– Не знаю, – раздраженно буркнул Ник. – Можешь придумать что-нибудь сама. Или спроси у него. Это будут его последние слова, прежде чем я оторву ему голову.

– Нам не нужно ускорение в настоящий момент, – вмешался первый рулевой, защищая Вектора. – И у нас есть достаточно времени, чтобы включить маневровые двигатели, до того как мы достигнем дока.

Нейтральным тоном Мальда Вероне сказала:

– Я все сосредоточила на них, Ник. Если они начнут стрелять, мы успеем сделать им одну или две пробоины, прежде чем они превратят нас в пыль.

Ник проигнорировал ее. Ракета была в четверти пути от «Спокойствия гегемонии».

– Он, должно быть, испугался, что будут стрелять, – внезапно сказал Линд. – Может быть, он считает, что они удержатся от пальбы, если мы будем беспомощны.

Ник проигнорировал и эту реплику. Он был совершенно убежден, что боевой корабль не будет стрелять по ним – настолько убежден, что даже не удосужился подготовить «Каприз капитана» к битве.

– Но почему? – запротестовала Альба. – Почему они не убьют нас, раз мы беспомощны?

Кармель покачала головой.

– У меня есть вопрос получше. Почему он думает, что они начнут стрелять?

Именно. Почему эти трахнутые начнут стрелять? Какой повод у них для этого?

Какое оправдание они смогут придумать?

Внезапно предчувствие Ника превратилось в уверенность. Повернувшись от экранов он рявкнул:

– Что он сделал с ракетой?

Кармель и Мальда уставились на него поняв, что он хотел сказать. Линд смотрел на него так, словно был готов потерять сознание.

Словно для ответа на все обвинения, на мостике появился Вектор Шахид.

Его лицо было бледным, таким же бледным, как шрамы Ника, словно сердце его было готово отказать в любой момент. Но его улыбка оставалась все такой же мягкой; его поведение не выдавало никакого волнения.

– Вектор, – сказал Ник тихо и смертельно опасно. – Я велел тебе присматривать за всем в инженерной комнате.

Инженер замер между одним шагом и другим. Его глаза чуть расширились.

– А что не так?

Ник перегнулся через пульт и выплеснул свою ярость прямо в Вектора.

– Я приказал тебе, чтобы ничего не было не так.

– Я знаю. Так все и было. Я имею в виду, все было в порядке. Да ничего и не могло измениться. – Нику показалось, что он впервые слышит, что Вектор смущен. – Ничего не могло пойти не так. Я ждал до тех пор, пока не убедился в этом. Я знаю, что не должен был уходить. Но мне нужно было пойти в лазарет – мне нужно было принять что-нибудь от боли, Ник. В противном случае я не принесу пользы. Ты можешь проверить компьютер. Оставалось всего пять минут до того, как я покинул свое место. Я был уверен, что ничего не случится. Поэтому я закрыл комнату и отправился в лазарет.

И он осторожно сказал:

– А что пошло не так?

Ник не ответил. Его предчувствие поднялось из паха к лицу. Это ощущение было словно кислота под глазами.

Он бросил взгляд на экран.

Ракета была достаточно близко от «Спокойствия гегемонии», чтобы начать торможение.

Оно должно было начаться именно сейчас.

Скан сообщил об ускорении.

Слишком большом ускорении.

Ракета отклонилась от запрограммированого курса и начала набирать скорость. Полное сжигание топлива. Она промчалась мимо боевого корабля. Через мгновение она оказалась вне пределов досягаемости.

Закричав, из самых глубин своих сомнений, Ник завыл:

– МОРН! Ты, СУКА, мать твою!

– Ник, – придушенным голосом сказал Линд, – «Спокойствие гегемонии» хочет поговорить с тобой. Я думаю, что они нервничают.

Ник мгновенно проглотил свое отчаяние. Для него будет время позднее. Он заставит Морн заплатить за все. Сейчас у него есть десять секунд, чтобы спасти себя и корабль.

Без перехода он переключил себя на состояние «тревога» – состояние полной сосредоточенности, на котором основывалась его репутация. Расслабившись в кресле, несмотря на напряженную обстановку вокруг, он снова стал самим собой, небрежным и спокойным.

– Сообщи, что мы готовы, – сказал он Линду. – Скажи, что последует мгновенный ответ. И после этого передай вот это: