдруг позади меня кто-то явственно произносил мое имя. РЛ1, М;

П, Тр — часто

День обыкновенно в это время был самый ясный и солнечный; ни один лист в саду на дереве не шевелился, тишина была мертвая, даже кузнечик в это время переставал, ~ я бы не так испугался ее, как этой ужасной тишины, среди безоблачного дня. РЛ1, М;

П, Тр — переставал кричать

Предприимчивый приказчик вместе с войтом перетащили в свои избы все остававшиеся старинные вещи ~ не могла утащить ключница. РЛ1, М;

П, Тр — оставшиеся

Накупил шесть прекрасных английских серпов ~ имение через шесть месяцев взято было в опеку. РЛ1, М;

П, Тр — английских

Мудрая опека ~ перевела в непродолжительное время все куры и яйцы. РЛ1, М;

П, Тр — всех кур и все яйца

Он до сих пор ездит по всем ярмаркам в Малороссии; тщательно осведомляется и применивается к ценам на разные большие произведения ~ и вообще всё то, что не превышает всем оптом своим цены одного рубля.

Тр — осведомляется о ценах

Андрий едва двигался в узком земляном коридоре, следуя за татаркой и влача за собой мешки и хлеб. 'Скоро нам будет видно', сказала провожатая: 'мы подходим на место, где оставила я светильню.' И точно, темные земляные стены начали понемногу озаряться [в рукописи: озираться]. Они достигли небольшой площадки, где, казалось, была часовня — что-то в роде маленького олтаря, и виден был образ, почти изгладившийся, католической мадонны с лампой перед ним. Татарка наклонилась и подняла с земли старинную лампу на высокой медной ножке с висевшими на медной цепочке щипцами, шпилькою для поправки светильни и гасильником. Тут же зажгла ее огнем лампы. [Свет усилился и, освещая их, напоминал картины della notte]. Свет усилился и они, идя вместе, то освещаясь сильно огнем, то набрасываясь темною, как уголь, тенью, напоминали картины della notte, живость которых увеличивала сильная противуположность изнуренного, бледного лица татарки и свежего, кипящего здоровьем и румянцем юности лица рыцаря. Проход стал как будто шире. По крайней мере, Андрию можно уже было выпрямиться. Он рассматривал с любопытством эти низенькие стены, и много<е> напомнило ему киевские печеры. Также местами видны были углубления в стенах и стояли кое-где [и] гробы; местами даже попадались просто человеческие кости, от сырости сделавшиеся мягкими и рассыпавшиеся в муку. — И здесь также, видно, жили святые люди и укрывались также от мирских бурь и горя и обольщений. Сырость местами была очень сильна: под ногами их иногда была совершенная вода. Андрий должен был часто остановливаться, чтобы дать отдохнуть своей спутнице. Усталость беспрестанно возобновлялась. Небольшой кусок хлеба, который она проглотила, произвел боль в ее желудке, отвыкшем совершенно от пищи, и она оставалась часто без движения на одном месте. Наконец они встретили перед собою запертую дверь. 'Ну, слава богу! мы пришли.' Подняла кулак постучать в нее и не имела сил. Андрий ударил довольно <сильно> и за дверью отозвался глухо отголосок, дававший знать, что находилось за ними большое пространство. Минут через несколько загремели ключи; кто-то сходил по лестнице. Наконец дверь отперлась; их встретил монах, стоявший на узенькой лестнице с ключами и свечой в руках.

Андрий несколько остановился при виде католического монаха, которых вид производил всегда презрение в козаках и которых они вешали наравне с жидами. Монах тоже с своей <стороны> отступил назад при виде запорожского козака. Одно слово, невнятно произнесенное татаркою, его успокоило. Он посветил им, запер за ними дверь и ввел их по лестнице вверх, и они очутились под высокими сводами монастырской церкви. У одного из олтарей, с высокими свечами, стоял на коленях священник и тихо молился. Около него с обеих <сторон> стояли два молодые клироса в лиловых мантиях, и белых