обходиться совершенно безъ пищи, и поэтому нужно думать, что въ л?сахъ и пустыняхъ они питались такими же грубыми яствами, какъ т?, которыя ты мн? теперь предлагаешь и которыми я вполн? удовольствуюсь. Перестань же кручиниться о томъ, что меня радуетъ; и не думай пересоздавать міръ, а въ особенности временемъ освященные обычаи странствующихъ рыцарей.

— Я, ваша милость, отв?чалъ Санчо, челов?къ не грамотный, какъ я уже им?лъ честь докладывать вамъ, и потому не знаю обычаевъ странствующихъ рыцарей, но съ этихъ поръ стану наполнять котомку мою сухими плодами для васъ, какъ для рыцаря, и ч?мъ нибудь бол?е питательнымъ для самаго себя, неим?ющаго чести быть рыцаремъ.

— Санчо! возразилъ Донъ-Кихотъ, я не говорю, чтобы странствующіе рыцари должны были непрем?нно питаться одними сухими плодами, я утверждаю только, что въ большей части случаевъ имъ приходилось питаться этою скудною пищею, прибавляя къ ней: н?которыя травы, которыя они ум?ли выбирать съ такимъ искуствомъ, съ какимъ съум?ю выбрать ихъ и я.

— Великая это вещь знать травы, сказалъ Санчо, и если я не ошибаюсь, то намъ придется не разъ воспользоваться вашимъ ум?ньемъ. Теперь же, вотъ что Богъ посылаетъ намъ, прибавилъ онъ, вынимая изъ котомки провизію и принимаясь съ своимъ господиномъ уничтожать ее съ большимъ апетитомъ. Закусивъ и взобравшись одинъ на коня, другой на осла, наши искатели приключеній пустились въ дальн?йшій путь, желая найти засв?тло какое нибудь уб?жище на ночь. Но скоро наступившая тьма заставила ихъ отказаться отъ надежды найти то, что искали они, и Донъ-Кихотъ р?шился пронести ночь у встр?ченныхъ имъ пастушьихъ шатровъ. На сколько печаленъ былъ Санчо, обманутый въ своихъ ожиданіяхъ ночевать въ какой нибудь деревн?, на столько счастливъ былъ Донъ-Кихотъ, собираясь спать подъ кровомъ синяго неба, въ сіяньи лучезарныхъ зв?здъ, ув?ренный, что подобные случаи бол?е и бол?е доказывали ему его призваніе быть странствующимъ рыцаремъ.

Донъ-Кихотъ радушно былъ принятъ пастухами, и Санчо, пристроивъ какъ лучше могъ Россинанта и осла, посп?шилъ направить стопы свои, по направленію запаха, исходившаго отъ козлинаго мяса, варившагося невдалек?, въ большомъ жел?зномъ котл?. Оруженосецъ пожелалъ уб?диться, достаточно ли выварилось оно для того, чтобъ перейти изъ котла въ его желудокъ, но одинъ изъ пастуховъ предупредилъ его, принявшись вынимать мясо изъ котла; пастухи радушно предложили нежданнымъ гостямъ разд?лить съ ними ихъ не роскошный ужинъ. Разложивъ за т?мъ на земл? н?сколько бараньихъ шкуръ, они — ихъ было шесть — расположились кружномъ, приглашая Донъ-Кихота с?сть на придвинутую ими деревянную колоду. Рыцарь согласился принять предложенное ему м?сто, а Санчо пом?стился стоя, позади своего господина, готовясь подавать ему пить изъ роговаго кубка. Видя оруженосца своего, стоящимъ позади, Донъ-Кихотъ сказалъ ему: «другъ мой! дабы ты уб?дился на д?л? въ величіи странствующихъ рыцарей и ув?рился за сколько заслуживаютъ они любовь и уваженіе ц?лаго міра, я хочу, чтобы зд?сь, въ присутствіи этихъ добрыхъ людей, ты с?лъ возл? меня, составляя одно со иною — твоимъ господиномъ и повелителемъ, дабы, внушая съ одной тарелки и съ одного кубка, мы могли бы заставить говорить о странствующемъ рыцарств?, что оно, подобно любви, равняетъ вс? состоянія.

— Иного благодаренъ, отв?чалъ Санчо, но осм?люсь доложить вашей милости, что когда есть у меня въ рукахъ кусокъ съ?стнаго, то право я предпочитаю съ?сть его стоя на сторон?, ч?мъ сидя кон? самаго императора. На свобод? я съ большимъ удовольствіемъ уплету ломоть хл?ба съ головкой луку, ч?мъ н?жн?йшую пулярку за большимъ об?домъ, гд? приходится ?сть чинно, малыми кусками и пить незам?тными глотками, утираясь посл? каждаго куска салфеткой, не см?я ни кашлянуть, ни икнуть и не д?лая многаго другаго, что д?лается на свобод?. И такъ, государь мой, честь, которую вы д?лаете мн?, своему оруженосцу, я готовъ пром?нять на что нибудь бол?е выгодное для себя; и отсел? на всегда отказываюсь отъ всякаго почета, которымъ вамъ заблагоразсудится окружать меня, и за который я премного благодаренъ вамъ.

— Богъ возноситъ смиренныхъ, поэтому д?лай, что теб? велятъ, сказалъ Донъ-Кихотъ; и взявъ Санчо за руку, насильно усадилъ его возл? себя.

Пастухи, ничего не понимавшіе изъ всего этого разговора, продолжали молчаливо ужинать, глядя на своихъ гостей и проглатывая куски мяса, величиною въ порядочный кулакъ. Уничтоживъ говядину, они достали сладкихъ желудей съ кускомъ сыру, твердымъ какъ кирпичъ, не забывая при этомъ кубка, безпрерывно путешествовавшаго вокругъ ужинавшихъ, наполняемаго и опорожняемаго, подобно ведру водоливной машины. Пастухи угостили себя такъ хорошо, что изъ двухъ м?ховъ, наполненныхъ виномъ, къ концу ужина не оставалось и одного. Утоливъ голодъ, Донъ-Кихотъ взялъ въ руку горсть желудей и, молча погляд?въ на нихъ н?сколько секундъ, воскликнулъ: «счастливое время! счастливый возрастъ, названный нашими предками золотымъ, не потому чтобы золото, столь уважаемое въ жел?зный нашъ в?къ, доставалось въ то время безъ труда, но потому, что тогда безъизв?стны были роковыя слова: твое и мое. Все было общимъ въ святыя т? времена. Чтобы доставить т?лу необходимую поддержку, челов?ку предстояло протянуть только руку къ в?твямъ величественныхъ дубовъ и срывать съ нихъ роскошные плоды, принадлежавшіе вс?мъ вм?ст? и каждому порознь. Прозрачные ключи и быстрыя р?ки доставляли жаждущимъ въ изобиліи прекрасный и осв?жительный напитокъ. Въ дуплахъ деревъ, въ разс?линахъ скалъ безбоязненно основывали свои жилища трудолюбивыя пчелы, предлагая каждому прохожему восхитительный плодъ ихъ сладкаго труда. Огромныя пробковыя деревья сами низвергали съ себя широкую кору, служившую для прикрытія незат?йливыхъ хижинъ, въ которыхъ люди укрывались отъ суровости стихій. Всюду царствовали дружба, миръ и любовь. Тяжелый плугъ землед?льца не разверзалъ еще утробы нашей общей матери-земли, плодородіе которой удовлетворяло и безъ возд?лыванія нуждамъ и удовольствіямъ своихъ первыхъ д?тей. Прекрасныя и простодушныя пастушки переб?гали съ холма на холмъ съ обнаженными головами, ос?ненными роскошными косами: он? не облачались въ драгоц?нныя ткани и на формахъ ихъ не блест?лъ пурпуръ Тира. Покрытыя цв?тами, перевитыми плющемъ, он? считали себя въ этомъ простомъ убор? лучше наряженными, ч?мъ наши гордыя дамы, покрытыя всею роскошью поздн?йшаго изобр?тенія. Просто высказывались тогда лучшіе порывы сердца, не пріискивая искусственныхъ словъ для своего выраженія. Клевета и ложь не омрачали правды, и всюду царствовало святое правосудіе, не опасаясь пристрастія и корысти, одол?вающихъ его нын?. Жажда наслажденій не проникала еще въ душу судій, которыхъ и не могло быть въ т? времена, когда некого было судить. Молодыя д?вушки ходили всюду свободно, не опасаясь оскорбительныхъ и преступныхъ покушеній; и если случалось, что он? падали, то падали добровольно, тогда какъ нын?, въ развращенный нашъ в?къ, никакая д?вушка, будь она укрыта хоть въ новомъ лабиринт? Крита, не можетъ считать себя безопасной, потому что всюду проникшая роскошь развращаетъ скромн?йшихъ женщинъ. И вотъ, по м?р? того, какъ съ в?ками развращеніе глубже и глубже укоренилось между людьми, оно встр?тило наконецъ противод?йствіе себ? въ доблестномъ сословіи странствующихъ рыцарей, самоотверженно посвятившихъ земные дни свои спасительному служенію людей, являясь хранителями д?вушекъ и вдовъ и заступниками сирыхъ и угнетенныхъ. Друзья мои! я самъ принадлежу къ этому благородному сословію, и это рыцаря и его оруженосца вы почтили вашимъ радушнымъ пріемомъ, за которой я отъ души благодарю васъ, добрые люди.

Эту длинную р?чь, безъ которой легко можно было обойтись, Донъ-Кихотъ сказалъ только потому, что видъ жолудей напомнилъ ему о золотомъ в?к?, представилъ возможность фантазіи его развернуться предъ пастухами въ длинной р?чи, повергшей ихъ въ безмолвное изумленіе, и долго еще молчали они посл? того, какъ рыцарь пересталъ говорить. Санчо также безмолвствовалъ, жадно глотая жолуди и безпрерывно запивая ихъ виномъ, которое потягивалъ изъ другого, не опорожненнаго еще боченка, пов?шеннаго на дерев?, чтобы сохранить вино св?жимъ.

Общее молчаніе было прервано однимъ изъ пастуховъ, сказавшимъ Донъ-Кихоту: «господинъ странствующій рыцарь! дабы вы могли сказать, что мы д?йствительно радушно васъ. приняли, поэтому мы хотимъ доставить вамъ новое удовольствіе, заставивъ сп?ть что нибудь одного изъ нашихъ товарищей, котораго мы ждемъ съ минуты на минуту. Это молодой, влюбленный, грамотный и очень умный пастухъ; къ тому еще онъ чудесно играетъ на рабел?.

Не усп?лъ онъ докончить своихъ словъ, какъ въ пол? послышался звукъ рабеля, и вскор? предъ