она съ удивительнымъ самоотверженіемъ. При такой репутаціи съ теченіемъ времени она составила себ? почти независимое состояніе, и т?мъ легче могла поддерживать свое достоинство. Спустя три дня посл? того, какъ впервые заговорили о ней въ дом? м-ра Домби, она им?ла удовольствіе заключить весьма выгодную к_о_н_д_и_ц_і_ю съ знаменитымъ капиталистомъ, принявъ въ свой замокъ Флоренсу и ея маленькаго брата.
М-съ Чиккъ и м-съ Токсъ, совершивъ благополучно путешествіе въ Брайтонъ, при соблюденіи необходимыхъ церемоній сдали съ рукъ на руки своего благороднаго питомца и на другой же день воротились въ Лондонъ. М-съ Пипчинъ, прислонившись къ камину, д?лала ревизію новымъ пансіонерамъ, осматривая ихъ съ ногь до головы съ опытностью стараго солдата. Между т?мъ племянница м-съ Пипчинъ и вм?ст? безусловно ей подчиненная раба, женщина среднихъ л?тъ, тощая, утюгообразная, съ гадкими угрями на носу, снимала чистый воротничекъ съ шеи воспитанника Байтерстона. Другая и посл?дняя пансіонерка, м-съ Панки, была на этотъ разъ заключена въ 'тюремный замокъ' за то, что им?ла неосторожность фыркнуть три раза въ присутсвіи гостей. Тюремнымъ замкомъ назывался пустой чуланъ, им?вшій назначеніе карцера.
— Вотъ мы и познакомились, мой милый, — сказала м-съ Пипчинъ, обращаясь къ Павлу. — Нравлюсь ли я теб??
— Я думаю, вы никогда мн? не понравитесь, — отв?чалъ Павелъ. — Мн? надо у?хать отсюда, это не мой домъ.
— Кенечно н?тъ; тутъ я живу, — возразила м-съ Пипчинъ.
— Прегадкій домъ! — отв?чалъ Павелъ.
— A есть м?стечко еще похуже, — сказала м-съ Пипчинъ, — куда запираютъ злыхъ д?тей.
— Былъ онъ когда-нибудь въ томъ м?стечк?? — спросилъ Павелъ, указывая на Байтерстона.
М-съ Пипчинъ въ знакъ согласія кивнула головой. Павлу между т?мъ въ этотъ день много было д?ла: онъ принялся со вс?мъ усердіемъ осматривать своего новаго товарища, Байтерстона и, вглядываясь въ его физіономію, д?лалъ таинственныя и даже страшныя наблюденія.
Въ часъ пополудни подали об?дъ, приготовленный большею частью изъ разныхъ произведеній растительнаго царства.
Къ этому времени явилась и миссъ Панки, кроткая маленькая д?вочка съ голубыми глазами, которую каждое утро полоскали и терли въ теплой ванн? до того, что кости ея скоро, по-видимому, должны были совс?мъ утратить свойственную имъ упругость. М-съ Пипчинъ, освободивъ ее изъ заключенія, не преминула сд?лать соотв?тственное случаю назиданіе, доказывая весьма уб?дительно, что всякій, кто фыркаетъ при гостяхъ, навлекаетъ на свою душу смертельный гр?хъ, иже не отпустится ни зд?сь, ни въ будущей жизни. Укоренивъ сію глубокую истину въ сердц? преступной воспитанницы, она предложила для ея насыщенія жиденькій супъ изъ сарачинскаго пшена, блюда, какъ изв?стно, очень здороваго, особенно для д?тскаго желудка. Племянница м-съ Пипчинъ, Беринтія, получила на свою долю порцію холоднаго поросенка; a сама м-съ Пипчинъ кушала особо для нея приготовленное блюдо, бараньи котлеты, распространявшія очень питательный запахъ; ей, по слабости здоровья, предписано было употреблять всегда горячія кушанья, и преимущественно бараньи котлеты. Посл? стола вс? д?ти, по заведенному порядку, должны были читать благодарственную молитву со включеніемъ въ нее особеннаго пункта, которымъ изъявлялось благодареніе самой хозяйк? за хорошій об?дъ. М-съ Пипчинъ тоже воздала благодареніе Господу и посп?шила лечь въ постель: отдыхъ посл? горячихъ котлетъ необходимъ былъ для ея здоровья. Д?ти между т?мъ вм?ст? съ Беринтіей или Берри удалились въ тюремный замокъ, такъ какъ дождь не позволялъ на этотъ разъ гулять по морскому берегу. Комната, получившая такое страшное названіе, выходила своимъ единственнымъ окномъ на м?ловую ст?ну, подл? которой стояла бочка съ водой, и должно сказать, этотъ карцеръ, по крайней м?р? теперь, былъ единственнымъ веселымъ м?стомъ во всемъ дом?. Д?ти начали р?звиться, и Берри приняла д?ятельное участіе въ ихъ играхъ, которыя впрочемъ, ко всеобщему огорченію, скоро были прекращены сердитымъ стукомъ въ ст?ну обезпокоенной хозяйки. Тогда Берри шопотомъ стала разсказывать разныя любопытныя исторійки, и эта бес?да продолжалась вплоть до сумерекъ.
За чаемъ пансіонеры вдоволь могли насыщаться и молокомъ, и водою, и хл?бомъ, и масломъ. М-съ Пипчинъ наливала себ? изъ особаго чернаго чайничка и кушала съ большимъ апетитомъ поджаренный въ масл? хл?бецъ, только-что вынутый изъ печи. Однако-жъ ни горячія котлеты, ни горячій чай съ горячимъ поджареннымъ хі?бомъ, по-видимому, нисколько не разогр?ли холодную внутренностъ м-съ Пипчинъ; она была все также брюзглива, и неподвижный с?рый глазъ ея не выражалъ ни мысли, ни чувства.
Посл? чаю Берри вынесла маленькій рабочій столикъ, съ рисункомъ на крышк? королевскаго павильона, и усердно принялась работать, между т?мъ какъ м-съ Пипчинъ, над?въ очки, раскрыла большую книгу въ зеленомъ фризовомъ переплет? и съ неменьшимъ усердіемъ начала кивать головой. И всякій разъ, какъ, близко наклонясь къ камину, м-съ Пипчинъ просыпалась, она давала щелчки по носу Байтерстона, потому что и его тоже слишкомъ разбирала дремота.
Наконецъ, въ урочный часъ д?ти прочли молитву на сонъ грядущій и отошли въ свои постели. Миссъ Панки боялась спать одна въ темнот?, и потому м-съ Пипчинъ каждый вечеръ своеручно погоняла ее на верхъ, какъ овечку; но и посл? того малютка долго еще хныкала и стонала въ своемъ уединенномъ чуланчик?, такъ что м-съ Пипчинъ по временамъ заходила журить ее и успокаивать. Въ половин? десятаго м-съ Пипчинъ вынула изъ печи горячій сладенькій пирожокъ — ей никакъ нельзя было уснуть безъ сладенькаго пирожка — и въ комнат? распространилось очень пріятное благоуханіе, изм?нившее на н?сколько минутъ обыкновенный запахъ. Черезъ полчаса весь замокъ погрузился въ глубокій сонъ.
Завтракъ на другой день былъ почти такой же, какъ вечеромъ во время чая, съ той разницей, что м- съ Пипчинъ кушала булку вм?сто поджареннаго хл?бца, и казалась еще сердит?е обыкновеннаго. М-ръ Байтерстонъ читалъ вслухъ родословную изъ книги Бытія, спотыкаясь на собственныхъ именахъ, какъ хромая лошадь на мельниц?. Посл? этого назидательнаго чтенія маленькую Панки погнали въ ванну, a м-ръ Байтерстонъ долженъ былъ выдержать какую-то особую пытку въ морской вод?, откуда онъ вышель посин?лый и крайне разслабленный. Павелъ и Флоренса ходили гулять по морскому берегу въ сопровожденіи Виккемъ, которая все это время заливалась горячими слезами и бол?е, ч?мъ когда-либо жаловалась на горемычную судьбу. Въ десять часовъ открылось утреннее чтеніе. Относительно воспитанія м-съ Пипчинъ была т?хъ мыслей, что д?тскій умъ покрытъ толстой корой нев?жества, и должно вдругъ разрывать эту кору, какъ устричную раковину; поэтому уроки ея вообще производили на д?тей какоето бурное и оглушительное д?йствіе. Предметомъ чтеній обыкновенно былъ злой мальчикъ или злая д?вочка, которыхъ опытный недагогъ, подъ конецъ исторіи, усмирялъ какъ дикихъ львовъ или медв?дей. М-съ Пипчинъ не подозр?вала и не могла подозр?вать, что дитя, какъ распускающійся цв?токъ, требуетъ постепеннаго развитія, сопровождаемаго н?жными поощреніями.
Такова была ежедневная жизнь въ замк? м-съ Пипчинъ. Въ субботу вечеромъ прі?зжалъ м-ръ Домби, и Флоренса съ Павломъ должны были отправляться къ нему въ гостиницу пить чай. Они оставались y отца все восресенье и обыкновенно вы?зжали передъ об?домъ гулять. Въ продолженіе этихъ прогулокъ м-ръ Домби, казалось, выросталъ каждую минуту, подобно знаменитымъ непріятелямъ Фальстафа, и вм?сто одного джентльмена въ клеенчатомъ картуз?, представлялъ своей особой ц?лую дюжину. Воскресный вечеръ былъ самый скучный вечеръ во всей нед?л?. Злость м-съ Пипчинъ въ это время доходила до остервен?нія. Миссъ Панки возвращалась изъ Роттендина отъ своей тетки въ глубокой печали, a мистеръ Байтерстонъ, котораго вс? родные были въ Индіи, долженъ былъ во время молитвъ м-съ Пипчинъ неподвижно сид?ть на одномъ м?ст? со сложенными накрестъ руками, не см?я пошевельнуться ни рукой, ни ногой. Эта церемонія до того надо?ла б?дному малютк?, что однажды въ субботу вечеромъ онъ обратился къ Флоренс? съ покорн?йшей просьбой, не можетъ ли она указать ему дорогу въ Бенгалію.
Вообще однако-жъ вс? были ув?рены, что м-съ Пипчинъ мастерски обходилась съ д?тьми, и въ этомъ мн?ніи, собственно говоря, преувеличенія не было. Ребенокъ могъ быть р?звъ и живъ, какъ дикая серна; но проживъ два-три м?сяца подъ этой гостепріимной кровлей, онъ становился тише воды, ниже травы. Говорили также, что этотъ образъ жизни д?лаетъ большую честь любящему сердцу м-съ Пипчинъ: она посвятила себя съ полнымъ самоотверженіемъ образованію д?тей, и, конечно, эти занятія были самымъ лучшимъ средствомъ противъ глубокой тоски, обуявшей ея душу посл? того, какъ м-ръ Пипчинъ сокрушилъ свое сердце о перувіанскіе рудники.
Павелъ сид?лъ въ маленькихъ креслахъ подл? камина, и по обыкновенію смотр?лъ во вс? глаза на
