Санчо, хотя порядкомъ измятый нев?жливыми слугами бенедиктинцевъ, усп?лъ однако подняться на ноги и, внимательно сл?дя за ходомъ описанной нами битвы, молилъ Творца даровать поб?ду его господину, который, по мн?нію Санчо, могъ въ этой битв? завоевать островъ и подарить его своему оруженосцу. Видя поединокъ оконченнымъ и Донъ-Кихота, готоваго с?сть на коня, онъ посп?шилъ поддержать рыцарю стремя, и кинувшись предъ нимъ на кол?ни, цалуя его руки, говорилъ ему: «удостойте, ваша милость, подарить мн? островъ, завоеванный вами въ этой ужасной битв?, потону что, какъ бы онъ ни былъ великъ, я чувствую себя въ силахъ управлять имъ, не хуже любого губернатора».

— Другъ мой, отв?тилъ Донъ-Кихотъ; настоящее приключеніе не изъ т?хъ, въ которыхъ завоевываются острова; это одна изъ очень обыкновенныхъ встр?чъ на большихъ дорогахъ, отъ которыхъ нельзя ждать другихъ выгодъ, крон? возможности сломать шею, или лишиться уха. Но не унывай; мн? предстоитъ еще не мало случаевъ подарить теб? не только островъ, но даже что нибудь лучшее.

Санчо, разсыпаясь передъ рыцаремъ въ благодарностяхъ, поцаловалъ руки и край его латъ, помогъ ему с?сть на коня, и самъ, взобравшись на своего осла, посл?довалъ за Донъ-Кихотонъ, помчавшимся въ близлежавшій л?съ, не простясь съ дамой, сид?вшей въ карет?. Санчо скакалъ во всю прыть своего осла, но Россинантъ мчался такъ быстро, что оруженосецъ нашъ принужденъ былъ наконецъ закричать Донъ-Кихоту, прося его остановиться. Рыцарь придержалъ коня, и Санчо, догнавъ своего господина, сказалъ ему: «я думаю, что намъ не м?шало бы скрыться на время въ какой нибудь церкви, потому что поб?жденному противнику нашему приходится больно круто; изв?стіе о немъ можетъ дойти до святой германдады, и святое судилище потребуетъ насъ, пожалуй, къ отв?ту; а разъ очутившись въ его рукахъ, намъ придется пообождать, пока насъ выпустятъ на волю».

— Ты не знаешь, что говоришь, отв?чалъ Донъ-Кихотъ; виданное ли д?ло, чтобы странствующій рыцарь былъ призываемъ когда нибудь въ суду, какъ бы ни было велико число пораженныхъ его противниковъ.

— Мн? н?тъ д?ла до вашихъ противниковъ, возразилъ Санчо, что не м?шаетъ святой германдад? им?ть д?ло де вс?хъ, зат?вающихъ драки на большихъ дорогахъ; и вотъ это то меня безпокоитъ.

— Напрасно. Будь ув?ренъ, что если понадобится, то я вырву тебя изъ рукъ филистимлянъ, не только — святой германдады; теперь же, скажи мн? откровенно: какъ ты думаешь, есть ли на земномъ шар? такой безстрашный рыцарь, какъ я? Вид?лъ ли ты, читалъ ли ты гд? нибудь, чтобы кто другой выказалъ столько р?шимости въ нападеніи, стойкости въ оборон?, искуства въ нанесеніи ударовъ и быстроты въ отраженіи врага?

— Не вид?лъ и т?мъ бол?е не читалъ ничего подобнаго, потому что не ум?ю читать, отв?чалъ Санчо; но могу поклясться, что въ жизнь мою не служилъ еще ни одному храбрецу такому, какъ вы; и только дай Богъ, чтобъ эта храбрость не привела васъ туда, куда, по моему мн?нію, она легко можетъ привести васъ. Но позаботьтесь теперь о вашемъ ух?, изъ него течетъ много крови, у меня же въ котомк? есть корпія и мазь.

— Мы могли бы обойтись безъ нихъ, отв?чалъ Донъ-Кихотъ; еслибъ я позаботился приготовить склянку чудеснаго фіербрасовскаго бальзама; одна капля его сберегла бы намъ много времени и труда.

— Это что за бальзамъ? спросилъ Санчо.

— Бальзамъ, при помощи котораго можно см?яться надъ ранами и торжествовать надъ смертью. У меня есть рецептъ его, говорилъ Донъ-Кихотъ; и слушай, Санчо, когда я передамъ въ твои руки этотъ чудесный бальзамъ, то если бы ты увид?лъ меня даже, разрубленнаго пополамъ, — случай, очень возможный для странствующихъ рыцарей, — ты, нисколько не смущаясь, подбери лежащую на земл? половину моего т?ла, и, прежде ч?мъ застынетъ кровь, приложи ее какъ можно плотн?е къ другой половин?, оставшейся на с?дл?; тогда ты увидишь, что при помощи двухъ капель моего бальзама, я встану здоровымъ, румянымъ и св?жимъ, какъ яблоко.

— О, въ такомъ случа?, воскликнулъ Санчо, я отказываюсь отъ вс?хъ острововъ и въ вознагражденіе моихъ услугъ, прошу васъ только дать мн? рецептъ этого бальзама. Я ув?ренъ, что унцію его можно будетъ продавать не мен?е двухъ или трехъ реаловъ, а этого слишкомъ довольно, чтобъ честно и безб?дно прожить мн? свой в?къ. Но скажите пожалуйста, дорого ли обойдется приготовленіе этого чудеснаго лекарства?

— На три реала можно будетъ приготовить его бол?е трехъ боченковъ.

— Великій Боже! воскликнулъ Санчо, да что вы не скажете мн? сію же минуту, какъ приготовлять его? Отчего вамъ сію же минуту не приготовить н?сколько ведеръ его?

— Потерпи, мой другъ; я готовлю теб? лучшую награду и посвящу тебя во много другихъ тайнъ, сказалъ Донъ-Кихотъ. Теперь же перевяжи мн? ухо; оно болитъ сильн?е, ч?мъ я хот?лъ бы.

Санчо досталъ изъ сумки корпію и мазь, и Донъ-Кихотъ скинулъ свой шлемъ; но увидя его разбитымъ чуть не на мелкіе куски, онъ едва не лишился и той частицы здраваго разсудка, которая оставалась еще у него. Поднявъ глаза къ небу и стиснувъ свой мечъ, онъ воскликнулъ: «клянусь, какъ клялся великій маркизъ Мантуанскій, когда собирался отмстить смерть племянника своего Вальдовиноса, не вкушать хл?ба со скатерти, не любезничать съ женщиной и отказаться отъ многихъ другихъ потребностей, — хотя я и не помню, теперь, какихъ именно, но каковы бы он? не были, я ихъ включаю въ мою клятву, которую стану выполнять до т?хъ поръ, пока не обрушатся удары моего мщенія на голову челов?ка, раздробившаго мой шлемъ».

— Ваша милость, перебилъ Санчо, пріимите во вниманіе, что если поб?жденный вами рыцарь выполнитъ данное ему повел?ніе и отправится въ Дульцине? съ поклономъ, то до новой обиды, вы не вправ? требовать отъ него никакого удовлетворенія.

— Ты правъ, Санчо, сказалъ рыцарь; и я уничтожаю об?тъ мой относительно мщенія, но онъ остается въ полной сил?, касательно той жизни, которую я стану вести, пока не добуду силою, или какимъ бы то ни было способомъ, и у кого бы то ни было шлемъ, подобный потерянному мною. Не думай, чтобы я говорилъ это на в?теръ; н?тъ. У меня есть передъ глазами прим?ръ, которому я посл?дую. Судьба моего шлема напоминаетъ ма? шлемъ Мамбрена, такъ дорого стоившій Сакрипанту.

— Чорту даете вы вс? эти об?ты, — скажу я вамъ, проговорилъ Санчо, потому что они вредны для здоровья и тяжелы для сов?сти. Подумайте: что станемъ мы д?лать, если долго не встр?тимъ ни одного челов?ка съ шлемомъ на голов?? Неужели вы станете нее время спать, не разд?ваясь, ночевать — подъ открытымъ небомъ и д?лать много другихъ глупостей, выдуманныхъ этимъ полуумнымъ старикомъ, маркизомъ Мантуанскимъ. Подумайте о томъ, что по этимъ дорогамъ не ?здятъ вооруженные люди, а только крестьяне, извощики и погонщики муловъ, не только не носящіе шлемовъ, но даже и не слыхавшіе про нихъ.

— Другъ мой! ты очень ошибаешься, отв?чалъ Донъ-Кихотъ. В?рь мн?: не пройдетъ и двухъ часовъ, какъ мы увидимъ больше вооруженныхъ воиновъ, ч?мъ сколько собралось ихъ н?когда подъ ст?нами Албраки, въ которой скрывалась прекрасная Анжелика.

— Да будетъ такъ. Дай Богъ, чтобъ все шло хорошо и чтобъ я скор?й получилъ этотъ островъ, обходящійся мн? такъ дорого, сказалъ Санчо.

— Повторяю теб? еще разъ, не унывай Санчо, продолжалъ Донъ-Кихотъ; потому что еслибъ не оказалось острова, то не им?емъ ли вы королевствъ Донимарскаго и Собардискаго, которыя пристанутъ теб?, какъ перстень къ пальцу. Но довольно объ этомъ. Загляни-ка въ сумку, не найдешь ли ты тамъ чего нибудь съ?стнаго, и если найдешь, то закусимъ и потомъ отыщемъ какой нибудь замокъ, въ которомъ можно будетъ провести ночь и приготовить чудесный бальзамъ, потому что у меня страшно болитъ ухо.

— Есть у меня не много луку, кусокъ сыру и н?сколько ломтей хл?ба, но всего этого в?роятно не станетъ ?сть такой славный рыцарь, какъ вы, отв?тилъ Санчо.

— Какъ дурно ты меня знаешь, Санчо, сказалъ Донъ-Кихотъ. В?рь мн?: странствующіе рыцари составляютъ славу свою въ томъ, чтобы по ц?лымъ м?сяцамъ ничего не ?сть, и когда р?шаются наконецъ перекусить, то довольствуются т?мъ, что попадется подъ руку. Ты не сомн?вался бы въ этомъ, еслибъ прочелъ столько рыцарскихъ книгъ, какъ я. Ни въ одной изъ нихъ не читалъ я, чтобы странствующіе рыцари ?ли иначе, какъ при случа?, или на какомъ нибудь блестящемъ праздник?, устраивавшемся въ честь ихъ, нее остальное время они питались чуть ни однимъ воздухомъ. Конечно, они не могли, по закону природы,