Никаких шансов.

Но это не имело значения. Важно было то, что приближалось. Что бы его хозяева ни хотели от него, время начинать.

Впервые за все время с тех пор, как он появился здесь, его доктора не говорили ему, насколько быстро бьется его сердце, насколько сильно его легкие нуждаются в воздухе. И чтобы мониторы не могли видеть его торопливости, он медленно встал с кровати; сунул конечности в скафандр и ноги в ботинки с полным отсутствием спешки. Затем он вытянулся на кровати, положил голову на подушку и сложил руки на животе, словно был способен ждать бесконечно.

К счастью, никто не стал испытывать его терпения, чтобы проверить, не блефует ли он. Меньше чем через минуту в комнату ворвалась Мин Доннер.

Она больше обычного походила на коршуна. При хождении или в неподвижной позе ее рука не отрывалась от пистолета. Ее вес был тщательно распределяем; ее мускулы, казалось, постоянно заряжались расслаблением, словно она была в наносекундах от взрыва энергии. Насколько Ангус знал – его новое зрение давало ему подобные знания – у нее не было технологических улучшений. И тем не менее, она производила впечатление, что он не сможет справиться с ней.

Она заставляла его чувствовать себя так, что ему лучше отвести взгляд прежде чем она посчитает его враждебным.

Он мог бы бросить ей вызов из принципиальных соображений; но его внимание привлек тот факт, что она была не одна.

С ней был Милош Тавернье.

Бывший заместитель директора службы безопасности Станции вошел вслед за директором ДП в комнату и встретился взглядом с Ангусом.

Он выглядел не слишком хорошо. Несмотря на свою быстроту, он выглядел нехорошо, словно его целыми неделями беспрерывно мучили. Взгляд бегал, щеки – не слишком тщательно выбритые или депиллированые – были, как у утопленника, слишком долго пробывшего под водой. Ожог на голове скорее напоминал следы какой-то отвратительной болезни. Ник торчал из его губ, дым лез в глаза а пепел усыпал скафандр. Он держал руки в карманах, словно для того, чтобы скрыть, что они дрожат.

Это был человек, у которого хранились ключи – во всяком случае, наружные – от будущего Джошуа.

Ангус хищно оскалился.

– В чем дело? – спросил он. – Вид у тебя дерьмовый. Дьявол, ты выглядишь точно, как я. Разве ты не рад тренировкам? Обучение получению от меня приказаний, должно быть, было убийством для такого хуесоса, как ты.

Милош не изменил позы, не пошевелил руками. Губами, держащими ник, он сказал тоном кислой враждебности:

– Извинись, Джошуа.

Словно бунтующий заключенный, которому угрожают парализатором, Ангус мгновенно сказал:

– Мне очень жаль. Пожалуйста, прости меня. – Полное сообщение, которое послали ему электроды.

Но внутренне он рыкнул, «Наслаждайся. Делай все, что в твоих силах. Я все запомню».

– Перестань, Милош, – приказала Мин Доннер. – Он предназначен не для этого.

Милош словно не слышал.

– Но раз ты спросил, – продолжал он. – Нет, мне не понравились тренировки. Мне не понравилось то, что мне нужно выглядеть и вести себя так, словно я член твоей команды. Но есть кое-какие компенсации. Я планирую получить некоторое, – он поджал губы, – удовлетворение от этого соглашения.

– Я в этом уверен, – ответил Ангус. – Предатели вроде тебя всегда такие.

Директор ПД вскинула вверх палец, словно командуя.

Тавернье бросил на нее взгляд и замолчал.

И, снова ухмыльнувшись, Ангус последовал его примеру.

Она мрачно кивнула.

Не сомневаясь в своей правомочности, она сказала Ангусу:

– Пошли со мной, – затем повернулась к нему спиной и вышла из комнаты.

Сунув руки в карманы, чтобы поддразнить Милоша, Ангус последовал за ней.

Впервые он вышел из комнаты без охранников и техников, не будучи окружен внешними компьютерами и мониторами. Это усилило иллюзорное ощущение свободы. О, охранники были поблизости – да и сама Мин Доннер вполне справилась бы с этой функцией. Но изменение, стоящее за этим ощущением, было реальным. Он покончил с тестированием – покончил с тем, что его режут, измеряют и корректируют, словно лабораторную крысу. К добру или к худу, его программирование закончилось. Сейчас он наконец-то вырвется из этого стерильного нечеловеческого места. Ему будет дан шанс начать действовать.

По самой своей природе действие требовало движения к неизвестному. Неизвестное Ангусу наверняка; но что было более важно и давало надежду неизвестное его программистам.

Первое, что ему необходимо было сделать для того, чтобы надежда стала более ощутимой, это избавиться от Милоша. Но это может, естественно, подождать. Тем не менее, он решил расправиться с этой проблемой как можно скорее.

Через мгновение Мин вывела его и Тавернье из хирургического крыла СИ и повела в ту часть штаб- квартиры ПОДК, где он никогда не был. Очень полезный, его компьютер переводил кодировку на стенах, которая позволяла людям не заблудиться в этом обширном комплексе. Если бы он знал, куда направляется,