вм?ст? и связали такъ кр?пко по рукамъ и по ногамъ, что когда Донъ-Кихотъ пробудился, то не могъ пошевельнуть ни однимъ членомъ, и только изумлялся, видя себя окруженнымъ какими-то странными фигурами. Благодаря, однако, своему разстроенному уму, грезившему постоянно о какихъ-то очарованіяхъ, онъ въ ту же минуту вообразилъ себ?, и не только вообразилъ, но окончательно ув?рился въ томъ, что его окружили привид?нія этого памятнаго для него очарованнаго замка, и что безъ всякаго сомн?нія онъ очарованъ, такъ какъ онъ не могъ ни двинуться, ни защищаться; словомъ все случилось именно такъ, какъ думалъ священникъ, главный виновникъ этого удивительнаго событія.

Изъ вс?хъ присутствовавшихъ при этой сцен?, одинъ Санчо оставался хладнокровнымъ и не изм?нился въ лиц?. И хотя онъ былъ очень близокъ отъ того, чтобы захромать на одну могу съ Донъ-Кихотомъ, онъ т?мъ не мен?е догадался, что это за господа такіе — вс? эти странныя фигуры, но не дерзалъ разинуть рта, не узнавши ч?мъ кончится это неожиданное нападеніе на его господина. Донъ-Кихотъ также потерялъ охоту говорить, ожидая, подобно своему оруженосцу, ч?мъ кончится это внезапно поразившее его б?дствіе. Кончилось же оно т?мъ, что связаннаго рыцаря перенесли въ кл?тку, стоявшую у его постели, и заколотили въ ней доски такъ кр?пко, что только надорвавшись два раза можно было разбить ихъ. За т?мъ привид?нія взвалили кл?тку на плечи, и въ ту же минуту, когда они выходили изъ комнаты, во сл?дъ имъ раздался ужасный голосъ, на столько ужасный, сколько могъ сообщить ужаса своему голосу цирюльникъ, не тотъ который спорилъ о с?дл?, а другой, кричавшій теперь во сл?дъ очарованному рыцарю: «О рыцарь печальнаго образа! не отчаявайся, видя себя заключеннымъ въ эту тюрьму, въ которой тебя уносятъ теперь. Заключить тебя было необходимо, дабы ты скор?е окончилъ то предпріятіе, на которое указало теб? твое великое сердце и которое совершится тогда, когда страшный Ламанчскій левъ и б?лая горлица Тобозская пріютятся въ одномъ гн?зд?, склонивъ великол?пное чело свое подъ сладостно-легкое ярмо Гименея. Отъ этого неслыханнаго союза произойдутъ, къ удивленію міра, мужественные львенки, насл?дующіе хищныя когти ихъ мужественнаго отца. И все это должно случиться, прежде ч?мъ св?тило, пресл?дующее б?глую нимфу, дважды пос?титъ, во время своего быстрокрылаго б?га, сіяющіе образы Зодіака. И ты, в?рн?йшій и благородн?йшій изъ оруженосцевъ, носившихъ мечь у пояса, бороду на подбородк? и обоняніе въ ноздряхъ, не смутись духомъ и не обомл?й, увид?въ, какъ похищаютъ въ глазахъ твоихъ цв?тъ странствующаго рыцарства. Скоро ты узришь себя вознесеннымъ такъ высоко, что самъ себя не станешь узнавать, и тогда-то исполнятся вс? об?щанія твоего великодушнаго господина. Именемъ мудрой Ментороніаны, ув?ряю тебя, что теб? будетъ заплачено все твое жалованье, въ чемъ ты уб?дишься скоро на д?л?. Сл?дуй-же по сл?дамъ мужественнаго и очарованнаго рыцаря, господина твоего, потому что теб? предназначено проводить его до того м?ста, гд? вм?ст? вы отдохнете. Больше мн? не позволено сказать ничего, поэтому, призвавъ на ваши головы благословеніе неба, я возвращаюсь туда, одинъ я знаю куда». Въ конц? своего предсказанія, незримый пророкъ возвысилъ голосъ фистулой и потомъ понизилъ его мало-по-малу съ такими трогательными модуляціями, что даже т?, которые знали объ этой комедіи, готовы были пов?рить д?йствительности придуманнаго ими обмана.

Это предсказаніе успокоило и ут?шило Донъ-Кихота. Онъ понялъ, что ему об?щано святое соединеніе съ его возлюбленной Дульцинеей Тобозской узами церковнаго брака, отъ котораго произойдутъ на св?тъ львенки, въ в?чной слав? Ламанча. Полный непоколебимой в?ры въ слова невидимаго пророка, Донъ-Кихотъ воскликнулъ, испустивъ глубокій вздохъ: «О, это бы ты ни былъ, ты, предсказавшій мн? столько счастія, молю тебя! Попроси отъ меня мудраго покровителя моего волшебника, да не допуститъ онъ меня погибнуть въ этой тюрьм? прежде ч?мъ исполнятся вс? твои радостныя об?щанія; и если суждено имъ исполниться, тогда я признаю небеснымъ блаженствомъ томленія мои въ этомъ заключеніи, найду услажденіе въ этихъ ц?пяхъ, и это деревянное ложе, на которое меня кладутъ теперь, покажется мн? не суровымъ полемъ битвы, а восхитительн?йшимъ брачнымъ ложемъ. Что касается добраго оруженосца моего Санчо Пансо, который станетъ ут?шать меня въ моемъ заключеніи, то я вполн? полагаюсь на него. Его добрый, честный нравъ ручается за то, что онъ не покинетъ меня въ счастіи и въ несчастіи. И еслибъ моя или его зв?зда не дозволила бы мн? даровать ему этотъ давно об?щанный островъ, или что-нибудь подобное, то, во всякомъ случа?, жалованье его не потеряно. Въ моемъ зав?щаніи я объявляю, чтобы ему заплачено было не столько, сколько онъ достоинъ за в?рную службу и многочисленныя услуги свои, но сколько позволяютъ мои слабыя средства».

При посл?днихъ словахъ Донъ-Кихота, Санчо глубоко поклонился своему господину и поцаловалъ об? его руки; одну, впрочемъ, трудно было поцаловать, потому что руки рыцаря были связаны вм?ст?. Посл? этого привид?нія взвалили кл?тку на плечи и отнесли ее на тел?гу съ волами.

— Много серьезныхъ и достов?рныхъ исторій странствующихъ рыцарей прочелъ я, сказалъ Донъ- Кихотъ, когда его посадили въ кл?тк? на тел?гу, и однако мн? никогда не случалось ни читать, ни даже слышать, чтобы очарованныхъ рыцарей везли какъ меня, въ кл?тк?, на такихъ л?нивыхъ и вялыхъ животныхъ. Обыкновенно ихъ переносили съ невообразимой быстротой по воздуху, въ какомъ-нибудь мрачномъ облав?, или на огненной колесниц?, или, наконецъ, верхомъ на гипогриф?. Но, Боже правый, везти, какъ меня, въ тел?г? за волахъ, это ужасно. Быть можетъ, впрочемъ, рыцари и очарованія нашего времени подчинены другимъ законамъ, ч?мъ прежде; быть можетъ и то, что для меня, какъ для новаго д?ятеля, какъ для воскресителя забытаго странствующаго рыцарства придумано новаго рода очарованіе и новый способъ перенесенія. Что ты думаешь объ этомъ, другъ мой, Санчо?

— Право не знаю, что я думаю, отв?тилъ Санчо, потому что я не читалъ столько странствующихъ писаній, какъ ваша милость, но только и готовъ присягнуть, что вс? эти окружающія насъ вид?нія не совс?мъ православны.

— Православны, воскликнулъ Донъ-Кихотъ, какъ могутъ быть он? православны, когда ты видишь вокругъ себя демоновъ, которые принявъ разные фантастическіе образы постарались привести меня въ такое чудесное положеніе. Если ты не в?ришь мн?, такъ прикоснись въ нимъ, ощупай ихъ, и ты уб?дишься, что они состоятъ изъ мира и существуютъ только для зр?нія.

— Помилуйте, ваша милость, отв?тилъ Санчо; я уже прикасался къ нимъ, и доложу вамъ, что вотъ этотъ эфиръ, который возится вотъ тамъ, св?жъ какъ роза и разод?тъ и раздушенъ совс?мъ не какъ чортъ; отъ чертей, какъ говорятъ, пахнетъ с?рой и другими отвратительными запахами, а отъ этого за полверсты слышны духи. Санчо говорилъ это о донъ-Фернанд?; отъ него, д?йствительно, какъ отъ знатнаго господина, пахло духами.

— Не удивляйся этому, другъ мой Санчо, сказалъ Донъ-Кихотъ, черти многомудры, и хотя имъ д?йствительно присущъ изв?стный запахъ, они все-таки духи, и сл?дственно отъ нихъ, какъ отъ духа нич?мъ не пахнетъ. Сами же они постоянно слышатъ самый отвратительный запахъ, и это понятно: они носятъ съ собою повсюду адъ, нигд? и никогда не находя облегченія своимъ адскимъ мукамъ, пріятный же запахъ доставляетъ изв?стнаго рода наслажденіе, по этому для нихъ не можетъ существовать пріятнаго запаха. Если же теб? кажется, будто отъ этого демона пахнетъ духами, такъ это обманъ, чортъ морочитъ тебя, чтобы ты не подумалъ, что онъ чортъ.

Между т?мъ, какъ между господиномъ и слугою его происходилъ этотъ разговоръ, донъ-Фернандъ и Карденіо, боясь, чтобы Санчо не проникъ въ ихъ замыслы — отъ этого было не далеко — р?шились поскор?е отправить Донъ-Кихота, и отозвавъ въ сторону хозяина, вел?ли ему жив?е ос?длать Россинанта и осла, что и было сд?лано съ похвальной быстротою. Въ то же время священникъ договорился на счетъ платы съ стр?льцами святой Германдады, которые должны были сопровождать Донъ-Кихота до деревни его. Наконецъ Карденіо привязалъ въ арчаку с?дла Россинанта съ одной стороны щитъ, съ другой шлемъ Донъ-Кихота, и подалъ Санчо знавъ с?сть на осла и взять за узду Россинанта; посл? этого по об? стороны кл?тки пом?стились по два стр?льца, вооруженныхъ аркебузами, и по?здъ готовъ былъ уже тронуться, но въ эту самую минуту хозяйка, дочь ея и Мариторна вышли проститься съ Донъ-Кихотомъ, притворно оплакивая постигшее его несчастіе.

— Не плачьте, сострадательныя дамы, сказалъ имъ Донъ-Кихотъ; что д?лать? вс? эти несчастія до такой степени неразд?льны съ моимъ званіемъ, что еслибъ со мною не случилось этого ужаснаго происшествія, то я не могъ бы считать себя знаменитымъ странствующимъ рыцаремъ. Ничего подобнаго