какъ лучинка, и стала вовсе не похожа на ребенка, такъ же, какъ и онъ. Бывало, я смотрю на нее, a она сидитъ, сидитъ, да и думаетъ, ни дать, ни взять, какъ м-ръ Павелъ. Бывало, я заговорю съ ней, a она взглянетъ на меня такой старухой, старухой, старухой!.. a онъ разв? не старикъ?

— Жива ли дочка вашего дяди? — спросила Берри.

— Да, она жива, Богъ съ ней, и вышла замужъ за серебряника, — возразила Виккемъ торжественнымъ тономъ, зная очень хорошо, что собес?дница ея вовсе не ожидала такого отв?та. — Да, говорю я, о_н_а-т_о жива, — повторила м-съ Виккемъ, д?лая особое удареніе на м?стоименіи.

Было ясно, что другой кто-то умеръ, и племянница м-съ Пипчинъ натурально спросила: кто же?

— Мн? бы не хот?лось васъ обезпокоить, — съ важностью отв?чала м-съ Виккемъ, поднося ложку ко рту. — Не спрашивайте меня.

Это было в?рн?йшимъ средствомъ заставить себя спрашивать. Миссъ Берри н?сколько разъ повторила вопросъ; м-съ Виккемъ посл? н?котораго сопротивленія и отговорокъ положила ложку, осмотр?лась вокругъ себя, взглянула на маленькаго Павла, и съ особой таинственностью начала р?чь:

— Бетси Джанна любила очень многихъ, то есть любила она совс?мъ не такъ, какъ другія д?ти, a привязанность ея была какая-то странная, даже, можно сказать, страшная… и что-жъ бы вы думали, сударыня моя? вс? перемерли, кого она любила, вс? до единаго!

Это неожиданное заключеніе такъ поразило племянницу м-съ Пипчинъ, что она съ неподд?льнымъ ужасомъ обратила изумленные взоры на разсказчицу и не см?ла перевести духъ.

М-съ Виккемъ, качая головой, указала тайкомъ на кроватку, гд? лежала Флоренса, и всл?дъ зат?мь выразительно повела глазами на полъ къ тому м?сту, подъ которымъ находилась маленькая комната, гд? обыкновенно м-съ Пипчинъ кушала свои горячіе пироги.

— Помяните мое слово, когда придетъ время, — продолжала Виккемъ, — и благодарите Бога, что м-ръ Павелъ васъ не слишкомъ любитъ. Меня, слава Богу, онъ терп?ть не можетъ, и я спокойна на этотъ счетъ, хотя, признаться сказать, жизнь въ этой тюрьм? не большая находка. Вы извините меня, миссъ Беринтія.

Племянница м-съ Пипчинъ до того была взволнована, что уже не см?ла подойти къ д?тской кроватк? и обдумывала, какъ бы навсегда избавиться отъ необходимости гладить по спин? страшнаго ребенка. Въ эту минуту Павелъ проснулся, с?лъ на кровать и позвалъ къ себ? Флоренсу. Волосы его были растрепаны, и лицо пылало: ясно, онъ вид?лъ какой-то страшный сонъ.

Флоренса, по первому призыву, соскочила съ своей постели, нагнулась надъ подушкой встревоженнаго братца и скоро убаюкала его своей п?сней. М-съ Виккемъ, качая головой, пророчественно указала на маленькую группу, прослезилась и повела глаза къ потолку.

— Спокойной ночи, — сказала тихонько Виккемъ, — спокойной ночи! Ваша тетушка, Богъ съ ней, довольно пожила на б?ломъ св?т?, и тужить много вы не станете.

Этотъ ут?шительный прив?тъ м-съ Виккемъ сопровождала взглядомъ, исполненнымъ самой отчаянной тоски. Оставшись одна съ двумя д?тьми, она зам?тила на первый случай, что в?теръ воетъ очень печально, какъ будто оплакиваетъ чью-нибудь смерть, и при этой в_?_р_н_о_й о_к_а_з_і_и сама заплакала чуть не навзрыдъ. Въ такомъ меланхолическомъ расположеніи духа пребыла она до глубокой полночи, пока сонъ насильно не сомкнулъ ея глазъ.

Неизв?стно, въ какой степени пророчественное предсказаніе неминуемой смерти м-съ Пипчинъ поразило чувствительную душу ея племянницы, но во всякомъ случа? миссъ Беринтія была очень рада, когда тетка при вход? въ комнату накинулась на нее съ необыкновенной яростью и жив?йшими упреками, которые совершенно отстраняли мысль о близкой ея кончин?. На сл?дующей нед?л? тоже, слава Богу, она была въ добромъ здоровьи, хотя со стола ея постепенно исчезали вс? горячія мясныя кушанья.

Павелъ между т?мъ, какъ и прежде, съ непоколебимымъ постояиствомъ продолжалъ наблюдать м-съ Пипчинъ, и занималъ свое обыкновенное м?сто между чернымъ бомбазиномъ и каминной р?шеткой. Здоровье его немножко поправилось, хотя вообще онъ былъ такъ же слабъ, какъ при первомъ прибытіи въ этотъ домъ, и прогулка по морскому берегу его крайне утомляла. Чтобы ему не ходить п?шкомъ, для него промыслили маленькую колясочку, въ которой онъ могъ лежать очень привольно съ азбукой въ рукахъ и другими элементарными книгами. В?рный своимъ эксцентрическимъ выходкамъ, ребенокъ прогналъ отъ себя прочь краснощекаго дюжаго мальчишку, который вызвался возить его коляску, и взам?нъ выбралъ для этой должности его д?душку, стараго, дряхлаго брюзгу въ истасканномъ клеенчатомъ камзол?, отъ котораго несло запахомъ соли и морской травы.

Съ этимъ зам?чательнымъ возницей, въ сопровожденіи Флоренсы подл? коляски и плаксивой Виккемъ, которая должна была идти позади не иначе какъ на значительномъ разстояніи, Павелъ каждый день вы?зжалъ на берегъ океана, и сид?лъ или лежалъ тамъ по ц?лымъ часамъ. Въ это время никто такъ не досаждалъ ему, какъ маленькія д?ти, кром?, разум?ется, Флоренсы.

— Отойди оть меня, пожалуйста, — говорилъ онъ обыкновенно, если къ нему подходилъ какой- нибудь мальчикъ. — Благодарю тебя, да только ступай отсюда прочь.

Случалось, д?тскій голосокъ съ участіемъ спрашивалъ, какъ онъ себя чувствуетъ.

— Очень хорошо, благодарю тебя, — отв?чалъ Павелъ, — да только сд?лай милость, убирайся отсюда. Ты лучше сд?лаешь, если пойдешь играть.

И когда мальчикъ уб?галъ, онъ оборачивалъ голову къ Флоренс? и говорилъ:

— Намъ не нужно другихъ, не правда ли? Поц?луй меня, Флой.

Въ эту пору ему также бол?е ч?мъ когда-либо не нравилось общество Виккемъ, и онъ былъ очень радъ, когда она уходила сбирать раковины или потолковать съ кумушками. Онъ любилъ оставаться совершенно одинъ, вдали отъ всякихъ гулякъ, и когда подл? него сид?ла за д?ломъ Флоренса, читала ему или разсказывала что-нибудь, a в?теръ между т?мъ дулъ ему въ лицо, и вода подступала къ колесамъ его постели, ему ничего бол?е не нужно было.

— Флой, — сказалъ онъ однажды, — гд? эта сторона… Индія что ли, гд? живутъ родственники Байтерстона?

— Охъ, далеко отсюда, ужасно далеко! — отв?чала Флоренса, отрывая глаза отъ работы.

— На ц?лыя нед?ли? — спросилъ Павелъ.

— Да, мой милый, на ц?лыя нед?ли путешествія днемъ и ночью.

— Если бы ты, Флой, была въ Индіи, — сказалъ Павелъ, номолчавъ съ минуту, — я бы… что бишь такое маменька сд?лала?… все забываю.

— Полюбилъ бы меня, — отв?чала Флоренса.

— Не то, не то. Разв? я не люблю тебя, Флой? Ахъ что, бишь такое? да, да — если бы ты была въ Индіи, Флой, я бы умеръ безъ тебя.

Флоренса посп?шно бросила работу, опустила голову на подушку и стала ласкать его.

— И я бы умерла, — сказала она, — если бы тебя разлучили есо мной. Но зач?мъ объ этомъ думать? Кажется, теперь теб? лучше?

— О, мн? теперь хорошо, очень хорошо! — отв?чалъ Павелъ. — Ho я не объ этомъ думаю. У меня все не выходитъ изъ головы, что я умеръ бы отъ тоски, если бы тебя со мной не было.

Въ другой разъ на томъ же м?ст? онъ заснулъ и спалъ спокойно долгое время; но вдругъ онъ пробудился, с?лъ на подушку и началъ вслушиваться съ величайшимъ вниманіемъ.

Флоренса спросила, что ему почудилось?

— Я хочу знать, — отв?чалъ онъ, иристально всматриваясь въ ея лицо, — что оно говоритъ? Скажи мн?, Флоренса, что говоритъ море?

Она отв?чала, что это только шумятъ волны, и больше ничего.

— Охъ да, да, — сказалъ онъ, — волны шумятъ; но я знаю, что он? всегда говорятъ что-нибудь. Всегда говорятъ одно и то же морскія волны. A что такое тамъ надъ волнами?

Онъ всталъ и поднялъ глаза на горизонтъ.

Флоренса отв?чала, что тамъ былъ противоположиый берегъ; но онъ сказалъ, что не объ этомъ думаетъ. Онъ думалъ о томъ, что было дальше, дальше, дальше!

Такіе вопросы возобновлялись весьма часто. Случалось, среди живого разговора онъ вдругъ прерывалъ р?чь и вслушивался внимательно въ таинственный говоръ морской волны; потомъ поднимался на ноги, и долго смотр?лъ въ необозримую даль безпред?льнаго горизонта.