местности, где заражение было не такое серьезное, выжил кое-какой скот. Выглядит он не особенно аппетитно, но те куски, что доезжают до Москвы, вполне съедобны.
— Интересно, — сказал Рашен. — Слушайте, Джеффри, как вы там управляетесь один? Убьют же.
— За городом маскируюсь под бродячего охотника. Я высокий, сильный… Не надо так откровенно смеяться, господа. По их меркам я действительно крепкий парень. А главное, они хоть и мутанты, но все-таки русские. Одинокого торговца они могут прирезать от жадности — это да. А мужчину, который сам добывает себе пропитание, скорее накормят, чем обидят. Тем более что мутанты своих не трогают. Кроме того, для местных барышень я завидный кавалер…
— Фу! — сморщился Эссекс.
— Работа такая, — объяснил Ллойд без тени смущения. — А чего, попадаются симпатичные.
— Только малость лысые и скрюченные, и иногда с двумя головами.
— Ну с двумя головами не видел…
— Секундочку, — прервал доктора Эссекс. — Как вы сказали? Мутанты своих не трогают? Это нужно понимать, что есть какие-то еще, которых?…
Ллойд слегка задумался и очень естественно поскреб себя под мышкой.
— Извините, — пробормотал он. — Дурная привычка. Как бы вам сказать, господин Эссекс. Я же вам ответил: здесь разные люди живут.
— Насколько разные, доктор? — вмешался Рашен. — Ведь считается, что нормальных людей здесь нет. Или вы имеете в виду, что у них гуманоидная внешность? Для наших целей это несущественно.
— А вы тут что, воевать собрались? — быстро и довольно агрессивно спросил Ллойд.
— Нет-нет, доктор, как раз наоборот! — рассмеялся Эссекс. — Мы хотим здесь отсидеться некоторое время. Конечно, будет определенная угроза сверху, но мы спроецируем на небо маскировочную картинку. Так что вам бояться нечего. И здешним э-э… людям тоже.
— Городских вы можете за людей не считать, — отмахнулся Ллойд. — Разрешаю. У вас просто не получится, даже я долго привыкал. Но… Поверьте, господин Эссекс, не все здесь так ужасно, как уверяет официальная пропаганда Совета Директоров. Здесь народу очень много, и некоторые группы научились эффективно выживать. Кроме того, не вся территория России так уж загажена. В половине мегаметра на северо-запад отсюда есть местность с очень странным названием, английским почему-то — Вэлл Дэй. Уверяю вас, там все в относительном порядке. Уровень радиации как в Париже, почти в каждой семье есть дети, растут они на козьем молоке, у девушек прекрасные светлые волосы… Мне там даже по шее однажды дали.
— И они за эти сто лет не вымерли? — недоверчиво спросил Рашен.
— У них есть прирост населения. Пока минимальный, но с каждым годом показатели растут. Я отметил это еще когда служил в Лэнгли. Вы не задумывались, адмирал, почему эта информация не просочилась в Сеть? Почему никто не знает, что подобное есть и в Южной Америке, хотя там вроде бы ни кустика не осталось…
— А чего это мы стоим? — заметил Эссекс. — Пора бы и накормить гостя, и вообще…
— Действительно, — пробормотал Рашен, о чем-то напряженно размышляя. — Вы присаживайтесь, Джефф, сейчас я скажу, чтобы принесли чего-нибудь.
— Так что же, адмирал? — спросил Ллойд, садясь за стол.
— Не хочу я в это верить, Джеффри. Понимаете — не хочу.
— И это говорит человек, восставший против тоталитарной системы.
— Я не восставал против системы. Просто нас хотели подставить, а мы упираемся доступными методами.
— Так упирайтесь же сильнее! — вскричал Ллойд. — На вас пол-Земли молится, а вы еще раздумываете?!
Рашен сел напротив Ллойда и устало оперся локтями о стол.
— Фил, — сказал он. — Где там этот бездельник, мой адъютант? Пусть организует выпить и закусить.
— Я сам прослежу, — сказал Эссекс и вышел.
— Только не очень, — предупредил Ллойд. — Мне еще вечером в Черный Храм на богослужение.
— Черный Храм? — переспросил Рашен.
— Отсюда прекрасный вид, и вы сможете наблюдать, — пообещал Ллойд. — И вы обалдеете. Это такая чудовищная инверсия традиционной религии! Такое издевательство над православием! Восторг! Фантастика! Языческий бог вместо Троицы! У них даже статуя Бога нашлась!
— Я в этом ничего не понимаю, — сказал Рашен тоскливо. — Не уходите от темы, Джефф. Там, за бортом, полудохлые мутанты поклоняются идолу. А вы хотите сказать, что у них есть будущее?
— У этих, — Ллойд снова ткнул пальцем в стену, — будущего, скорее всего, нет. Москва вымирает. Фактически вымер Санкт-Петербург. Но я могу повторить: в слабо зараженных районах наблюдается прирост населения. Да, они уже не русские богатыри. И ростом не вышли, и рахитичные слегка. Но они успешно возделывают землю, разводят скот и охраняют свои угодья. Не скрещиваются с мутантами, более того, не позволяют им даже приближаться к селам. Только меновая торговля, да и то через посредников. Мясо, хлеб, молоко в обмен на металл. Натуральное хозяйство. У них все в порядке, адмирал. Они славные добрые люди, и через три-четыре века их народится достаточно, чтобы все начать заново.
— И вы это доложили своему начальству в Лэнгли…
— Примерно лет пятнадцать назад, — напомнил Ллойд. — А теперь я вернулся и могу подтвердить: мой прогноз оправдается. Если, конечно, на Вэлл Дэй не уронят бомбу. Не знаю, как этот оазис уцелел. Видимо, роза ветров удачная, все осадки унесло в сторону. Есть несколько таких же счастливых мест в Центральной России, но я их обследовал конспективно и не могу дать четкого прогноза.
— И это вы доложили пятнадцать лет назад…
— Не грустите так, адмирал, — попросил Ллойд. — Вы были орденоносный герой и летали по небу. Совет Директоров сообщал вам некую информацию, вы ее принимали… Это нормально. Обидно другое — то, что Директорам верили здесь, внизу. Если бы акционеры хотели узнать правду, войны с Марсом не было бы. Но акционеры привыкли жрать с раскрытой ладони своих Директоров. Им ничего не надо. Они только сейчас всполошились, потому что Директора начали совершать чересчур резкие движения. А народ этого не любит, ему нужна стабильность. Вот он и вступается за адмирала Рашена, которого макнули головой в дерьмо.
— Вступается? — хмуро переспросил Рашен.
— Вы не умеете работать в Сети, адмирал. Там масса конференций, в которые нужно только заглянуть, и все станет ясно. Ну и вы отлично подыграли. Сесть на Землю — просто гениальный ход. Я читал последние сводки, прежде чем выбраться к вам. Семьдесят процентов голосов за то, что вы ни в чем не виноваты. Люди напуганы чужой угрозой, и вы их единственный защитник. Через неделю-другую спокойно явитесь в Париж и взойдете на престол, а головы Директоров вам поднесут на серебряном блюде… Кстати о чужой угрозе. Не сочтите меня недоверчивым, это что — правда?
— Насчет собственно угрозы мы ждем уточненных данных. Но то, что чужие ходят по Солнечной, как по собственной квартире — факт. Я напоролся на их корабль по пути сюда. Пришлось его сжечь, иначе мы бы столкнулись.
Ллойд озадаченно помотал головой.
— М-да, ситуация, — пробормотал он. — Ну ладно, раз один сожгли, значит, и остальные побьете. Главное другое. Главное сейчас на Земле. Постарайтесь уяснить, адмирал. Перед нашей планетой не стоит проблема воспроизводства населения. Вас заставили воевать, чтобы эта проблема была решена. А ее не было. На самом деле была проблема власти. То, что в Париже редкая женщина может родить, а в Торонто каждая вторая может, и это никого не удивляет — штучки Директоров. Машина пропаганды. И вообще Париж не показатель. Да и Торонто, честно говоря, тоже. У нас в любом случае людей — завались. Дееспособных, здоровых, умеющих и любящих обрабатывать землю, потенциально очень неплохих колонистов. Им просто нужно дать технику — и вперед. И у нас снова появятся бескрайние хлебные поля.
— И эта информация была засекречена ЦРУ?
— Хуже того, адмирал…
— Зовите меня Алекс. Или, если хотите, Oleg. Вы же, наверное говорите по-русски лучше меня.
— Хорошо… Алекс. Так вот, эта информация секретится даже сейчас. Мне разрешили здесь работать, потому что информация нужна. Но она не выходит из Смитсоновского института. Как раньше не выходила из Лэнгли. А я, к сожалению, один такой специалист, который может прожить в России год и не лажануться. Заслать бы сюда полноценную этнографическую партию — так ведь съедят. Ох до чего тут не любят чужаков… Самое обидное, что мутантам религия запрещает убивать мутантов, а всех остальных — пожалуйста, дело вполне богоугодное.
— Как вас-то не съели, доктор? Ну я понимаю, грим, шкуры, все такое…
— Главное — имидж. В зоне Вэлл Дэй, я уже говорил, — бродячий охотник. Тихий симпатичный парень. А здесь, в Москве, работаю под крутого: вездеход у меня, оружие… Изображаю эмиссара некой злобной группировки, которая придет и всех завалит, если живым не вернусь. Наврал с три короба — ничего, сошло. Единственный, кто меня почти расколол, — здешний патриарх. Но ему самому интересно, что я за тип. Неизвестно еще, кто из нас кого исследует, я его или он меня.
— Сколько всего может быть людей в России? — спросил Рашен. — Я имею в виду не мутантов или, скажем так, не совсем мутантов?
— Тысяч четыреста только в районе Вэлл Дэй. В целом по стране миллиона два.
— Это увеличивает известное на сегодня поголовье русских вчетверо, — сообщил Рашен хмуро.
— А впятеро не хотите?
— Да плевать. Так, а сколько по всей планете, вы не прикидывали?
— Миллионов двести, — с легкой улыбкой сказал Ллойд.
— Вы шутите? — спросил Рашен.
— Нисколько.
— Двести миллионов живут сами по себе; без ведома Директоров?
— И вне их контроля, адмирал… То есть Алекс.
— Я сейчас с ума сойду, — сказал Рашен. — Это ведь столько же, сколько всего народу на Земле, по официальным данным…
— Реально — больше. Акционеров от силы сто пятьдесят миллионов, Алекс. А все остальные, заметьте, не только свободные люди, но еще и не акционеры. Если их существование признать, так придется всех взять в долю. А чем обеспечить новые паи, если и старые-то обесценились уже почти до нуля? Привет народному капитализму. Привет Директорам. Привет монополиям. Здравствуй, демократическая республика.
— И что же будет? — тупо спросил Рашен.
— Какая разница? Для начала будет… Да хоть феодальная раздробленность. Главное — мы можем взять хороший старт. У нас есть для этого люди. Нам такие огромные инкубаторы понадобятся… У нас столько здоровых яйцеклеток, что дай только Бог управиться их все оплодотворить. И дай Бог… Вот привязалось выражение! Да, не исключено, что Бог нам тоже понадобится. Здешние ребята без него никуда. Конечно, я не имею в виду этих несчастных, которые шаманят в Москве.
Открылась дверь и вошел Эссекс с подносом, уставленным посудой.
— Извините, — сказал он, — задержался. Но там, в городе, такое… Все наши сейчас в рубке. Не хотите посмотреть, доктор? Можно вывести оптику сюда. Это же по вашей части.
— Поклоны бьют перед статуей? — спросил Ллойд.
— Да как бы лбы не разбили! — ответил Эссекс.
