некуда и, главное, незачем.
Однако в глазах Энди промелькнуло недоверчивое выражение.
— Незачем? Почему же ты снова завела разговор о том, что опрометчиво дала согласие переехать ко мне?
— Потому что вы со своим предложением застали меня врасплох. До сих пор опомниться не могу. Ведь я не собиралась никуда переезжать.
Энди хотел что-то сказать, но его опередила Мейда:
— Разве ты с Энди на «вы»? — произнесла она удивленно. — Ведь вы давние знакомые!
Услышав это, Энди многозначительно взглянул на Пэм.
— Видишь? Как говорится, устами младенца... — Он усмехнулся. — Так что брось валять дурака!
Пэм машинально облизнула губы.
— Да, мы знакомы давно, но... — Она умолкла, затем, после некоторой паузы, вздохнула. — Хорошо, раз вы оба настаиваете, будь по-вашему.
— Младенца? — недоуменно пробормотала Мейда.
Энди повернулся к ней.
— Я тебе потом объясню. Впрочем, ступай с Пэм, она лучше меня растолкует.
Мейду не пришлось долго упрашивать. Выбравшись из «кадиллака», она вместе с Пэм двинулась к подъезду.
— Так при чем здесь младенец? — спросила она по дороге.
Пэм думала о своем, поэтому ответила довольно отстраненно:
— Пословица такая: «Устами младенца глаголет истина». Неужели никогда не слышала?
Мейда пожала плечами.
— Не знаю. Не обращала внимания. Значит, пословица? А я подумала, что Энди про ребенка говорит. — Она мимоходом взглянула на свой, пока еще плоский живот.
— На самом деле Энди имел в виду тебя, — усмехнулась Пэм. — Младенец — это ты. — Она пропустила Мейду впереди себя в подъезд. — Нам на третий этаж.
— Хорошо. Все равно не понимаю: почему я младенец?
Из-за своего интеллектуального уровня, мысленно ответила Пэм. Затем произнесла:
— Просто для Энди ты почти как маленькая девочка.
Поднимавшаяся по лестнице впереди Пэм Мейда оглянулась на нее через плечо.
— Он надо мной надсмехается?
— Насмехается, — поправила Пэм. — Сегодня мы уже об этом говорили, а ты все никак не запомнишь.
Мейда как-то сразу притихла, потом горестно вздохнула.
— Что тут запоминать, я и раньше знала, что Энди не воспринимает меня всерьез.
— Да он это ласково произнес, разве ты не слышала?
Мейда вновь посмотрела на Пэм.
— Ну да, ласково! Почему же тогда ты говоришь, что он надсмехается?
— Боже ты мой! — воскликнула Пэм. — Я учу тебя правильно разговаривать: не «надсмехается», а «насмехается»!
— Какая разница, если он все равно насмехается.
Последнее слово Мейда произнесла старательно, но, так как сути предыдущего разговора все равно не поняла, Пэм осталось лишь махнуть рукой и прекратить бессмысленное препирательство.
Теперь понимаешь, почему Энди трудно оставаться с Мейдой наедине? — хихикнул кто-то в мозгу Пэм.
Она понимала.
Все время, пока ехали на виллу, Мейда болтала без умолку. Недавнюю молчаливость с нее как рукой сняло, вероятно из-за осознания, что теперь Пэм постоянно будет находиться рядом.
Наверняка девчонке не хватает общения, решила Пэм, представив себе жизнь Мейды на вилле. Прежде хоть были занятия на актерских курсах, где можно было повертеться среди сверстников, а сейчас и это исчезло. Энди, скорее всего, днями пропадает в своей телекомпании, но, если бы даже оставался дома, Мейде от этого не стало бы легче — говорить-то им почти не о чем, общие интересы отсутствуют.
Как же все-таки эти двое сошлись? — с легким уколом ревности подумала Пэм. Что заставило Энди сблизиться с такой девицей, как Мейда? Хотя догадаться несложно. И потом, вероятнее всего, было наоборот — не Энди сближался с Мейдой, а она с ним.
Эти мысли текли в голове Пэм параллельно с нескончаемым монологом Мейды, который, правда, время от времени прерывался короткими вставками Энди. Трескотня невесты явно не доставляла ему удовольствия, однако он считал необходимым реагировать, используя ни к чему не обязывающие реплики вроде: «В самом деле?», «Очень интересно» или «Надо же...».
Спустя некоторое время «кадиллак» притормозил перед изящной чугунной решеткой, которая перекрывала путь на территорию виллы. С помощью пульта дистанционного управления Энди заставил ее отъехать вбок, после чего повел автомобиль вперед.
— Между прочим, у виллы есть название, — весело заметила Мейда. — Знаешь какое?
Пэм слегка пожала плечами.
— Нет.
— «Жасмин»! — выпалила Мейда. — Вот какое! Энди бросил на Пэм взгляд.
— Ты в самом деле не знала? Разве тебе не приходилось бывать у меня?
Бывать у Энди! Многое Пэм отдала бы за подобную возможность.
— Нет.
— Но я устраивал здесь вечеринки.
— Я на них не присутствовала. А вот мои родители наверняка бывали здесь.
— М-да, как же это я прошляпил. Надо было высылать тебе отдельное приглашение.
Пэм быстро взглянула на Энди, пытаясь понять, говорит он серьезно или «надсмехается». Однако выражение его лица было непроницаемым.
Спустя минуту автомобиль остановился перед виллой, которую иначе чем роскошной назвать было невозможно.
— Вот и приехали, — защебетала Мейда, открывая дверцу. — Тебе здесь понравится! Обязательно!
— Я тоже на это надеюсь, — усмехнулся Энди.
Выйдя из машины, Пэм невольно залюбовалась домом — украшенными белым ракушечником стенами, большими светлыми окнами, красной крышей. Он стоял на холме и имел два этажа, но угадывался также третий, нижний, расположенный со стороны океана. Там, судя по всему, находились подсобные помещения. Пэм подумала, что из окон, выходящих на океан, наверное, открывается изумительный вид.
— За домом еще есть сад, — сказала Мейда, заметив, куда смотрит Пэм.
— Скорее небольшой парк, — поправил Энди.
— А на берег отсюда выйти можно?
Энди кивнул.
— Только спуск очень крутой. Я задумал соорудить механический подъемник, но эту идею пока пришлось отложить. Не до того сейчас. Свадьба эта на носу и все такое.
Свадьба эта! Еще добавил бы «дурацкая».
Пэм покосилась на Мейду. Если бы Энди был ее женихом и она услышала бы, с какой досадой он отзывается о предстоящей свадьбе, то, возможно, вообще отказалась бы выходить за него. А Мейда, что называется, и ухом не повела. Возможно, даже не поняла, что к чему, — с нее станется. Или же ей безразличны чувства Энди — главное, чтоб женился.
— Ладно, успеешь еще осмотреться, — сказал Энди. — Идем в дом, выберешь себе комнату. Мейда, не отставай!
