М-ръ Бенсби отв?чалъ: 'Н?тъ!'

— Такъ зач?мъ же ты причалилъ сюда, другъ ты мой, Бенсби? — спросилъ капитанъ неестественнымъ голосомъ.

Бенси, теперь, какъ и всегда, смотр?вшій съ неподвижнымъ лицомъ на противоположный конецъ міра, не далъ никакого отв?та.

— Отчалимъ, любезный! — сказалъ капитанъ.

— Что толку? — возразилъ удрученный мудрецъ. — Она меня настигнетъ y самыхъ полюсовъ.

— Ну да попытайся, любезный. Ободрись, и маршъ нал?во кругомъ. Еще есть время. Ну же, ну! Отчаливай Бенсби!

Но вм?сто того, чтобы воспользоваться благимъ сов?томъ, Бенсби пробормоталъ бол?зненнымъ шепотомъ:

— Все это началось съ твоего проклятаго сундука.

— Эхъ, окаянная баба! Подц?пить челов?ка съ твоими уб?жденіями!

М-ръ Бенсби испустилъ подавленный вздохъ.

— Ну же, любезный! — говорилъ капитанъ, толкая его локтемъ. — Пора! отчаливай жив?и, a я прикрою тебя сзади. Время летитъ. Бенсби, утекай! В?дь д?ло объ избавленіи, другъ ты мой милый! Ну, хочешь — разъ!

Бенсби оставался неподвиженъ.

— Да, слушай же команды, Бенсби! два!

Бенсби не шевелился.

— Объ избавленіи идетъ д?ло! Слушай, вотъ теб?, три! Ну, ну, утекай! Теперь или никогда!

Однимъ изъ самыхъ страшныхъ обстоятельствъ этой церемоніи для капитана Куттля было необыкновенное участіе, которое принимала въ ней миссъ Юліана Макъ Стингеръ, вылитый портретикъ своей матушки. Она, по-видимому, сосредоточила вс? свои способности на томъ, что совершалось передъ ея глазами, и капитанъ, съ замираніемъ сердца, вид?лъ въ ней плодовитый зародышъ безконечныхъ западней и ловушекъ, которыя, иостоянно, въ продолженіе ц?лыхъ покол?ній, на Корабельной площади разставлены для честныхъ моряковъ, лишенныхъ всякой способности защищать свою личность противъ сухопутнаго коварства. Зр?лище поразительное и даже экстраординарное въ своемъ род?, ибо миссъ Юліана Макъ Стингеръ затмевала собой и м-съ Бокумъ съ ея жел?зной волей, и коротенькаго джентльмена съ его высокой шляпой, и даже самое Макъ Стингеръ съ ея отчаянной и свир?пой непреклонностью. Маленькіе Макъ Стингеры весьма не много смыслили въ этихъ д?лахъ, и главн?йшимъ ихъ увеселеніемъ, въ продолженіе церемоніи, было — путешествовать по ногамъ джентльменовъ; но зато т?мъ поразительн?е выставлялся к?нтрастъ этихъ невинныхъ малютокъ съ миссъ Юліаной, воплощавшей въ себ? будущую безпардонную даму со вс?ми ея принадлежностями. 'Какихъ-нибудь два, три года, — думалъ капитанъ, — и горе несчастному, который вздумаетъ пріютиться подъ одною кровлею съ этой д?вицей'.

Церемонія закончилась шумнымъ ликованіемъ юныхъ птенцовъ благопріобр?тенной семьи м-ра Бенсби, которые вс? бросились на шею къ милому папаш? и просили y него деньженокъ на бонбошки. Когда кончились эти изліянія н?жн?йшихъ, трогательныхъ чувствъ, процессія готова была выступить изъ церкви, но, вдругъ, на н?которое время, ее пріостановилъ неожиданный вопль со стороны Александра Макъ Стингера. Этотъ милый птенецъ, взглянувъ на могильные памятники подл? часовни, ни съ того ни съ сего забралъ себ? въ голову, что его маменьку хотятъ будто зарыть въ св?жей могил?, и она съ нимъ распрощается навсегда. На этомъ законномъ основаніи онъ завизжалъ съ изумительной силой, и его младенческое личико даже почерн?ло отъ надрыва. Но какъ ни были трогательны эти умилительные знаки сыновней любви, маменька его была отнюдь не такая дама, чтобы позволить въ своемъ присутствіи выказывать подобную слабость. Посл? безполезныхъ попытокъ образумить малютку подзатыльниками и щелчками, она выволокла его на св?жій воздухъ, поставила на мостовую, и вскор? свадебная компанія им?ла удовольствіе слышать громкіе аплодисменты, которые раздавались по спин? и плечамъ юнаго Александра.

Когда все пришло въ стройный порядокъ, процессія, съ приличнымъ торжествомъ, двинулась опять на Корабельную площадь, при громкихъ свисткахъ и рукоплесканіяхъ праздношатающихся з?вакъ, которые, скидывая шляпы, униженно кланялись м-ру Бенсби и поздравляли его съ благополучнымъ пріобр?теніемъ красавицы. Капитанъ проводилъ компанію до дверей девятаго номера, но дальше идти не хот?лъ, несмотря на великол?пный пиръ, который былъ приготовленъ для счастливыхъ гостей. Во-первыхъ, м-съ Бокумъ, свободная теперь отъ исполненія своей трудной обязанности — пл?нникъ натурально вырваться бы не могъ — обратила все свое вниманіе на капитана и засыпала его отчаянными любезностями, а, во-вторыхъ, честный капитанъ слишкомъ мучился угрызеніями сов?сти при мысли, что онъ самъ н?которымъ образомъ завелъ своего пріятеля въ эту западню, хотя, конечно, ему никакъ не могло придти въ голову, чтобы мудрый Бенсби, совершенн?йшій знатокъ челов?ческой натуры, допустилъ такимъ образомъ опутать себя. Поэтому капитанъ, не входя въ брачный домъ, учтиво раскланялся съ своей дамой и отправился назадъ, об?щая, впрочемъ, воротиться опять не позже, какъ часа черезъ два.

Капитанъ усталъ, растерялся, былъ взволнованъ, но ему, однако, ничего не стоило въ этотъ же день завернуть на часокъ къ м-ру Домби, хотя квартира этого джентльмена была теперь за городомъ въ одномъ изъ самыхъ отдаленныхъ лондонскихъ предм?стій. Туда онъ и направилъ свои шаги, не заходя даже къ старику Соломону въ пред?лы деревяннаго мичмана.

Сторы были опущены, и въ дом? была такая тишина, что капитанъ сначала не р?шался постучаться въ дверь; но скоро, почти надъ самымъ ухомъ, раздались голоса, и когда онъ постучался, м-ръ Тутсъ вышелъ къ нему на встр?чу. Въ самомъ д?л?, м-ръ Тутсъ и его супруга были уже зд?сь.

Тотчасъ же по прибытіи въ этотъ домъ, миссъ Тутсъ схватила на руки чьего-то ребенка, ус?лась съ нимъ на ступени л?стницы и принялась его лел?ять, ц?ловать, миловать и няньчить съ необыкновеннымъ, истинно-материнскимъ восторгомъ. Флоренса была тутъ же съ потупленною головою, и трудно было сказать, кто былъ мил?е для м-съ Тутсъ, мать или ребенокъ, или кто изъ нихъ былъ н?жн?е, Флоренса къ м-съ Тутсъ или м-съ Тутсъ къ Флоренс?, или об? он? къ невинному младенцу.

— Папенька вашъ очень боленъ, душечка миссъ Флой? — спросила Сусанна.

— Очень, очень боленъ, — сказала Флоренса. — Сусанна, другъ мой, пожалуйста, не называйте меня моимъ старымъ именемъ. A это что? — воскликнула Флоренса, бросивъ изумленный взглядъ на ея костюмъ. — Старое платье, моя милая? старая шляпка, букли, все старое?

Сусанна залилась слезами и покрыла поц?луями маленькую ручку своей безц?нной, несравненной горлинки, миссъ Флой.

— Позвольте вамъ объяснить, въ чемъ д?ло, милая миссъ Домби, — сказалъ м-ръ Тутсъ, выступая впередъ. — Моя жена, что называется, самая экстраординарная дама, и ужъ я право не знаю, кто можетъ сравниться съ ней въ этомъ отношеніи. Еще прежде, ч?мъ вы обв?нчались, да и посл?, она говорила тысячу разъ, что, когда бы вы ни воротились домой, она будетъ приходить къ вамъ не иначе, какъ въ томъ самомъ плать?, въ которомъ вы привыкли ее вид?ть. Она, видите ли, боится, какъ бы вы не стали меньше ее любить, если она перем?нитъ свой костюмъ. Да и то сказать, это платье къ ней отлично идетъ, и я ее обожаю въ немъ. Милая миссъ Домби, пусть она будетъ опять вашей горничной, нянькой, вс?мъ, ч?мъ была прежде, какъ будто въ ея жизни не случилось никакихъ перем?нъ. Да только вотъ что, Сусанна, — заключилъ м-ръ Тутсъ, говорившій съ большимъ одушевленіемъ и чувствомъ, — объ одномъ прошу тебя, мой ангелъ, помни, сд?лай милость, докторскій сов?тъ, и не надсажайся слишкомъ много!

Слишкомъ нуждалась въ посторонней помощи Флоренса Гэй, и присутствіе въ ея дом? старой подруги было для нея безц?нной отрадой. Ея отецъ былъ боленъ. Смерть стояла y его изголовья. Потрясенный страшными воспоминаніями прошедшей жизни, старикъ не выдержалъ разнородныхъ ощущеній и въ самый день прі?зда въ домъ своей дочери слегъ въ постель. Съ этой поры м-ръ Домби не